Регистрацию на рейс я прошел быстро. На самом выходе к трапу стоял еще один кордон уже израильских ребят: просили показать обратный билет, сертификат на прививку от коронавируса (кстати в перечне обязательных документов сертификат не значился) и страховку на случай болезни в чужой стране (она нужна не во все страны, но в Израиль – обязательна).
Как я понимаю этот первый израильский пост еще на турецкой земле должен был отсеять тех, кто по тем или иным причинам не должен был попасть даже в аэропорт имени Давида Бен-Гуриона. И да - такие люди были. Какая-то женщина с ребенком застопорила всю очередь и на повышенных тонах что-то доказывала невозмутимой израильтянке. Глядя на лицо сотрудницы было ясно - она уже все для себя решила. "Тот кто обманул даже в мелочи - недостоин быть в Израиле" - вспомнил я одну из статей миграционного кодекса. Даму отвели в сторону - до выяснения.
Я пытался уловить родную речь или поймать взглядом кого-то из соотечественников, но попытки не увенчались успехом. Не исключаю, что я был единственный россиянин из всего рейса. Переступая порог самолета остро почувствовалось одиночество. Как будто у меня отнимали известную до каждой мелочи повседневность, но это ощущение быстро ушло - в освобожденный сосуд уже набирали новую интересную смесь.
Вообще путешествие в одиночку требует максимальной собранности: ведь если произойдет какое-то происшествие – рассчитывать можно только на себя. С одной стороны это давало свободу действий, с другой – было вызовом судьбе. Сколько я слышал историй о том, как одинокие туристы попадали в передряги, а иногда и расставались с жизнью.
Когда мы едем в путешествие, то всегда думаем, что с нами такого не произойдет, но призываю тех, кто решится путешествовать один: не теряйте бдительность и не расслабляйтесь. Не ходите пустынными улицами и не углубляйтесь в рабочие кварталы новых городов. Продумывайте каждую ситуацию на два-три шага вперед и не доверяйте незнакомым людям.
Грузия была для меня хоть и заграницей, но близкой к России. Израиль же – совсем другое дело. Теперь я улетал много дальше России, Грузии, Турции. Мне открывалось давно забытое состояние: происходил отрыв от привычного, до боли в висках, хода событий, от близкого круга людей, от знакомого магазина за углом и осточертевшего пути от метро до своего подъезда. И скажу я вам от этого захватывало дух: вот они настоящие события! Вот он истинный вкус жизни! Возможно это наш, метафизический русский путь - в одиночку. Если вы готовы бросить вызов размеренности своего бытия, то этот вариант - ваш по праву.
Время в воздухе должно было составить всего 2,5 часа против почти пяти при вылете из Москвы – это было одним из плюсов стамбульского транзита. Теплая турецкая ночь приняла наш самолет в свои объятия.
«Ранним утром 14-го числа священного месяца нисана… В белом плаще, с кровавым подбоем в крытую колоннаду дворца Ирода Великого взошел…» - я проснулся. За стеклом авиационного иллюминатора действительно был рассвет. Невероятной красоты небо, облака словно снежные сугробы устилали небо до горизонта. А мы начинали снижаться – великое Средиземное море встречало наш самолет.
Материк уже был виден – плоский желто-коричневый берег словно нож разрезал море и где-то там, в глубине этой пустыни лежал священный Ершалаим. Да я навсегда запомнил этот город, когда посещал его пять лет назад. Стена Плача, Храмовая гора, Храм гроба Господня — это лишь малая часть того, что необходимо посетить каждому паломнику.
Мои мечтания о иерусалимских гуляниях прервали громкие непонятные возгласы. Для меня они действительно являлись таковыми: с ивритом у меня было также плохо как и с языком Руставели. Сначала я ничего не понял: думаю, как и многие пассажиры. Знаете, когда в 6 утра на посадке (да и вообще в полете) кто-то начинает громко вопить что-то на чужом языке навзрыд… лучше вам не испытывать это чувство. Успокаивало одно - словосочетание: "Аллаху-Акбар!" пока произнесено не было.
Но ничего страшного не произошло: просто одна впечатлительная израильтянка решила спеть песню в радость о своем возвращении. Чувства настолько переполняли ее, что с ней случилась форменная истерика: слезы сменялись смехом и наоборот. Музыкальное произведение было настолько длинным, что, кажется в нем легко умещалась вся многотысячелетняя история Израиля: и переход Моисея с народом, и великий потоп, и гонения, и, наконец, возрождение Эрец-Исраэль.
Многие люди, как и я сначала были ошарашены ярким проявлением чувств странной женщины. Но певице было все равно на окружающих: ее песня продолжалась и не думала заканчиваться. Общая атмосфера в салоне стала до предела нервозной, и я почему-то посчитал это дурным предзнаменованием. Маленьким детям передалось настроение родителей, кто-то из них стал плакать. Один из мужчин не выдержал и стал что-то кричать на иврите… Эта посадка была не самой приятной в моей жизни.
Бен-Гурион или по крайней мере та часть, в которую мы зашли с самолета была пуста, как будто вымерла – время было совсем раннее. Мы долго шли широкими пустыми коридорами, пока путь нам не преградили автоматы, в которых нужно было получить некий миграционный талон. В нем рядом с отсканированной фотографией из паспорта было что-то написано на иврите и английском. Я не стал разбираться: вперед, быстрее в Хайфу, на жаркое израильское солнце, в море к медузам! Получив талон я воодушевился: это было добрым знаком учитывая мою везучесть!
Мы подходили к очередному ряду "окон" для проверки: этот бастион было необходимо взять! До Хайфы я планировал добраться на электричке, которая отходила прямо из аэропорта. Граждане с паспортами Израиля проходили к отдельным стойкам, а мы, иностранцы – вставали в одну большую очередь. Даже в самой справедливой стране мира людей начинали делить еще в аэропорту.