Когда родной отец однажды постучал в дверь Ирины, то она без раздумий его впустила. Всю жизнь дочка считала себя виноватой в разводе своих родителей. И очень переживала, что такой замечательный, по рассказам матери, папа, совсем не приходит и не навещает ее.
Она очень завидовала пасынку из новой семьи отца, когда наблюдала, спрятавшись за угол, как того отчим привозит в школу и забирает с вечерних кружков поздно вечером. А какие счастливые лица были у них на снимках в социальных сетях.
-- Иришка, дочка, можно я у тебя поживу какое-то время,- отец мялся в дверях и поглядывал на нее с надеждой,- меня моя мегера выгнала, а идти мне совсем некуда. Съемное жилье сейчас такое дорогое, мне его совсем не потянуть, иначе с голоду помереть останется только.
-- Здравствуй, папа! Ну, конечно,- Ирина махнула головой на пуфик, стоящий возле двери в прихожей,- садись, разувайся и проходи.
Как-никак, а квартира была оформлена на отца. Пусть и дядина, родного маминого брата, который в свое время подарил им ее на свадьбу, но записали все же на папу, так тогда решили. И когда отец ушел после развода, то никогда даже и слова на счет жилплощади не проронил.
Семен Степанович был само добродушие. Сразу сдружился с двумя новыми соседями по лестничной клетке, навестил старых знакомых жильцов по подъезду и, вообще, все чаще пропадал во дворе, сидел на скамеечке и услужливо желал здоровья чуть ли не всем мимо проходящим.
По хозяйству, правда, не помогал, хоть был довольно еще крепеньким здоровьем, с внуком уроки не учил, книжки не читал, как любой любящий дедушка, да и вообще, с родными особо разговоры не разговаривал, жил как будто снимал комнату у дальних родственников и все время с кем-то болтал по телефону. Нигде не работал. Зато столоваться не стеснялся, ел всегда много и с аппетитом.
Ирина в свою очередь старалась, угодить отцу, все детство она мечтала, что он когда-нибудь вернется, приласкает свою дочку, обнимет внука, которым тоже никогда ранее не интересовался, даже когда тот родился не знал. Но увы, как-то совсем не заладилось, было что-то не то и это чувствовалось.
А в один осенний хмурый день Ирине пришло заказное письмо, в котором лежала повестка в суд на раздел имущества, а именно папиной квартиры, в которой они сейчас все вместе проживали. И еще он подал на алименты.
-- Может ты мне объяснишь, что происходит?,- негодовала Ирина, закрывшись в комнате с вновь недавно приобретенным отцом наедине,- ты же знаешь, что эта квартира ни каким боком не имеет к тебе никакого отношения! Да еще и алименты. Ты в своем уме? Ты ни копеечки нам не давал после развода. Мама сама на тянула как могла, работая на двух работах. Зато ты воспитывал своего пасынка. Меня, к примеру, на машине в школу никто не возил...
-- Дочь, ты понимаешь, мне деньги нужны,- пытался высказаться в свое оправдание недавно приобретенный папаша,- Марине я пустой не нужен. С работы меня поперли, а другую такую же, чтоб хорошо платили, найти трудно. Вот она и придумала этот план, чтобы я пожил, на глазах у всех соседей потерся и подал в суд на раздел имущества. Квартира-то на меня оформлена.
-- А совести у тебя совсем не осталось?,- кричала Ирина вне себя от ярости и вдруг, неожиданно для себя, схватила пепельницу с журнального столика и запустила ею в отца.
Быстро спохватившись вызвала скорую. Рана была не смертельная, но память у Семена Степановича отшибло напрочь, упало зрение.
Ирина поселила отца на даче, выходила и переписала квартиру на себя, с его согласия.
Бывшая жена с пасынком больше не появлялись в его жизни. Семен Степанович очень изменился, с подкорректированных рассказов и подачи дочери о его прошлой жизни и стал родной дочке нормальным отцом, а внуку заботливым дедушкой.
Ирина всю жизнь чувствовала себя виноватой, но больше не будет! Иногда лучше жить и любить без памяти.