10 ноября исполнилось 155 лет со дня рождения Николая Дмитриевича Телешова (1867 – 1957), писателя, первого руководителя Музея МХАТ.
К тому моменту, когда К.С. Станиславский и Вл.И. Немирович-Данченко предложили Николаю Дмитриевичу участвовать в создании музея при Московском Художественном театре, за плечами у него была уже большая жизнь. Телешову было 56 лет, и он был очень известным литератором, создателем литературного объединения «Среда», товарищем Горького, Куприна, Шаляпина, Бунина, Леонида Андреева.
Николай Телешов происходил из купеческой семьи. Свое первое стихотворение он увидел напечатанным в журнале «Радуга», когда ему было всего 16. Стихи, а затем и рассказы юноша посылал в редакции по почте, и то, что за литературные произведения можно получить гонорар, ему поначалу и в голову не приходило. Но писать Телешов стал активно, и некоторое время спустя вошел в московскую литературную среду. Этому способствовал и сборник стихов «Искреннее слово», который 19-летний Николай подготовил в 1886 году вместе с товарищами, такими же начинающими авторами. Сборник раскритиковали в газете, но о себе заявить молодежи все-таки удалось.
У Телешова был дар собирать вокруг себя людей. У него дома по вторникам стали собираться начинающие литераторы, спорить о литературе и читать свои произведения. Круг постепенно расширялся, и вот уже на огонек начали заглядывать и Владимир Гиляровский, и врач Сергей Голоушев, писавший театральные рецензии под псевдонимом Сергей Глаголь, и Иван Бунин вместе со старшим братом Юлием.
С 1899 года эти встречи стали происходить по средам, и кружок превратился в литературное объединение «Среда». Как раз в том же 1899 году Телешов познакомился в Нижнем Новгороде с Горьким, который, приезжая в Москву, тоже заходил на «Среды». Бывал на «Средах» и Федор Шаляпин, любивший со всем богатством актерских интонаций читать вслух чьи-нибудь произведения, а иногда и садившийся за рояль и начинавший петь. Супруга Телешова Елена Андреевна окончила Московское училище живописи, ваяния и зодчества, училась у Поленова, знала многих живописцев. Так что на собрания кружка заглядывали и художники: Исаак Левитан, Аполлинарий Васнецов, Александр Головин.
Обсуждения литературных произведений проходили бурно.
«У нас было правило: говорить без стеснений, – писал Телешов в воспоминаниях – Это не значило, конечно, во что бы то ни стало огорчать автора. Но если он бывал достоин порицания, то уже выслушивал всю горькую правду без снисхождения; разумеется, в тонах дружеских и не обидных, хотя решительных и беспощадных. Так случилось с рассказом Андреева “Буяниха”, который, кажется, так и не был никогда напечатан. Так случилось с рассказом Куприна “Мебель”, с одним рассказом Голоушева и некоторыми рассказами других писателей. Но эти резкие отзывы не портили наших добрых отношений, а, наоборот, сближали нас в действительно дружеский кружок. Посторонних никого не бывало на этих чтениях, и говорить можно было без стеснений; в публику эти мнения не выносились, и автор мог быть спокоен за свою репутацию, хотя бы товарищи и разнесли его, что называется, в пух и прах».
Писатели были людьми веселыми, любили подшучивать друг над другом. Например, придумывали друг другу прозвища по названиям московских улиц или иных памятных мест: это называлось «давать адреса». Максима Горького окрестили Хитровкой (понятно почему – там разворачивается действие его пьесы «На дне»), Шаляпина – Разгуляем (не иначе, как за широкую, буйную натуру). Ивана Бунина за злой язык и худобу – Живодеркой: Старой Живодерной раньше называлась нынешняя улица Красина. Забавно вышло с Леонидом Андреевым: в пору игры в прозвища он был молод и только начинал свой путь, поэтому его окрестили Ново-Проектированным переулком (оказывается, в Москве был и такой!). Однако этот вариант Андреева не устроил, и со словами «мало ли я вам про покойников писал!» он попросил позволить ему «переехать» хотя бы на Ваганьковское кладбище. Дозволение было дано.
Иногда члены объединения устраивали называемые «выходные», или «большие», «Среды», на которые звали самый широкий круг авторов. В том числе и декадентов – Валерия Брюсова, Константина Бальмонта, Андрея Белого. Съезжались на «Большие Среды» и артисты. Такие вечера, по свидетельству Николая Дмитриевича, любили посещать многие мхатовцы, среди которых были Качалов, Книппер-Чехова, Сулержицкий.
С Константином Сергеевичем Станиславским Телешов познакомился в те годы, когда тот еще даже не придумал себе сценический псевдоним. «Вспоминается мне высокий стройный молодой человек с небольшими усами и с непокорным хохлом волос над высоким лбом, в то время малоподвижный в обществе и малоразговорчивый в обычных будничных беседах. Но как только речь заходила об искусстве, о театре в особенности, об артистах, о Ермоловой, о гостившей тогда в Москве актрисе Жюдик, он сразу оживлялся и говорил с увлечением, восторженно и с видимой радостью», – так писал Телешов в мемуарах.
Давно знаком Николай Дмитриевич был и с Немировичем-Данченко. После революции Телешов заведовал детской литературой в Народном комиссариате просвещения, а в 1922 году, когда МХАТ готовился отметить свое 25-летие и создал специальную Архивно-Музейную комиссию, его пригласили в эту комиссию войти. Музей МХАТ открыл свою первую выставку 27 октября 1923 года, Николай Дмитриевич Телешов стал его первым директором. В 1929 году Николай Дмитриевич издал небольшую книжку «Кого не стало» с очерками о тех мхатовцах, которые к тому времени уже ушли из жизни. Это были краткие, но полные важных деталей рассказы не только об артистах и режиссерах Художественного театра, но и о суфлере, электротехнике, бутафоре, декораторе, и о каждом из этих людей Телешов нашел точные и теплые слова.
Николай Дмитриевич прожил очень долгую жизнь – 89 лет. Пережил войну, успел застать эпоху «оттепели», появление новых свежих имен в советской литературе. В середине 1950-х в «Литературной газете» появилась любопытная фотография: на ней самый старый член Союза писателей Н.Д. Телешов беседовал с самым молодым – Евгением Евтушенко. Умер Николай Дмитриевич 14 марта 1957 года.
Фото из фондов Музея МХАТ
Что почитать по теме:
Н.Д. Телешов. Кого не стало. М.: Теакинопечать, 1929.
Н.Д. Телешов. Музей Московского Художественного театра, М., 1929.
Н.Д. Телешов. Записки писателя. Рассказы. М.: Правда, 1987.
