Глава 14
Тревога и беспокойство не отпускали: если с ним что-то случиться, она ведь даже не узнает! Это было самое страшное – неизвестность. Снова пришёл лейтенант Андреев, сидел за её столом и пил кофе с булочками. Как это не странно, его приход был ей приятен. Она могла поговорить с ним о том, о чём боялась сказать кому-то другому.
– Аня, у вас есть известия от Томаша, он звонил или написал?
– Юрий, вы же проверяете мои звонки, мою почту, следите за домом. Вы всё и сами знаете: он не звонил, но я получила от него письмо, отправленное из Анкары.
– Что он пишет?
– Ничего о себе. Просто для меня, что скучает.
– Дайте мне это письмо, нам надо его проанализировать.
– Вы с ума сошли! Оно очень личное! Я не могу вам его отдать!
– Вы хотите, чтобы мы получили разрешение на обыск?
Аня поднялась, прошла в спальню и вынула письмо из-под подушки. Стиснув зубы, она протянула его полицейскому. Юрий развернул сложенный вчетверо листок бумаги и пробежал его глазами. Его щёки вспыхнули красными пятнами, и он по-детски приоткрыл рот.
– Ну что, теперь у вас есть идеи для страстной ночи с вашей Галей, – жёстко сказала Аня. – Анализируйте сколько хотите, но верните его мне. Оно мне дорого.
Юрий положил листок в прозрачный целлофановый пакетик и убрал в карман.
– Аня, у меня есть новости, – он постарался перевести разговор. – Неделю назад в деревне в Каппадокии произошла резня. Восемь убитых.
– При чём тут я?
– Мы подозреваем, что Томаш и его ребята участвовали в этой резне.
– Восемь… Томашек? – Аня невольно положила руку на живот.
– Все убитые – охранники Бельчевского. Мы даже не знали, что он в Турции. Но сам он ушёл. Похоже Томаш и его… сотрудники охотятся за Бельчевским чтобы убить его.
– Вы подозреваете, но точно не знаете? Это может быть кто-то совсем другой? Бельчевский же негодяй? Так что если кто-то убьёт его, то услугу вам же окажут?
– Аня, убийство есть убийство. Для того у нас суды и тюрьмы существуют, чтобы преступников туда сажать.
– Но Бельчевского же не посадили? Вы всё о нём знаете, а он на свободе гуляет, даже сюда приехал и пытался убить моего мужа?
– Так вы знаете, что это был он?
– Я ничего не знаю, кроме того, что вы мне сказали. Но Томаш жив, и это для меня самое главное. Пожалуйста, уходите.
Письмо Томаша было показано всем и вызвало в полиции много смеха и скабрезных шуток. Лейтенанту, по молодости видать, было стыдно это всё слушать.
– Зачем мы всем это показали, – спрашивал он следователя. – Ну написал мужик жене письмо любовное, нам-то что?
– Мы за ним бегаем, так хоть повеселиться за его счёт можно. Что она сказала?
– Да ничего, думает её муж – Робин Гуд какой-то, на плохих людей охотиться поехал.
– Может она и права, вести из Турции пришли – ещё с десяток трупов обнаружили. Возможно Евелевича и его ребят дело. Так от группировки Бельчевского никого не останется. Он ещё проклянёт тот день, когда этого Томаша убить задумал.
– Мне Ане передать?
– Ане? Ты с ней уже по имени?
Юрий смутился и покраснел.
– Да она так попросила, вот и всё. Мне её жалко, в такого, как этот Томаш влюбилась.
– Хватит сопли распускать. Когда надо будет, скажем.
Прошло ещё две недели без писем и звонков. Ане хотелось куда-то бежать и что-то делать, но куда и что? Лететь в Турцию? Искать Томаша? Она сошла с ума! Ещё попадётся в руки Бельчевского! Аня начала ощущать движения ребёнка: ручки и ножки ударяли её изнутри в живот, то слабо, то посильнее. «Томаш будет так счастлив, когда приедет», – мечтала Аня.
Потом она села за ноутбук и начала писать:
«На следующий день турки и татары пытались выманить поляков в открытое поле, но поляки сначала не поддавались, держались ближе к крепости. Тогда Ахмед-паша выслал к стенам янычаров, и они начали стрелять в коней противника. Гетман Замойский решил вывести дополнительные войска и отогнать янычаров. Под гетманом убили лошадь, но его это не остановило. Он бросил польскую кавалерию в атаку. Отряды Юрия и Лукаса ввязались в бой. Поляки напирали, но к татарам подошли подкрепления. К полудню, татары начали теснить поляков, и гетман ввел в схватку ещё войска. К этому времени Юрий уже рубился несколько часов. Он постоянно оглядывался, ища Белецкого. Почти отчаялся найти, но когда татары и турки попытались оттеснить поляков от ворот крепости и взять в кольцо, он внезапно увидел своего врага, окруженного янычарами, совсем неподалеку. Развернув коня, он начал пробиваться ближе. Белецкий не видел его до последней минуты. ‘Защищайся, подлец!’ – крикнул Юрий, и предатель обернулся. Его лицо исказилось злобой. Они скрестили сабли. Дрались молча, и Юрий сумел схватить врага за рукав, стащить с лошади, сам следом за ним скатился. Дальше бились уже на земле. Наконец Юрий толкнул Белецкого, и когда тот упал, выбил из руки саблю. Юрий прижал перебежчика коленом к земле и выхватил кинжал. Белецкий, белый от страха, крикнул: ‘Убьешь меня, правды не узнаешь’. Но кинжал глубоко погрузился ему в горло. Хлынула кровь, и он затих.»
«Бельчевский должен умереть, и меня не волнует, как это случится, – подумала Аня. – Нет ничего важнее для меня, чем Эдик, Томаш и наша дочь. Если Томаш убьёт его, значит так суждено». Она сама удивилась своей жёсткости.
***
«Малышка уже ворочается, трепыхается небось. И Аня измаялась без меня, надо тут поскорее заканчивать», – Томаш погрузился в мысли о доме, из которых его вывел стук в дверь гостиничного номера. Он отпил воды из стакана тонкого стекла с гравировкой «Отель Четыре Сезона, Стамбул» и поставил его на инкрустированный перламутром восьмиугольный столик.
– Пан Томаш, – Юрек, стороживший в коридоре, просунул голову внутрь, – тут мужик от Перебежчика потолковать пришёл. Я обыскал его, чистый. Впустить?
– Давай, – Томаш выпрямился в кресле и отогнал образ жены и дочери.
В комнату вошел широкоплечий загорелый молодой мужчина, чем-то похожий на артиста из турецких сериалов. Они обменялись приветственными любезностями.
– Привет, Зайчик, присаживайся, – Томаш указал на второе в комнате кресло. – С чем пожаловал?
– Пан Томаш, пан Бельчевский с тобой переговорить хочет, с глазу на глаз. Чтоб больше никаких недоразумений между вами не было.
– Так их и не было, пока он ко мне домой не заявился. Я с ним только поговорить хотел, мир восстановить. Но он о том и слышать не желал. Я пану Андрею и сказал, мол пока Перебежчик поперёк дороги стоит, добра не жди.
– А если пан Бельчевский сойдёт со сцены? – осторожно проговорил Зайчик. – Что тогда?
– Тогда совсем другой расклад, с тобой, например, у меня и у пана Андрея ссоры нет.
– Говорят, ты опять в Варшаве будешь?
– Нет, я сам не буду, но если надо, с паном Андреем поговорю.
Зайчик подумал и подал Томашу руку:
– Ты знаешь, пан Томаш, у меня ни к тебе, ни к пану Андрею, претензий нет. Так что ты с паном Бельчевским поговори, и если он не согласен с тобой всё уладить, мы уж сами постараемся.
– Добро, Зайчик. Может скоро сам здесь всем руководить будешь? Как тебе это?
Гость заулыбался, показывая ровные белые зубы под чёрной щёткой усов.
– А Перебежчику передай, что я буду прогуливаться сегодня вечером, часов в десять, по набережной в Бешикташе, рядом с мечетью Далмабахче. Я буду один и без оружия, и он пусть один приходит. Там всё и решим. Добро?
Поняв, что разговор окончен, Зайчик опять низко поклонился и вышел, пятясь.
– Юрек, – позвал Томаш. – Собирайтесь, сегодня вечером, надеюсь, всё здесь закончим.
– Пан Томаш, тут менеджер гостиницы тебе двух баб поразвлечься прислал. Привести?
В любое другое время, Томаш бы принял подарок. Но сегодня… «Я не хочу изменять Ане. Будто меня что-то сдерживает, будто я дал ей слово, которое не могу нарушить, – Томаш удивился самому себе. – Чёрт, ну Аня даёт! Она меня заворожила!». Эта мысль не вызвала злобы или раздражения, только весёлое изумление.
– Я теперь женат, Юрек. Так что если бабы тебе и Лешеку по вкусу, то забавляйтесь. Вы мне сегодня вечером не нужны.
– А как же Перебежчик?
– Я обещал, что встречусь с ним один.
– Оружие приготовить?
– И без оружия.
– Пан Томаш, это же верная смерть! Он же придёт, скорее всего, с оружием, и ещё снайперов на крышах поставит. Я тебя одного не отпущу!
– Юрек, я не ребёнок, а ты мне не нянька. Я тебе приказы отдаю, а не ты мне.
Увидев расстроенное лицо парня, Томаш положил руку ему на плечо и добавил по-дружески:
– Не бойся, со мной ничего не случится. Если Перебежчик что выкинет, ему же хуже будет.
– Как ты можешь быть так уверен?
– Жена моя – ведьма, она меня оберегает, понял? Так что не беспокойся, развлекайся с девочками.
Томаш вышел на набережную и спокойно прошёлся несколько раз туда и обратно, казалось поглощённый открывавшимся видом на Босфор. К нему подошёл Бельчевский. Он был в костюме под которым угадывался бронежилет. Томаш был одет в тоже, в чём уехал из дома: бейсболку, шлёпанцы, шорты и лёгкую рубашку, расстёгнутую до половины груди. Оружие ему спрятать явно было некуда, и Бельчевский насмешливо прищурился:
- Да ты и вправду один и безоружный пришёл!
– Я всегда слово своё держу. Дал ребятам вечер отдохнуть, с девками погулять.
– Жена твоя тоже без тебя не скучает. Молоденького полицейского в доме принимает. Может и ребёнок не от тебя?
«Лучше бы ты про Аню не упоминал, – стиснул зубы Томаш. – Смертный приговор себе подписал».
– Ян, – сказал он вслух. – Я хочу, чтобы ты оставил меня и мою семью в покое. Пан Андрей предлагает тебе мир, если ты перестанешь нападать на его интересы. Достаточно смертей. Обещай, что ты не встанешь мне и пану Андрею поперёк дороги, и я сохраню тебе твою никчёмную жизнь.
– Я держу в руках все карты, Томаш. По моему знаку ты умрешь. Но я хотел сначала сказать тебе, что после твоей смерти, я поиздеваюсь над твоей женой. Сначала дам её ребятам своим по кругу пустить, а потом твоего ребёнка из неё вырежу и буду смотреть, как она истекает кровью. Хотел это при тебе сделать, ну ничего, достаточно, что ты это знаешь.
Они стояли у самой ограды и под ними темнела мутная вода Босфора. Бельчевский провёл рукой по волосам, и пуля откуда-то сверху и слева обожгла Томашу плечо. Не дожидаясь второго выстрела, Томаш обхватил Бельчевского, со всей силы толкнул его в Босфор, а сам нырнул следом. Бельчевский ухватился за руку Томаша, который взвыл от боли и попытался стряхнуть с себя державшегося за него врага. Перебежчика тянули вниз костюм и тяжёлый бронежилет, и он цеплялся за Томаша, пытаясь выплыть. Они боролись, всё глубже погружаясь в непроницаемую глубину.
Продолжение следует...
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 8