И вот конец августа. Уже совсем скоро осень, мое любимое время года. Вернее, два месяца - сентябрь и октябрь. Ноябрь любить сложно. Погода стоит божественная - ни жарко, ни холодно. В воздухе уже чувствуется свежее дыхание осени, терпкие ароматы хризантем и маттиол, спелого винограда и яблок. Яблок и помидоров не просто много - завал. Не успеваем перерабатывать. Живём тихо, дружно. Вместе работаем в огороде, вместе закручиваем баночки с консервациями. Вокруг наша любимая флора и ещё более любимая фауна. Тотошка вырос, больше Туськи стал. Коты возмужали, стали степенным, упитанными, драться перестали.
И вдруг в утренней благостной тишине, как гром средь ясного неба - телефонный звонок из Нарвы. Нина Ивановна, соседка нашей бабушки Риммы, сообщила: "Слава, твоя мама в очень тяжёлом состоянии, без сознания. Ждём скорую помощь".
Все! Жизнь замерла. Срочно надо в Нарву. Звоним сыну - вне доступа. Он едет к бабушке в Нарву, о чем он говорил нам накануне. Перезваниваем Нине Ивановне, говорим, что должен приехать Андрей, а она отвечает, что он уже приехал, зашёл в квартиру во время нашего разговора.
Мы разговаривали с сыном, после того, как он вернулся из больницы, с бабушкой его пустили только в приемный покой. Римму Ивановну положили в реанимацию с диагнозом ИНСУЛЬТ, а Андрюшу отправили домой. Он рассказал, как все случилось.
По пятницам наша бабушка Римма ходила в баню с соседками, поскольку в этот день для пенсионеров была скидка. В эту пятницу она не вышла. Товарки подумали, что она готовится к приезду внука, поэтому и не пошла с ними. Не вышла она и на другой день утром, хотя всегда ходила по субботам вместе с Ниной Ивановной за фермерским молоком к фургону, ровно в девять часов.
А у них с соседками был уговор, учитывая возраст и кучу болячек у каждой, проверять невышедших на совместные походы, не случилось ли чего. Заволновались о ней только во второй половине дня в субботу. Соседки собрались на лавочке, а Риммы Ивановны так и нет.
- Где же Римма, почему ее не видно?
Принялись стучать в дверь.
- Может быть, она ушла?
Нина Ивановна попыталась открыть дверь своим ключом.
- Нет, ключ в двери!
Позвали на помощь соседа, нашли железную лестницу в кладовке у дворника. Сосед залез на окно спальни. Сколько ни глядел, никого не увидел. Форточка была не заперта, он протянул в неё руку и умудрился открыть окно, залез в квартиру, а там наша Римма Ивановна на полу без сознания. Рядом валяется стул, с которого она, скорее всего, упала. Пол вымазан кровью, голова разбита. Но она долго была в сознании, пыталась дотянуться до телефона, ползала по полу, о чем говорили следы крови вокруг. Плохо стало Славиной маме где-то в полдень. Нашли ее в пять часов вечера (два с лишним часа открывали квартиру). Больше суток она была без помощи. Бабушку ещё не увезли на скорой, а долгожданный внук уже явился. Андрюша убрался в квартире, отмыл пол и на другой день вечером уехал в Питер, в понедельник ему нужно было на работу.
Мы срочно собирались ехать и забирать маму к себе, ухаживать за ней. Как везти? Нужна инвалидная коляска, решили. Мы не знали, в каком она состоянии. Потом уже поняли, что, если бы разрешили, мы везли бы ее на машине для перевозки тяжелобольных.
Слава купил в Ульяновске простую инвалидную коляску, привез. Надо было на кого-то оставлять дом и животных. Договорились с Надей, нашей неизменной помощницей. Приехали Лариса с Олегом, собрали помидоры, яблоки и все, что было поспевшим в огороде. А мы на другой день с утра уже мчались на северо-запад России. Где-то за неделю перед отъездом Лариса дала мне почитать книгу "О Святых в земле Симбирской просиявших". Меня заинтересовал рассказ о батюшке Алексии.
Алекси́й Бортсурманский (Алексий Алексеевич Гнеушев; 13 [24] мая 1762 — 21 апреля [3 мая] 1848) — святой Русской православной церкви, священник Успенской церкви села Бортсурманы Симбирской губернии (Википедия).
Святой Алексий Бортсурманский был чудотворцем, исцелял больных, воскрешал умерших. Бортсурманы находятся недалеко от нашей дороги на Питер, в Нижегородской области. Мы решили заехать туда, помолиться батюшке Алексию за маму Славы, рабу Божью Римму. Дорога на Бортсурманы была жуткая, таких колдобин нигде ни до, ни после я не встречала. Как после бомбежки. Думала, что не доедем, сломается бедная наша машина. Я читала, что к батюшке Алексию не так просто попасть, что некоторых людей он не допускает. Ломаются машины, меняются планы у тех, кто едет просить помощи в неблаговидном деле (оказывается есть и такие). Но мы доехали, Слава Богу!
Городок Бортсурманы чистенькой, уютный.
Церковь стоит на возвышении, вокруг море цветов, подстриженный изумрудный газон. Мы нашли могилу Святого Алексия, Слава опустился на колени, молясь за мать.
Я зарыла в песок записку с просьбой к батюшке Алексию. К нам подошла пожилая женщина и сказала, что мощи Святого Алексия находятся в храме, в усыпальнице, что, хоть церковь уже закрыта, она откроет ее нам. Мы пошли за ней.
В правом приделе в полумраке увидели усыпальницу, приблизились к ней, три раза перекрестившись, приложились по очереди губами к стеклу раки там, где был виден лоб святого. Со слезами просили батюшку Алексия помолиться за рабу Божью Римму. Купили свечи, иконы, взяли распечатанные молитвы. Прочитали молитвы перед ракой, поставили свечи, не зажигая, перед образами и на кануннике. Выйдя из храма, сходили ещё раз на могилку, взяли в чистый носовой платок освящённого песочка и с надеждой на исцеление Славиной мамы покинули батюшку Алексия и славный городок Бортсурманы. Ехали, пребывая в молитвенном состоянии. Переночевали в Мележах, а в шесть вечера были уже в Питере у Андрюши. Утром мои мужчины отправились в Нарву.