Спокойно и радостно встречали Красную Армию в 1940-м году жители молдавского села Гинкэуцы, которое входило тогда в состав Румынии. Люди старших поколений помнили, что в составе Российской империи жилось легче, и помнили также русский язык. Молодёжь языка не знала, но тоже приветствовала приход русских. Всего несколько недовольных заранее уехали в Румынию, и больше не возвращались.
За предвоенный год жизнь молдаван и украинцев в селе никак не изменилась - все просто продолжали работать в своих хозяйствах, колхозы ещё не начали организовывать.
О начале войны узнали по часто пролетающим над селом военным самолётам. Боёв рядом не было, фронт прокатился мимо незаметно. За всю войну крестьяне немцев даже и не видели. Только румын.
В оккупацию жизнь молдаван и украинцев, опять же, не изменилась. А вот всех евреев (в селе жило несколько еврейских семей) – в один момент согнали вместе, вывели за село и расстреляли.
Причем, там оказались некоторые ребята, так румынские солдаты давали им винтовку и предлагали: «На, стреляй!» И некоторые из пацанов брали и стреляли…
«Но некоторые люди прятали у себя евреев. Например, Демьянов Яким, заметил, что в зарослях конопли прячутся дети из одной семьи: мальчик Шлёма и девочка Соня. Так он их спрятал у себя. Не помню уже подробностей, но эти ребята остались живы, и я с ними очень дружил после войны», – рассказывает житель Гинкэуц, ветеран Василий Ганушак.
Он был 1923 года рождения, поэтому удачно избежал призыва в румынскую армию.1922-й год – призвали, а 1923-й попросту не успели. В феврале 44-го, перед самым приходом Красной Армии, ребята уже прошли комиссию. Но какая могла быть румынская армия, если советские войска уже на Днестре стояли?
В марте освободили от оккупации и Гинкэуцы. В селе стояла разместился медсанбат, и до призыва в РККА Василию ещё довелось потанцевать с медсёстрами под патефон. А на третий день Пасхи из села мобилизовали всех мужчин от восемнадцати до пятидесяти лет.
Последнюю комиссию проходили в Юрковцах, где был организован сборный пункт. Василий там сильно простыл, и вместе с другом вернулся домой, подлечиться (сопровождающий офицер разрешил).
В селе примар предложил отцу: «Передай твой сын останется, будет работать учителем в нашей школе». Но отец ответил: «Нет, где идут все, пойдёт и он!» Уже на второй день он запряг лошадь, и вместе с тем парнем отвёз их на каруце обратно в Юрковцы.
Ещё через 2 дня новобранцев отправили на поезде в 41-й запасной полк, около Уфы. Подготовка была неплохой. Вот только кормили очень слабо.
«С одной стороны – беда. С другой – наоборот, повезло»
В ноябре месяце отправили на фронт. В Польше всех раздали по разным частям действующей армии. Прошли всю Польшу пешком. До самого Одера боёв не было. Войска первого эшелона гнали немцев, а войскам второго делать ещё было нечего.
Одер форсировали уже под огнём. 8 марта брали какое-то село. Василий неудачно выглянул из-за угла, и получил пулю в плечо.
«С другой стороны, повезло: немец поторопился, я не успел показать голову. Рука сразу улетела с автомата, и я отпрянул назад. Ещё счастье, что простой пулей ранило, а не разрывной. Ребята перевязали, и утром меня отправили через Одер в санчасть».
Но кость была не задета, и рана очень быстро зажила. Чуть ли не через неделю, Ганущак вернулся в свою роту. А там - уже совсем другие ребята…
Продвигались вперёд с боями, а потом встали в оборону, и начали подготовку к решающему удару. В этот момент сам Жуков приходил к ним в окопы. Только солдаты не знали, что это Жуков. Уже после визита маршала им об этом рассказали. А так – просто видели, что ходила группа генералов и офицеров, а самый главный из них спрашивал:
«Дети, как служба идёт? Как это, то? Старайтесь, старайтесь, уже немножко осталось. Победа скоро будет!»
Воевать Ганущаку довелось недолго: уже 14 апреля Василий получил гораздо более серьёзное ранение, чем первое. Его послали в разведку, в составе группы из 6 бойцов. Ночью они пробрались в первую траншею немцев, а она пустая. А когда пошли дальше, в сторону второй линии окопов, – напоролись на мины.
И взрывом мины Ганущаку оторвало левую ногу, а парня рядом ранило в обе ноги.
«Я даже не понял вначале почему оказался на земле, попытался встать и упал… Тогда я пополз обратно на коленях, помню как свалился в нашу траншею. Повернул голову, и вижу – ботинок лежит сзади на колене… Тут я понял, что остался без ноги…»
Женщина-врач, которая оперировала Василия, успокоила его словами: «Скажи спасибо, что живой!»
«Мне нельзя являться в село с медсестрой. Сразу пойдёт слух, что я с ней жил!»
В госпиталях он провёл больше года. Рана плохо заживала, сделали несколько реампутаций. В итоге осталось 8 см до колена. А с коленом он остался только благодаря русской медсестре, которая его очень жалела. Делала перевязки, массаж, разговаривала: «Кто у тебя дома? Кто ждёт?»
Кормили в госпиталях хорошо, для раненых и выздоравливающих были созданы разные курсы: бухгалтеров, часовых мастеров, фотографов и т.д. Часто ходили гулять – по Кракову, а потом по Львову – хоть и на костылях.
Поляки относились к советским солдатам хорошо только после войны. А во время войны, когда шли их освобождать, - плохо.
«Мы вдвоём зашли в один дом попросить воды. У них же там уже тогда большинство колодцев было с насосом, и так их не видно. И каждый имел своё ведро. Колодец есть, а ведра нет. Так мы зашли в какой-то дом попросить кружку воды, а полячка говорит: «Нема пани! Ниц нема! Всишко немец забрал!» Вдруг смотрим, стоит ведро, только хотели подойти, как она ударила его ногой, и вода разлилась по комнате...»
А в Германии Василий в первый раз в жизни увидел домашние закрутки. Они даже не умели открывать эти банки, и стеклянных банок-то никогда не видели - только горшки.
В июне 46-го Ганущаку выдали протез, большой чемодан с фотоаппаратом и фотоматериалами (он выучился в госпитале на фотографа) и отправили домой, в сопровождении медсестры.
Она обязана была сопроводить его до самого дома, и получить роспись родителей и печать в примэрии (сельсовете). Приехали с ней на станцию Редю-Маре. Зашли к начальнику станции, и Василий сказал ему на молдавском, чтобы медсестра не поняла: «Поставь ей печать! Пусть она едет обратно! У меня же в селе есть невеста, и если я приеду с медсестрой, то сразу пойдёт звон, что я с ней жил». Начальник вошёл в положение, ей всё подписал и поставил печать. Василий приехал в село один, без сопровождения.
⚡«Во время зачистки здания встретили молодую немку- увидев нас она сделала немыслимое!»- откровения ветерана о боях в Германии
Но женился Ганущак в итоге совсем на другой девушке: ту родственники отговорили выходить за безногого калеку, который не сможет полноценно работать. Да и выдали за другого парня. Но Василий, переехав с женой в Бельцы, стал в итоге хорошо зарабатывать: на основной работе, плюс ещё неофициально подрабатывая фотографом.
С Вами был Владимир, канал «Две Войны». У меня есть 👉 сайт , 👉 Одноклассники, 📍YouTube, Телеграм. Пишите своё мнение!
Как Вы считаете, почему население Польши негативно было настроено к солдатам РККА?