Всё было хорошо, оставалось только одно 'но' или даже два – что мы будем делать, если наша сила к нам так и не вернётся. Мы же не сможем тогда попасть к проходу в Квентию, а второе – вдруг на этот переход мы снова потратим все магические силы, и не сможем не только вернуться домой, но и снять заклятие. Что домой мы не вернёмся, если не снимем заклятие мы не сомневались, Квентийцы, хотя пока нас и не трогали, но запросто могли что-нибудь сделать, если мы не оправдаем их ожидания. И что мы будем делать, когда открыть проход нам силы хватит, а домой вернуться – нет?!
Мы попали в затруднительное положение, оптимизм наш таял на глазах, единственное, что могло нас спасти – это если мы, когда к нам вернётся наша сила, сбежим домой. Но не придут ли Квентийцы за нами? – это раз, да и оставлять их вне их мира не хотелось – это два.
Мы провели в раздумьях целый день, но так ничего и не решили. Спать нас положили рядом – меня, Генку и Юльку, а с двух сторон сели охранники. Фридриха к нам не пустили, кто знает, что мы с ним в гневе можем сделать. Да он и сам не очень-то спешил, понимая свою вину, и что мы этого так просто не оставим. Кстати, как выяснилось, попался он очень просто и за неблаговидным занятием – когда пытался с помощью палки стащить кусок мяса из-под носа Квентийцев. Как я уже говорила, Фридрих был балбесом, хотя и не полным, поэтому не подумал, что хотя сам и невидимый, но ''убегающий'' кусок мяса Квентийцы заметят. Так и получилось, Квентийцы быстро сообразили в чём дело и поймали того, кто помогал мясу убегать, благо, Фридрих был так увлечён этим занятием, что понял, что его поймали, только оказавшись уже связанным.
Ночью мы спали плохо – не давали покоя мысли о нашей дальнейшей участи и о том, что мы сделаем с Фридрихом, когда он попадётся к нам в руки – эта мысль не давала покоя Фридриху всю ночь и остальное время, пока он действительно не попал в наше полное распоряжение.
Утро нас встретило запахом жареной куропатки, что смогло немного скрасить наше нахождение в плену. После завтрака мы проверили наши силы – их не прибавилось.
- Может нам, когда силы появятся, загадать не Квентию, а наш мир? - переживала Юлька, что опять мы куда-нибудь вляпаемся. Судя по всему, последнее путешествие отбило у неё всякое желание к таким прогулкам.
- Нет, если Квентийцы останутся на свободе, кто знает, каких бед они натворят. - был не согласен с ней Генка. Я придерживалась нейтралитета, я очень хотела домой и очень хотела запереть Квентийцев.
- Ну и когда вы, наконец, вытащите нас отсюда? - оборвал нас седой Квентиец.
Мы слышали, как его однажды назвали Блис Бок и запомнили. Стараясь быть вежливым, Генка обратился к нему по имени:
- Блис Бок, мы как раз сейчас об этом думаем!
Седой Квентиец на мгновение растерялся, потом посмотрел в наши честные глаза и ударил ложкой в лоб ближайшему Квентийцу. Как оказалось, блис бок по Квентийски означало – "старый пень", а на самом деле его звали Бэтт, что он и поспешил нам сообщить.
- Так и когда это будет? - не отставал он от нас.
- Как только к нам вернутся наши силы. – ответила Юлька.
- А как я узнаю, вернулись они к вам или нет?
- Мы и сами об этом узнаем в последний момент, когда перелетим в другой мир. – огорчённо сказал Генка.
- А как я вас найду потом?
- А мы сможем встретиться у входа в ваш мир. Когда мы исчезнем, направляйтесь прямо туда, мы вас будем там ждать.
- А как я узнаю, что вы нас не обманули?
- Ну, должны же вы верить на слово. – возмутилась я.
- Должен, но не верю. Поэтому сделаем так – вы отправитесь к проходу в наш мир, а у нас в заложниках останется Фридрих.
- Чего? – со злостью пробурчала Юлька.
- Не беспокойтесь, он отправится с нами, когда вы исчезнете.
- А почему вы думаете, что мы не сбежим без него? - удивился Генка.
- Я немного разбираюсь в человеческих чувствах. Поэтому уверен, что вы его не оставите.
- Вы думаете, он нам так дорог?
- А как же, должны же вы ему отомстить, из-за него же вы попали к нам в ловушку.
Седой Квентиец ошибался во всём – мы не бросили бы Фридриха, но только потому, что уже успели к нему привязаться, и ещё – ничего не помешало бы Фридриху, увидев наше исчезновение, загадать самому и тут же оказаться рядом с нами. Посвящать Бэтта в свои размышления мы не стали, с нас и так теперь не сводили глаз ни днём, ни ночью.