Яркое полное свежести летнее утро горело всеми красками. Луч солнца пробрался сквозь щель в шторах и разбудил спящего Данилу. Мальчишка зажмурился, помотал головой и, раскинув руки, потянулся.
Вся комната была наполнена светом, шторы от пробивающегося солнца горели красно-бордовым. Тот самый луч бесцеремонно лежал на подушке, а его хвост рисовал четкую линию от окна к кровати, попутно освещая маленькие пылинки, летающие в воздухе.
Даня снова закрыл глаза и подставил лицо под солнечный свет, теперь солнце через закрытые веки стало розовым, на веснушчатом носу и щеках от жары проступил румянец.
— Чтоб уснуть нужна темнота, значит, чтоб проснуться нужен свет — логично рассудил смышлёный ребенок.
Приняв солнечные ванны, он встал и быстро оделся. Бабушка на кухне что-то готовила, запах жареного теста выдавал фирменное блюдо.
— Пи-рож-ки — догадался Данька.
Он умылся и плотно позавтракал, взял один пирожок про запас и отправился по делам. Сегодня у него была важная миссия и для этого требовалась бабушкина маленькая лопата для пересадки цветов.
Прошлым вечером Даня нашел возле дороги большую мертвую птицу, это был белохвостый орлан, таких он никогда не видел, и перед тем, как подойти, долго его рассматривал. Бросить его там было неправильно, а нести домой непозволительно. Данька спрятал животное в заколоченной церкви на холме, а утром намеревался похоронить его как положено.
Теперь с лопатой на перевес, он вышел от бабушкиной калитки на проселочную дорогу и бодро зашагал вперед. Слева от него раскинулся лес, тянувшийся к небу своими худыми темными ветками, справа в шахматном порядке располагались сельские дома с одинаковыми серыми крышами, но абсолютно разными замысловатыми заборами.
Дорога делала крутой поворот и спускалась вниз, открывая прекрасный вид на горящую в солнечном свете широкую реку. На холме впереди стояла та самая церковь. Она была побитая и изувеченная, но вопреки всему необъяснимо статная и величественная.
Купол у церкви представлял из себя оголенный кирпичный свод, от этого казалось, что храм надел вязанную круглую шапочку. Словно архиерей, вышедший на покой, стоит в своей повседневной скуфейке и наблюдает с холма за сельской жизнью своих прихожан.
Даня подошел к церкви, отодвинул нужную доску в центральных дверях и пробрался во внутрь. Пахло гарью и сыростью, на полу то и дело валялись разбитые стекла, гнилые доски и сломанные горелые парты и стулья. После закрытия в храме был какое-то время склад и туда сносили списанную мебель с предприятия неподалеку.
Из верхних разбитых окон со стороны алтаря пробивался свет и разгонял полумрак. Мальчик прошел вперед и замер, птица, оставленная им вчера в центре храма, пропала.
— Неужели кто-то съел? — прикусив губу с досадой, произнес Данилка.
Но кошки с такой большой тушей бы не справились, если уж орла кто-то съел, то как минимум собака или куда хуже дикий волк. В этот момент из-за досок впереди послышался шорох и тут же затих. Там находилась небольшая каморка, пристроенная уже после разорения храма для каких-то хозяйственных нужд. Она представляла из себя глухое помещение и по причине высокого купола, потолка не имело, сбоку была сломанная и полусгнившая дверь, заваленная кирпичами и прочим мусором.
Данила поднял лопату выше, обошел слепивший его луч солнца и заглянул аккуратно в кладовку. Возле стены на обугленном бревне сидел орел и бесшумно крутил своей важной головой.
— Ты живой? — удивился мальчик.
Вчера, пока он его сюда нес, птица не подавала никаких, даже малейших, признаков жизни.
— Что же теперь мне с тобой делать?
Пернатый словно понял вопрос, оттолкнулся своими мощными лапами и попытался взлететь, но тут же завалился на бок и с грохотом упал в угол комнаты.
Данька от страха бросил лопату, пулей выскочил из церкви и метров сто пробежал по холму в сторону дома. Когда силы закончились, осознав, что никакой погони за ним нет, Даня остановился и отдышался. Внутренний голос говорил, что приближаться к храму близко не стоит, но возвращаться обратно без лопаты было тоже нельзя.
Переборов страх и собравшись с силами, мальчишка вернулся обратно. Орел был безусловно грозным животным, но бабушка, когда узнает, где ее лопата и как она туда попала, обязательно все расскажет маме, а та в гневе намного страшнее пернатого хищника. Он аккуратно отодвинул доску и заглянул во внутрь, орлана видно не было, лопата же лежала нетронутая возле гнилой двери.
— Может он улетел? — размышляя сам с собой подбадривал себя Данила.
Подойдя на цыпочках за лопатой, он заглянул в коморку. Орел сидел внутри, левое крыло было явно ниже правого и стало ясно, он попросту не может улететь.
— Если я его тут брошу, он умрет — уверено сказал мальчишка — так поступать нельзя.
Он сбегал домой, отнес лопату и прихватил с собой пару пирожков. То, что орлы хищники, Данька прекрасно знал, но от бабушкиных пирожков еще никто не отказывался. Вернувшись, Даня бросил пирожки грозному животному и на всякий случай отбежал от каморки. За стенкой могучая птица забила крыльями и успокоилась, маленькое помещение и поврежденное крыло не давало ей выбраться.
В храме среди мусора Данилка нашел старую полуржавую миску, в которую он набрал речной воды и аккуратно просунул ее под дверь в орлиные апартаменты. Так же его посетила гениальная мысль, он сбегал домой за удочкой, куском хлеба и наловил для своего подопечного несколько маленьких рыбёшек, таких обычно используют в качестве живца при ловле крупных рыб.
Удивительно, но каждый раз, когда он возвращался к церкви, замечалось все больше и больше уцелевших фресок внутри. На алтарной стене оказывается все это время находилась огромная икона Спасителя, которая почему-то утром оставалась совершенно незаметной.
Даня просидел внутри церкви целый день, но в каморку не заглядывал. Он решил с безопасного расстояния подбадривать разговорами раненую птицу, та периодически издавала громкие звуки, утверждая свое присутствие. Пришло время идти домой.
— Ты не переживай — сказал Данька пернатому— я приду завтра, а ты пока отдохни и береги крыло, оно обязательно заживет, и ты снова будешь летать — После этих слов он вылез привычным путем на улицу и отправился домой.
На следующее утро Данька раздобыл кусок вареной курицы, ночью ему снилось как они вместе с орлом летают в голубом небе, распугивая стрижей и ласточек.
Засунув голову в храм, Даня с порога спросил:
— Птица, ты тут?
Эхо видимо напугало животное и орел из каморки издал высокий протяжный писк в ответ.
— Тут — улыбнулся Даня и смело прошагал внутрь.
Достав из сумки приготовленное лакомство, он приподнялся на цыпочках и бросил кусок курицы к могучим лапам орлана. В этот момент птица взмахнула крыльями, поднялась в воздух и вылетела из своего заточения, сев на парту в пару метрах от Даньки — мальчик замер…
Орел сидел, смирно смотря на Данилу своим чёрным с золотой окантовкой глазом. Огромные когти и сильный клюв вполне могли побороть взрослого человека, а если учесть, что птица явно голодная, Данька сейчас являлся лёгкой добычей. Но орел не нападал, он еще несколько минут посмотрел на остолбеневшего ребенка, потом покрутил головой, взмахнул огромными крыльями и вылетел на улицу через верхнее подкупольное окно.
Мальчик выскочил и увидел, как орел, сделав круг, скрылся в стороне леса.
Даня вернулся обратно в храм, после того как страх прошел, он стал рассматривать ставшие за эти два дня такие привычные стены. На колоннах кое где проглядывались лики, возле алтаря уцелел один гипсовый херувим, почерневший от копоти.
Храм выглядел мертвым, но был еще живым, совсем так же, как и тот белохвостый орлан, который только что улетел.
— Если я его тут брошу, он умрет — повторил недавнюю свою фразу искрений мальчик.
Данька потихоньку стал убирать валяющийся мусор, стулья и доски. К концу дня он разобрал от завалов небольшую часть храма, пришло время возвращаться домой. Данила подошел к алтарной стене там, где сохранилась фреска со Спасителем и сказал:
—Ты не переживай, я приду завтра, а ты пока побереги силы, скоро ты обязательно поправишься.
До конца каникул Данила каждый день ходил в храм и приводил его в порядок, такое его действие не осталось незамеченным, жители села обратили на это внимание и тоже последовали его примеру.
Постепенно церковь восстановили, вязанная шапочка купола украсилась золотом, а службы стали проходить все чаще и чаще.
Через десять лет на престольный праздник приехал служить только недавно рукоположенный молодой священник, отец Даниил. Служба была торжественная и красивая, а главное, исполненная любви и радости, подобающее празднику, дню памяти апостола и евангелиста Иоанна Богослова.
ссылка на мой телеграм-канал: https://t.me/ierDavid
