Не все об этом знают, но я вырос в детском доме. И вот что я вам скажу. Очень странные дела творятся там.
Нет, я не буду вам рассказывать, как было ужасно и невыносимо, ведь это неправда. В детском доме у меня было все необходимое и даже больше. Но в силу специфичности условий, там создавались особые условия существования. Например, почти на каждого ребенка приходился один взрослый и обычно это женщина. И эти взрослые женщины очень любят поговорки и поучать детей. Что же поделать, работа у них такая. В детстве я был очень послушным мальчиком и как губка впитывал все, что говорят взрослые. Ну так вот, теперь я говорю поговорками. Это очень веселит моих друзей. Мне же это представляется чрезвычайно комичным. Ведь я периодически действительно поучаю (хотел написать детей) друзей и использую при этом множество поговорок. Позже я расскажу еще не одну интересную историю из детского дома, но сейчас я хотел бы сосредоточиться вот на какой истории.
Эта история случилась в детском доме за завтраком в общей столовой. На нем нам обычно давали кашу и бутерброды. В целом, это было вкусно и полезно. Я и сейчас утром предпочитаю кашу, и благодарен детскому дому, что у меня сформировалась такая привычка. В один из таких завтраков нам приготовили пшеничную кашу на молоке, но цвет у нее был не привычного жёлтого цвета, а серого. Я обсудил этот момент с воспитателем и решил, тут что-то не так. Потом я подошел к повару, с которой у меня были очень хорошие отношения, и она мне откровенна сказала, что это низкого качества пшено и что она сама в шоке и конечно таким кормить детей нельзя. В целом, мои сверстники на ситуацию отреагировали спокойно, не все из них ели кашу и многие на завтрак довольствовались бутербродами. Но я-то любил кашу. Я думал об этой ситуации часа пол и не понимал как это возможно, ладно мы четырнадцатилетние парни, но как быть с маленькими детьми. В общем, я решил действовать. В те дни я рисовал плакаты на праздничные дни. И решил нарисовать еще один, но уже по другому случаю. Не помню, что именно там было, но помню, что в центре композиции присутствовала миска с кашей и надпись: «Нету кашки- жри какашки».
Чтобы вы понимали, в те дни я был самым спокойным и послушным воспитанником детского дома, можно сказать образцовым. И если для меня этот шаг был продолжением моей безукоризненной репутации, то для многих воспитателей мой плакат был выходкой, нашкодившего ребенка. Да-да, многие из них не обратили внимание на серого цвета кашу, которой им пришлось кормить своих воспитанников, но увлеченно стали обсуждать мою «выходку». Меня это конечно повергло в шок, я тогда еще не понимал, всю нелепость поведения воспитателей, так как мне приходилось отбиваться от их нападок. И если в начале этой ситуации мой поступок мне казался нравственно безукоризненным, то через час я уже стал сомневаться в этом.
Но это был не конец истории. После школы меня вызвали к директору, на котором присутствовал шеф-повар. Она принесла пшеничную кашу, но уже, конечно, из другого зерна. Да, вы все верно поняли, они вдвоем стали мне доказывать, что именно эта каша была за завтраком и что моя «выходка» очерняет поваров. Как вы понимаете, мне слова сказать не дали. Я пытался что-то сказать, но мне тут же закрывали рот и говорили какой я подлец. Самое интересное, что в глазах этих двух людей я видел, что они все понимают. Директор конечно же знал, что шеф-повар врет. Я не мог понять для кого этот спектакль. Я по природе очень гибкий и отходчивый человек и понял если бы мне сказали, что сейчас в детском доме нет денег и поэтому пришлось покупать низкого качества зерно. Или что привезли плохое зерно, а повар не заметил. И в конечном итоге, мне даже стало бы стыдно за свой поступок. Но нет, они просто решили в наглую мне врать.
Cейчас мне эта ситуация напоминает психологический эксперимент, где все дети едят соленую кашу, но говорят, что она сладкая. И лишь один из них не знает, что все врут и под влиянием остальных начинает также говорить, что каша сладкая, хотя на вкус она соленая.
Я эту историю запомнил на всю жизнь. Это был первый раз, когда я столкнулся с такой наглой ложью взрослых людей и с таким извращенным пониманием сути происходящего. Конечно же сейчас меня это мало удивляет. Сегодня политики могут говорить, что черное — это белое, а белое — черное и многие этому верят, но в тот момент жизни я подумал: «Странные дела творятся в детском доме!»