Иногда посмотришь на то, в каких ужасных условиях женщины рожали детей ещё пару столетий назад, так сразу радуешься, что живешь в 21-ом веке, когда за роды можно значительно меньше переживать. О том, какая антисанитария стояла в клиниках XIX века и какими, порой, дикими методами лечили в те времена пациентов, снято немало фильмов.
Но сегодня я расскажу об одном очень талантливом венгерском враче-акушере, чьи открытия и заслуги были оценены слишком поздно.
Игнац Филипп Земмельвейс родился в большой семье. У его отца, венгерского купца из Буды по имени Иозеф Земмельвейс, было ещё семь детей. Родители могли позволить дать детям не только кров и хлеб, но и хорошее образование. Своему четвертому ребенку, сыну Игнацу, отец прочил карьеру военного юриста. Тот поступил на юридический факультет Венского университета, однако втайне посещал лекции по анатомии.
Его так увлек предмет, что он перевёлся на медицинский факультет. Резкая смена учебных направлений дала о себе знать — Игнац с трудом справлялся с экзаменами. Однако Филипп успешно написал докторскую диссертациию под названием «Трактат о жизни растений», и в апреле 1844 года Игнацу было присвоено звание доктора медицины.
Первым местом работы Земмельвейса стала печально известная акушерская клиника профессора Клейна в Вене. Там же он моментально столкнулся с главным проклятием клиники — родильной лихорадкой. Абсолютно здоровая беременная женщина поступала в клинику, рожала и спустя несколько часов умирала в страшных муках от заражения крови.
Игнац не был равнодушным человеком, не был он и фаталистом. Он был убежден, что причина смертности всех этих женщин скрыта где-то в отделении и что ее можно выявить. Позднее, он пришёл к выводу, что в гибели девушек виноваты сами доктора. Они то и дело перемещались от одной больничной палаты до другой, а затем по долгу службы посещали морг, однако никто из них не обрабатывал руки должным образом.
Выходит, что медики переносили на себе трупные токсичные вещества, заражая в дальнейшем рожениц. Иногда роженицу в отделении Клейна могли осмотреть до 15 студентов — и это в тот самый момент, когда организм женщины максимально уязвим, когда травмы в родовых путях создают идеальные условия для заражения.
«Чтобы обезвредить руки полностью, я начал использовать для мытья хлорную воду. То же было вменено в обязанность каждому студенту перед обследованием родильницы» — говорил Игнац.
За следующие полгода смертность рожениц отделения Клейна от родильной лихорадки упала с 12,24% до 3,04%. И вроде вот оно спасительное решение, да только мало сделать открытие, его ещё нужно доказать, с чем у венгерского врача и возникли трудности.
Руководитель клиники профессор Клейн, во-первых, считал, что падение процента смертности - чистая случайность, во-вторых, дорожил репутацией и не хотел громких скандалов. Именно по этой причине он сразу был враждебно настроен к Филиппу, не продлив с ним срок.
Однако Земмельвейс не сдавался. Он выступил с тремя докладами, которые широко обсуждались. Затем переехал в Будапешт, где продолжал лечить пациентов, параллельно проводя новые исследования. Венгерский врач не сдавался доносить, что крайне важно использовать асептики и антисептики. Но, к сожалению, к его словам одни относились со скепсисом, другие попросту отказывались верить. Никому не хотелось признавать свою вину в массовых смертях. И роженицы продолжали умирать.
Земмельвейс постепенно стал морально ломаться, а его физическое и психологическое состояние сильно ухудшилось. Сложно представить жизнь человека, который знает метод спасения огромного количества жизней, но его отказываются понимать. Он превращался в злого человека, его преследовали вспышки гнева и бессонница.
В 1865 году до врачей наконец дошло, что качественная обработка рук имеет важное значение, тогда учение Земмельвейса стало применяться в клиниках по всей Европе. И здесь могла бы быть счастливая развязка, да только состояние Игнаца к этому времени совсем ухудшилось. Ему повсюду мерещились враги. Он скончался в Нижне-Австрийской областной психиатрической больнице спустя две недели после поступления.