Таня и Валера познакомились на сельхозработах от своего ВУЗа. Где-то это называется «ездить в колхоз», где-то – «на картошку», но суть остаётся одинаковой: молодые, весёлые, здоровые ребята и девушки отрываются от родительского контроля, работают в поле, собирая урожай того, что им предложат собирать: картошку ли, помидоры, виноград или капусту. А вечером, умывшись и переодевшись, устраивают танцы, гулянья, любезности. Разбиваются на группки по интересам, или сразу на пары.
Здорово! Никто тебя не контролирует, разве что, два-три преподавателя, которые ненамного старше своих подопечных, и ненамного меньше, чем они радуются относительной деревенской свободе…
Таня сама была деревенская, точнее, сельская жительница, и полевые работы не были для неё в тягость. Она совсем не уставала, и вечером в своё удовольствие предавалась веселью: танцевала до упаду, пела со всеми под плохо настроенную гитару, гуляла по вечерним тропинкам в весёлой компании, а потом – вдвоём с симпатичным, бойким старшекурсником Валерой.
Таких парочек было много, колхозные романы вспыхивали и гасли, а по приезду в город чаще всего быстро забывались. Но у Тани с Валерой всё оказалось серьёзно. Они продолжали встречаться после занятий, и на выходных – если Таня не ездила в эти дни домой. Кино, кафешки, дискотеки… Вначале всё было невинно, потом они стали встречаться по-взрослому, и Татьяна, преодолев провинциальную скромность и целомудрие, уступила своему кавалеру во всём.
Надо признать, что у Валеры это не было самоцелью, он продолжал встречаться с Таней по-прежнему, признавался ей в любви, и в конце концов, сделал предложение. Девушка сказала решительное «Да», но как более трезвомыслящая и дальновидная, понимала, что будут серьёзные препятствия: слишком уж неравнозначным было их положение. Он, единственный сын городской вдовы-интеллигентки, отличник учёбы, толковый специалист в перспективе, и сельская провинциалка, предки которой всегда жили в селе на отшибе цивилизации, и выезжали в город один-два раза в месяц для стратегических закупок. Вряд ли те и другие обрадуются выбору своих детей.
Так и получилось. Танины родители оказались настроенными не так категорично – мама всё же допускала мысль о том, что девочке пора перебираться в город, и если есть любовь, то всё ещё может получиться. Отец был против – он не верил «городским хлыщам» по определению, желал бы, чтоб дочь осталась в селе, вышла замуж за простого рабочего парня, родила им пару-тройку внуков. Смирился благодаря уговорам матери, но поставил условие: свадьбу играть в селе, во дворе за накрытыми столами, с гармонистом и трёхдневным весельем всей улицей – как у них повелось спокон веков.
Мать же Валеры категорически заявила: «Только через мой труп!». Нина Петровна в своих планах давно пристроила сы́ночку в хорошую семью, равную им по положению, с красивой, покладистой дочкой, восхищённо глядящей на успешного, богатого жениха, каким Валерий станет обязательно, судя по его успешной учёбе.
Но Валера оказался не во всём мамочкиным сынком, и, хотя и не желал видеть мамин труп, всё же выбрал жену, а не мать. Свадьбу устроили так, как хотели родители невесты, причём втайне от его матери. Её просто поставили в известность, сняли маленькую квартирку (Валера к этому времени уже устроился на работу в хорошую фирму), и зажили своей семьёй.
Нина Петровна сделала вид, что ничего не произошло, и никакой свадьбы не было. Невестку продолжала ненавидеть, старалась всячески обидеть, и унизить. Когда приходила к молодым с визитом вежливости, брезгливо поджимала губы, пробуя простую, но очень вкусно приготовленную невесткой еду, в глаза выговаривая ей за простоту во внешности, немодную одежду и причёску, неумение поддержать светский разговор.
Откровенно заводила разговор о своих подругах, их детях, особенно, дочерях на выданье: «Такая девочка чудесная, представляешь, кандидатскую заканчивает, её уже ждут на работу в Академии Наук!». Также любила вспомнить и хороших сыновей, которые женились очень удачно, на девочках из своего круга, по совету любящей матери.
Открыто называла Таню деревней:
– Чё за юбку ты нацепила, деревня? Сколько лет в городе, а всё как доярка из колхоза «Заветы Ильича».
Таня обижалась, правда, виду не подавала, улыбалась в лицо, а потом, ночью плакала. Просила Валеру поговорить с матерью, но тот только отмахивался: «Сами разбирайтесь, я в ваши бабские склоки не лезу!»
С матерью наедине этот вопрос также закруглял: «Мне подходит. Нам с ней на светские рауты не выходить, а все эти колхозные шмотки копейки стоят, хуже, если бы надо было наряды да украшения покупать!»
Не изменило отношение свекрови и рождение внука Миши. Сначала она хотела пустить в ход излюбленный приём таких вот свекровей-невестконенавистниц: «Поди знай, от кого нагуляла, совсем не в нашу породу!». Но сказать такое про Мишу было просто смешно – парень как две капли воды походил на отца, с поправкой на возраст, разумеется.
Нина Петровна не любила внука, особо не заморачиваясь причинами – отродье ненавистной невестки и тюфяка-сына, которого она окрутила. Приходила изредка, в основном на дни рождения, совала в качестве подарка всякую дрянь – бракованные игрушки с распродажи, просроченные конфеты, нелепые тряпки из секонд-хенда.
Так продолжалось уже несколько лет, и все привыкли к такой жизни. Но вскоре начались серьёзные перемены. Компания, где трудился Валерий росла и расширялась, и вместе с ней шла в гору его карьера. Теперь он стал не просто ведущим специалистом с хорошим окладом, а вошёл в элиту компании, его стали приглашать не только на важные переговоры, но и на неформальные встречи, зачастую проходившие в дорогих ресторанах, где собирались не только руководители фирмы, но и зарубежные партнёры.
По протоколу нужно было присутствовать там с супругами. И вот здесь возник непреодолимый казус. На первый приём Валера, не зная протокола, явился один. Он пришёл в хорошем, дорогом костюме, вёл себя вполне достойно, вперёд не лез, больше слушал, чем говорил. На него особо не обращали внимания, но на следующий день шеф намекнул, что приходить положено с супругой.
После этого Валерий крепко задумался. Его уже давно перестала умилять Танина простота и неумение хорошо одеваться. Прошло время относительной бедности, сейчас он мог позволить супруге и салон красоты, и модную причёску, и брендовую одежду, Но беда была в том, что жена не умела и не хотела быть модной и элегантной.
По её убеждению, одежда должна быть чистой, опрятной, удобной, а всё остальное просто выпендрёж. Даже когда он настаивал, отводил её в магазин, просил девушек-консультантов подобрать что-нибудь модное и престижное, ничего не получалась. Все эти вещи на Тане сидели как чужие, сами по себе, и смотрелось это всё дико и неестественно. Как он покажет такую нелепую простушку в качестве своей жены? В основном дамы на этих мероприятиях были подтянутыми, стройными если и не красотками, то по крайней мере, модно одетыми, не выглядящими провинциально.
Приближался корпоративный праздник, и Валерий был на него приглашён с супругой. Как быть? Снова прийти одному, сославшись на нездоровье жены? Или рискнуть привести Татьяну и показать её обществу? В тот вечер он зашёл к матери, чтобы помочь с перестановкой шкафа, и за ужином поделился своей проблемой.
Мама категорически отвергла оба варианта решения, и спросила сына:
– А они раньше твою жену-пейзанку видели?
– Нет, ни разу…
– И, разумеется, документы никто не будет требовать, и проверять, твоя это жена, или любовница тоже не станут?
– Ну то ты такое говоришь, документы!
– Вот и отлично! Я тебя познакомлю с одной девочкой, это племянница моей подруги. Её тебе не стыдно будет показать вашему обществу. Всем будет хорошо – ты появишься в обществе с красивой, элегантной женщиной, а Яна развеется немного, она развелась недавно с мужем, и ей полезно будет покрутиться в приличном обществе.
– М-м-м… Это хорошо, конечно, но я приведу её раз, другой, а потом?
– А потом – суп с котом! – отрезала мать. – Решай проблемы по мере их возникновения! Короче говоря, я скажу Яночке, состыкую вас, встретитесь с ней, сходите куда-нибудь, познакомитесь поближе. Ну, чтобы не выглядели потом как чужие.
Через два дня Валере позвонила мама.
– Говорить можешь? Тогда записывай телефон Яны. Позвонишь ей после двух, как сможешь. Договаривайтесь сами.
Он позвонил сразу после совещания у шефа, они быстро договорились встретиться завтра вечером в ресторане «Зелёный какаду». Довольно дорогое заведение, но он может себе позволить. Тем более, что корпоратив будет проходить также в хорошем ресторане, поэтому им надо привыкнуть друг к другу именно в такой обстановке.
Когда они встретились на следующий день, Валера был просто очарован Яной. Высокая, красивая шатенка, с тонкими, ухоженными руками, длинными пальцами с ярким, хищным маникюром, она была настолько непохожей на простушку Таню, что он в первый момент даже растерялся. Однако быстро пришёл в себя, и они очень мило провели время. Кроме яркой внешности, Яна обладала незаурядным умом и хорошим чувством юмора. Да, с такой девушкой не стыдно появиться на корпоративе, тем более, под видом жены!
Они поболтали о пустяках, потом немного рассказали друг другу о себе, придумали легенду, как они якобы живут, чтобы не выглядеть нелепо на мероприятии, достоверно изображать супругов.
В день корпоратива они договорились, что Валера приедет к Яне домой пораньше, чтобы ехать вместе, привыкать к своим ролям. Он сидел на кухне у неё в квартире, а она переодевалась и красилась в своей комнате. Иногда звала его, чтобы посоветоваться о каких-то деталях одежды или макияжа. В общем, где-то через полчаса Валере стало казаться, что вот эта точёная красавица на самом деле и есть его жена, что они сейчас поедут на корпоратив, а потом вернутся домой, и у них впереди будет чудесная ночь, и вся жизнь…
Праздник прошёл замечательно! Яна блистала среди прочих жён и сотрудниц, но очень умело, не выпячиваясь, и не возбуждая лишней зависти. Шеф, старый ловелас, втихаря показывал ему большой палец, кивая на Яну. Валера танцевал с ней, прижимаясь вплотную, шепча на ушко какие-то пустяки, а потом, поддаваясь порыву, целовал её, глубоко входя в роль. Девушка не отстранялась, а, поддерживая игру, отвечала на его поцелуи.
Разумеется, они уехали вместе, он проводил её до квартиры, зашёл на минутку, да так и остался до утра, напрочь забыв про жену, сына, и прочие неинтересные и скучные вещи…
Его Таня сидела дома, и не могла понять, почему свекровь ей позвонила только что, и с ехидством сообщила, что её муж сейчас находится на корпоративной вечеринке с девушкой, которую он представляет, как свою жену, а если она не верит, может сама убедиться, приехав по указанному адресу и увидев всё собственными глазами.
А пока, чтоб ты не думала, что злая свекровь наговаривает на твоего мужа, вот тебе, детка, несколько фотографий, загляни-ка в почту! На фотографиях красивый, элегантный Валера танцевал, обнимал, целовал стройную, утончённую, хищно-прекрасную женщину и смотрел на неё восхищённым взглядом.
Она прождала мужа до утра, изредка забываясь коротким сном, но так и не дождалась. Набирала его номер, посылала сообщения. Всё было напрасно, Валера не отвечал. Тогда она разбудила Мишу, собрала некоторые вещи, и они уехали в родное село Тани, где оставался её родительский дом.
Её родители умерли два года назад, один за другим, но она дом не продала, а попросила присматривать соседку за право пользования Таниным огородом. Что ж, они пока поживут здесь, пускай муж приезжает, они выяснят все вопросы и решат, как быть дальше.
Валерий приехал домой к обеду, но ни жены, ни сына дома не нашёл. Принялся звонить, однако абонент был недоступен. Конечно, надо было вчера позвонить, или хотя бы написать, что они гуляют за городом, он приехать пока не может, наплести ещё что-нибудь. Но, честно говоря, он совершенно не желал общаться с женой, был полностью поглощён Яной.
Позвонил матери, спросил, не знает ли она, где Таня и Миша. Нина Петровна усмехнулась, и рассказала сыну о том, что это она выложила его жене всю правду, показала фотки, которые она за небольшую плату попросила сделать одного из Валериных сотрудников.
– Наверное, укатила вместе с сыном в своё имение, – фыркнула она в трубку, – смотри, сынок, может, это и к лучшему. Мне кажется, сегодня ты наконец, понял, в чём разница между деревенской клушей и настоящей женщиной. Не торопись, сынок, подумай хорошенько, надо ли тебе бежать сломя голову, оправдываться, или использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу!
Валера не хотел ни о чём думать. Он просто махнул рукой: «Будь теперь, что будет!», и помчался обратно, к Яне, кроме которой сейчас не желал видеть никого.
Таня никак не могла понять, что происходит. Она видела, что муж ей изменил, загулял с другой женщиной. Но почему он не приедет, или хотя бы не позвонит, не объяснится. Если не хочет видеть её, то сын-то в чём виноват? При этом она даже не рассматривала вариант, когда бы ей пришлось разыскивать блудного мужа и призывать его к порядку. Ушёл, значит, ушёл. Она с сыном стала обживаться в родительском доме. На вопросы соседей скупо отвечала, что муж уехал на заработки, вернётся нескоро.
Мишке новая жизнь не нравилась. Все друзья остались в городе, и кроме того, он ещё придавал большое значение ярлыкам, и очень не хотел переходить из категории «городских» в «деревенские». Она попыталась поговорить с сыном, но он ещё был слишком мал, чтобы понять и принять эту ситуацию.
Совершенно неожиданно Таня получила повестку в суд. Оказалось, Валера не стал тянуть, а быстренько подал на развод, видно, его новая пассия взяла быка за рога. Имущество делить им не нужно было: Таня получила его от родителей, а квартира, где они жили, была наследством Валеры от бабушки. Но наличие несовершеннолетнего сына требовало обязательного судебного решения.
В назначенный день они встретились в коридоре районного суда. Таня взяла с собой сына – пусть хоть так с отцом увидится, а Валерий притащил свою новую пассию – ту самую, которая была на фотографиях из ресторана. Она смотрела на Таню насмешливо, и демонстративно прижималась к Валере, всячески показывая, кто здесь настоящая жена. Он подошёл к Тане, сухо поздоровался, протянул сыну руку.
– Здравствуй, сынок!
– Привет, па. А почему ты уехал от нас? Мы теперь живём в деревне, мне там скучно.
– Так получилось, сынок, придётся тебе это принять. Я теперь буду жить с тётей Яной, мы любим друг друга.
– А мы с мамой? Ты нас теперь не любишь?
– Тебя я люблю, как и прежде, а с мамой мы расходимся. Но ты можешь всегда приходить к нам, когда захочешь. Я всегда буду рад, и тётя Яна не будет против.
– Не буду я к вам приходить, – насупился Миша. – Люби свою тётю Яну, а нас не трогай!
Он отошёл к матери, которая не произнесла ни слова, прижался к её плечу, глядя на отца с неприязнью. Тот пожал плечами, и с растерянной улыбкой отошёл. Их пригласили в кабинет судьи, и все переговоры на этом закончились.
Как и следовало ожидать, Мишу оставили с матерью, имущество каждый сохранил своё. Валерия обязали платить алименты, а Таню – не препятствовать встречам ребёнка с бывшим мужем, но при этом ни тот, ни другой энтузиазма не проявили.
– Таня, ты должна забрать свои вещи из квартиры, – впервые он обратился непосредственно к ней, – когда тебе удобно?
– Мне всё равно, – пожала плечами женщина, – я договорюсь с машиной и грузчиками. Что ты нам отдашь из мебели?
– Можешь забрать диван, старый телевизор, тумбочку из прихожей, всё Мишкино. Встроенную кухню и шкаф-купе я оставлю, бытовую технику тоже. Всё это покупалось, извини, на мои деньги.
Таня пожала плечами, и больше они с Валерой не разговаривали.
Потянулись однообразные, скучные дни в селе. Таня перевезла из квартиры свои вещи и совсем немного мебели – видно, Яна наложила свою холёную ручку на всё имущество, за исключением совсем уже старья и личных вещей. Миша с трудом приживался в сельской школе и на улице, он всё еще считался чужаком. Таня нашла работу на почте, кроме того, получала алименты. Она прикидывала варианты, как бы перебраться в город, но пока это не выглядело реальным – дом был хорошим и крепким, но не близко от города, поэтому и цена на него выходила небольшая.
Однажды они с сыном коротали очередной скучный вечер у телевизора, когда услышали стук в калитку. Таня накинула куртку и пошла открывать. За забором стояла сгорбленная старуха, в которой она с трудом узнала бывшую свекровь. Куда делся весь её боевой задор и заносчивость! Руки дрожали, в глазах стояли слёзы.
– Танечка, доченька, прости меня пожалуйста! Разреши зайти…
– Что с вами случилось, Нина Петровна? – воскликнула Таня. – Заходите, конечно.
Как бы она не относилась к матери бывшего мужа, оставить её на улице женщина не посмела. Помогла затащить дорожную сумку, провела гостью на кухню.
– Что случилось? – снова спросила она.
– Таня, Танечка, прости меня, ради Бога, – опять заплакала старуха, пытаясь опуститься на колени, – прости дуру старую, я тебя не любила всю жизнь, а теперь приехала к тебе жить. Хоть в сарае на огороде, хоть в будке вместо собаки, пусти меня к себе!
– Что вы такое говорите? Ведь у вас есть своя квартира, есть сын с новой женой, чего вы к нам-то собрались?
– Нету, доченька, ничего и никого нету! Ни квартиры, ни сына, ни его жены…
– Да что произошло? Пожар, что ли?
– Хуже, Таня, всё гораздо хуже. Квартиру продали, новая жена уехала, а Валера умер…
– Как умер? – Таня была в шоке. – Что произошло, да расскажите же толком!
С большим трудом старую женщину удалось успокоить и заставить говорить связно и по делу. Оказалось, что после суда Яна быстренько перебралась в квартиру Валерия, навела там свои порядки, а потом вдруг огорошила всех, предложив продать Валерину и свекрухину квартиры, и купить хороший особняк, жить там всем вместе. Она уже даже присмотрела такой дом, они в выходной все поехали его смотреть, и он им понравился. Валерий сразу сказал, что у нет ни на что времени, нужно работать, а также оформлять развод с бывшей женой – получать решение суда, бегать с документами. И так он уже пару раз затягивал сроки, занимаясь работой. Яна заверила, что всё сделает сама, только ей нужны доверенности на продажу, она сама найдёт покупателей на обе квартиры, и оформит сделку с продажей и покупкой у нотариуса.
– Что тебе сказать, доченька, – снова заплакала Нина Петровна, – окрутила меня, зараза, обвела вокруг пальца. Ну, Валерка не видел ничего, но я-то, должна была сообразить! В общем, никакой дом она покупать не собиралась, так, делала вид, чтоб нам показали его, вроде как покупателям. А сама продала по доверенности квартиру и уехала. У неё-то, оказывается, полюбовник молодой имелся, они всё продумали, но одного момента не учли.
Мою-то квартиру без проблем оформили, я бумагу подписала, что выпишусь и съеду, а с Валеркиной облом ей вышел. Квартира-то его, но вы с Мишкой там прописаны оставались, да и развод до конца не оформлен. В общем, покупатели побоялись связываться, как Янка их не уговаривала. Так они только одну квартиру и продали, и умчались куда-то за границу, и след их простыл. А Валерочка-то, как узнал, что она с ним сделала, за сердце схватился, и упал. Не довезли его до больницы…
– Что же вы мне ничего не сообщили? Когда это произошло? – воскликнула Таня.
– Три недели назад, – всхлипнула Нина Петровна. – а тебе я сообщить не могла, уж прости, меня с приступом тоже в больницу забрали, Валерку без меня похоронили, с работы озаботились, сослуживцы. А меня выписали, я уже только на могилку к нему выбралась, стою, плачу, и не знаю, что теперь делать. Вот я и приехала к тебе, дочка, никого у меня больше не осталось, и жить мне негде…
– Простите, а Валерина квартира? Ведь вы сказали, что этой… не удалось её переоформить?
– Не удалось. Теперь квартира по наследству после Валерочки к тебе с Мишей отходит, там мне адвокат что-то говорил про доли какие-то, части, я в этом не разбираюсь, сама занимайся оформлением, я вот ключи привезла. Переезжайте туда с Мишей, да живите. А если будет на то милость твоя, позволь мне здесь дожить, сколько там отведено, просто пожить, и всё. Я и за садом пригляжу, и закрутки сделаю, и фруктов-овощей запасу. Только не выгоняй на улицу меня, дуру старую… Да, вот ещё, вы же не только по квартире наследники, там ещё у него счёт какой-то в банке был, тоже вам достанется, уж не знаю, сколько там.
Таня покачала головой – столько событий, столько горя! Она жалела своего непутёвого мужа, нашедшего такой жалкий конец, старую свекровь, которую жизнь ударила очень больно… Ну, что же, она не держит зла, пусть она живёт здесь, а они вернутся в свою квартиру.
Все были рады, Нина Петровна тому, что невестка её простила и разрешила жить в доме, Мишка – что он возвращается в город к своим друзьям и привычным занятиям. А Таня ночью просто плакала, вспоминая свои годы замужества, такое нелепое его окончание и освобождение от тяжкого груза, давившего на сердце последнее время.