Новый моноспектакль по повести Куприна «Олеся» поставила сургутский этномузыколог Кристина Руденченко. Благодаря сургутянке эта история зазвучала по-новому, а главное, что в ней те самые полесские песни из настоящего села Переброды, где разворачиваются все события. Целое этномузыкальное исследования помогло Кристине обнаружить ценный фольклор.
– Музыкологи зону Россия – Украина – Беларусь в науке именуют зоной «Полесье». Когда я услышала эти песни и поняла, как они переплетаются с повестью Куприна, родилась идея этого спектакля. Я этномузыколог и стараюсь знакомить зрителя с подлинным материалом, поэтому песни в спектакле звучат на диалекте селе Переброды Ровенской области. Предупреждаю, что моноспектакль – моя авторская режиссерская переработка, взгляд на повесть и подлинный текст Куприна со стороны Олеси, которая возвращается в избушку в лесу спустя много лет скитаний, это некая моя фантазия на тему того, как бы это могло быть, если бы Олеся вернулась.
На родном диалекте
– История будет понятна зрителю?
– С первого раза могут и не понять, потому что городской зритель не привык к слушанию музыки и пения, исполняемых на диалектах. Для городского человека это звучит как иностранный язык, хотя звучит диалект, коих у нас в стране много. Я изучала экспедиционные записи, чтобы найти песни, которые лягут на текст повести. Вот когда вы оказываетесь где-то за границей, слышите грузинское пение, китайскую оперу или испанское фламенко, вы же не задумываетесь – поняли вы текст или нет. Здесь идут вещи совершенно другого порядка, здесь действуют другие рецепторы. Важно, в каком настрое приходит зритель, что он хочет получить.
– И все-таки существует ли перевод диалекта для таких вот городских невежд?
– Если человек изначально идет с открытым сердцем и открытым к новым знаниям и ощущениям, которые он получит на этнографическом моноспектакле, все станет понятным и встанет на свои места. Большинство уходят наполненными, некоторые – в слезах, для меня это показательно, потому что это история о любви глазами той самой Олеси, которая вернулась к себе домой, обрела, вернула себе себя, и история про то, что в любом случае любовь и добро побеждают.
– А что хотелось донести до зрителей?
– Хотела познакомить с необычным звучанием полесских песен. Их записи увековечены на цифровых носителях, и у меня есть возможность расшифровать их и спеть, ну грех не воспользоваться этой возможностью! Хотела поделиться живительной силой, которой обладает фольклор, через пение. Проживанием каких-то ситуаций через пение, что полезно даже с психологической точки зрения.
Народный коучинг
– Что ты имеешь в виду?
– Хотя бы раз в жизни каждая девушка, женщина переживали расставания, драму, безответную любовь. А наш народ был настолько мудрым, что без психологов, коучей и т. д. имел внутри себя огромный ресурс, потенциал и суперсилу в виде самоизлечивания душевных ран через пение лирических песен, романсов.
– Чем пользовались и жители села Переброды…
– Я хотела донести до зрителя прежде всего богатейший фольклор, который существует в селе Переброды до сих пор, в 21-м веке. Хотела показать, что все возможно пережить, и даже самые ужасные трагедии. Хотела показать эту живительную силу фольклора, которая тебя способна вытащить из любых ситуаций, даже таких тяжелых, которые связаны с любовными драмами. Моя сверхзадача – приобщить зрителя к этой силе фольклора.
– Но интересно ли все это молодежи?
– Считаю, что фольклор может быть понятен молодежи в интерактивных формах. Особенно такой, что со сложными жанрами, когда есть лирические и обрядовые песни. Он может быть для них своего рода точкой входа или способом знакомства. В школе детям не объясняют тайных смыслов «Олеси». Через знакомство с текстом, а потом с песнями повесть начинает играть еще более яркими красками. Я надеюсь, что благодаря такой форме подачи материала молодежь углубится в творчество Куприна, и кому-то он западет в самое сердечко так же, как и мне.
Быть зрителем – труд
– А планируется какие-то продолжение этой истории?
– Мне хочется найти единомышленников, которые помогут в дальнейшей раскрутке этой истории, чтобы как можно больше людей познакомились с фольклором этого села и тем самым приобщились к традиционной культуре и разгадали какой-то этнический код внутри себя. Мне бы хотелось, чтобы эта история дальше продолжалась в каком-то более массовом формате. Сейчас самое благоприятное время, чтобы мой проект – в виде моноисполнения или ансамблевого – получил развитие в телевизионной версии. Пока не знаю, как, но мне кажется, это тоже помогло бы молодежи по-другому взглянуть на классическую литературу, классические сюжеты про добро и зло, любовь и нелюбовь.
– Миссия довольно-таки непростая.
– Все должно сыграть на то, чтобы молодежь начала увлекаться литературой, загорелась желанием познакомиться со своими историческими корнями, со своей этнической идентичностью. Из этой истории должно получиться что-то хорошее. Не опускаю руки, ищу возможности и пытаюсь творить дальше. Правда, пока что я показываю этот спектакль нечасто, потому что аренда помещений высокая, и я почти всегда в убытке.
– Тогда ради чего этот проект?
– Этим проектом и всей своей творческой жизнью пытаюсь донести одну простую мысль: к сожалению, у нас принято восхищаться чьей-то другой культурой, но почему-то совершенно спокойно воспринимать возможность ее существования, даже не понимая, о чем там поется. Слушаем американские, итальянские песни, которые нас зажигают, и не задумываемся об их переводе. Моя главная идея – вернуть людям какое-то внутреннее глубинное понимание того, что дремлет внутри него, и пробудить интерес, побудить сделать усилие над собой, чтобы напрячь свои извилины и подумать, о чем же фольклор. Культура и искусство – не про потребление в таком виде, что ты пришел – тебе все разжевали, это труд! И удовлетворение от процесса будет, когда он будет обоюдным для зрителя и артиста. Я искренне всех хочу призвать к тому, чтобы вы открывали свои сердца, умы и души к принятию новой информации, и тогда вы обретете удивительный мир культуры и искусства в целом.
Фото: из личного архива Кристины Руденченко