Хочется задать популярный, забавный вопросец: а что это было? Что это было 20-30 лет подряд, когда мы все уже работали, писали, издавались, ездили по стране за свой счет или на частные фестивали, а таких залов, как в последние 8 месяцев, у нас было 2-3 на всю четверть века.
Вот выступили мы сейчас в Калуге на Угра-фестивале с понятно какими стихами. Очень современный, наполненный напряженным вниманием зал. Периодически каждому выступающему после того или иного стихотворения кричат «браво», несут цветы, плачут даже некоторые мужчины, в зале много священников, горожане, юнармия. Подходят после, благодарят. На фоне висящей в воздухе над Окой космической ракеты. И так было на многотысячных марафонах, где участвовали поэты Русской весны, и на Вечере «ZоV. Поэзия Русского лета», RT, на выступлениях Анны Долгаревой, которая честнее и органичнее Веры Полозковой, потому что пишет не о выращенных в искусственных условиях эмоциях, а о жизни и смерти, которая ее окружает. Отправная точка Долгаревой – это реальная травма, а не психосоматика.
Возникает второй забавный вопросец: а так можно было? Да, можно было! Можно было и раньше отдать поэтов своему народу – для духовного просветления, для сравнения низкой телемазни, формалистической стихотворной зауми, элементарной неспособности создать что-то, пробивающее сердца (это не относится к Полозковой) – для сравнения пустоты и работы со смыслами, как это веками подобало русской литературе. А можно еще спросить: когда закончится преступное бездействие Департамента печати Минцифры в отношении литературного процесса, востребованного народом здесь и сейчас, в условиях проведения СВО? А нельзя политикам что-нить придумать, чтобы спросить с чиновника, двадцать лет держащего поэзию в дальней камере шлиссельбургской крепости, как какого-нибудь Ивана Антоновича, чтобы все уверовали, что ее, современной русской поэзии, и косточки сгнили, и не было вообще такой тут никогда. Вот так прямо все эти вопросцы и задать: что ж это Вы, Владимир Викторович, рассказывали про отсутствие спроса на поэзию, про неликвидные поэтические сборники, про законы рынка, про гений Быкова, которого только и надо отправлять всюду представлять русскую литературу? Все эти ДК «Рассвет», отказы предоставлять площадки патриотическим авторам на книжных ярмарках, невозможность издать и поставить такую поэзию на полки магазинов, умиленное сливание всего остатка нереализованного годового бюджета на нон/фикшн, где не дают презентовать книги Караулова, Ревякиной, Старушко, потом, скрипя зубами, уступают, но дойдет до дела в декабре – непременно сделают какую-нибудь пакость, – всё это деструктивная культурная политика, проводимая Роспечатью и ее последствия. Но это не оплошность, это саботаж. Наши прадеды поняли бы это на раз. А мы пожимаем плечами, зная, чем закончил Иван Антонович.
Не понимаю также, почему бы этому прекрасному Департаменту, у которого у единственного в анамнезе руководство литературным процессом, хоть разок не собрать литературную общественность из всех Союзов писателей, как на знаменитом Собрании 2013 года. Для отчета и ответов на вопросы. А мы придем с депутатами, чтобы сразу депутатские запросы строчили. Соберите не АСПИ, и прочие структуры, в которых всё те же лица, а, скажем, лидеров мнений, издателей и писателей Русской весны, военкоров? Слабо?
Не может же быть такого, чтобы десятилетиями чиновник считал, что сфера его деятельности – это его частная лавочка. Не в том смысле, что в литературном поле ничего вообще не происходит, а в том, что реализуются только вкусы, предпочтения и проекты только этого чиновника или его кураторов. Это вопрос общий, бездоказательный, потому что кое-что для отмазки делается, а остальные проекты в литературе – безобидные и вне идеологии, какими они и бывают в грантовой системе координат.
А давайте еще об одном задумаемся. Вот есть минкульт, который литературой не руководит. Есть структуры в области культуры в субъектах – одни из них региональные, другие – в подчинении минкульта. У Департамента печати Минцифры таких структур в регионах нет. Поэтому, по сути, Департамент (или бывшая Роспечать) отвечает лишь за большие федеральные литературные проекты. Что им отдельные какие-то поэты Русской весны или старшие поэты, о которых вообще все забыли… Но это не всё. Литературным процессом в субъектах рулят тоже местные структуры минкульта или региона. Оттуда же получают бюджеты. Ничего не кажется странным? Особенно если учесть, что минкульт за литературу не имеет права ни с кого спрашивать, поскольку это не его ведение?
Так и живем.
Мария Ватутина
