Предыдущая часть:
– Был обычный вечер обычного дня, вторник. Я просто легла спать - и мне приснился сон…
Она была призраком. Не живой, но и не мёртвой, тело стало невесомым и прозрачным, почти прозрачным. Но ощущения никуда не исчезли, а словно притупились и отступили на второй план - а на первом плане сейчас была необычайная лёгкость, которую она ощущала. Но, вместе с тем, летать она не могла, чтобы передвигаться, ей по-прежнему требовалось ходить. Пусть неслышно, пусть её ноги не оставляли следов и даже траву и листья не приминали. Да, траву и листья - потому что она была в лесу… нет, в парке. Точно таком же, в котором она работала, только этот был чрезвычайно запущен. Она бродила по дорожкам, наслаждаясь легкостью и ощущением полной свободы от всего, временами словно видя себя со стороны - девушка с распущенными волосами, в белом платье и белых же босоножках. Платье было новым, она купила его совсем недавно, отметив, что оно идеально подходит к этим самым босоножкам. Да и вообще, к ней. Потом она вдруг оказалась на поляне, с ног до головы облитая лунным светом, который есть не что иное, как отражение солнечного… И тут ей стало страшно.
– Я подумала - а что будет, когда взойдёт солнце? И сразу поняла, увидела, и даже отчасти почувствовала…
Лунный свет ласкал её приятным теплом. Солнечный же будет жечь нестерпимым жаром, и под воздействием этого жара её нынешнее тело, сгусток тумана, начнёт таять, истончаться - и постепенно сойдёт на нет, как и она сама. Ей нужно… нужно…
Луна продолжала катиться по небесному своду, и она машинально следовала за ней, постоянно купаясь в её свете, и постепенно какая-то волна начала подниматься изнутри. Даже не волна, а сосущее чувство… голода, что ли? Только голода не совсем обычного.
– Я там, кажется, кого-то напугала. Может быть, даже не одного. А вот он - не испугался. Так же и сидел на лавке со своим пивом…
Теперь она уже точно знала, что ей нужно. И, кроме лунного, в неё проник ещё и звёздный свет, пронизал всё тело колючими искорками, зажёгся в глазах - а заодно создал манящую пустоту внутри, которую срочно требовалось заполнить - и от понимания того, как и чем она будет эту пустоту заполнять, просто захватывало дух. "В конце-концов, это всего лишь сон" - именно такая мысль билась в её голове, когда она подходила к молодому мужчине, сидящему на лавочке с бутылкой пива, становилась перед ним на колени и пыталась расстегнуть его брюки.
– Да только я знала, что это никакой не сон. Во сне, какими бы реальными события не казались, ты все равно понимаешь, что спишь. Только на тот момент всё это не имело для меня никакого значения. А вот то, что я никак не могла расстегнуть его ремень, да и вообще - хотя бы дотронуться до него… Но тут он вдруг схватил меня за подбородок, задрал мою голову и рассмеялся. А я… я, кажется, заплакала. А он всё смеялся, и смеялся… но брюки всё-таки снял.
Такого она точно никогда не испытывала. Да, оргазм - но одновременно чувствовать, как кроме чего-то инородного в твое тело вторгается твоя собственная жизнь… Захлебнувшись, поперхнувшись, она кое как проглотила то, что нужно - и уставилась на него снизу, чувствуя тёплую волну, прокатившуюся от макушки до живота, наполнившую её изнутри. Одновременно она стала чувствовать холод - но только верхней частью тела. Низ живота и ноги по-прежнему согревал лунный свет, но голова, руки торс были уже не призрачными. Он всё так же ухмылялся, глядя на неё сверху. А потом…
– А потом он, видимо понял, что может делать со мной всё, что ему угодно. И сделал, насадив задницей на горлышко бутылки и отодрав спереди. Вот тогда я окончательно ожила. И боль в ж…пе почувствовала, только не до неё мне было. Он не заметил, но я-то видела, как он превращался… кончал в меня уже кентавр. Да и мир вокруг нас стал другим.
Он действительно не заметил. Поднявшись с неё, он попытался пнуть её ногой, чтобы перевернуть на живот - она видела, что его член всё ещё стоит торчком, и понимала, что перерыва не будет, и бутылочное горлышко сейчас сменится кое-чем иным. Но вместо пинка ногой, он лягнул её копытом. Схватился руками за голову - и дико заржал, поняв, что она - лошадиная.
– Ужас, как он бесился. Носился по поляне кругами, брыкался… А там, кстати, очень красивый мир, и солнце светит постоянно. Или мы просто в день попадали - не знаю. Только всё это я заметила лишь мельком, потому что ждала, когда он кончит заниматься фигнёй, и займётся мной. Ну, он и занялся…
Он набросился на неё, словно зверь. Собственно, сейчас он и был зверем. Когда он схватил её за шею и начал душить - она решила, что он просто её убьёт, он, наверно, и сам так думал - сначала. Она пыталась сопротивляться, но кентавр обладал поистине невероятной силой. И когда она перестала трепыхаться, и начала хрипеть - хватка вдруг ослабела, и она почувствовала, что он не только её душит, но ещё и трахает. Кажется, до него самого это дошло даже несколько позже.
– Это желание - ему просто невозможно противиться. Что бы ты не делал. Так что, траханье меня - непременное условие. И ведь мне это нравилось. Даже то, что он раздавил моё горло, говорить я не могла, только ощущала жуткую боль - тоже нравилось. И вот это вот всё длилось - не знаю, сколько, но очень долго. Пока, в один момент, когда он кончил в меня в очередной раз, я не почувствовала, что во мне словно клапан какой закрылся. Вот тогда я отрубилась. А очнулась уже под утро, в своём парке, на той самой аллее, где вы все стоите. И он стоял надо мной…
– Это сон, – твердила она сама себе, кое-как поднимаясь на ноги. Абсолютно голая, в ночном парке - ну, не совсем ночном, дело уже близилось к утру. Удивительно, но горло не болело - ощупав шею, она убедилась, что с ней всё в порядке, никаких следов удушения. Но что с ней случилось? И где её одежда, не пришла же она сюда голой из дома? Растерянно оглядываясь, она вдруг заметила неподалёку, на дорожке, что-то белое. Подошла ближе - так и есть. То самое платье и те самые босоножки. Постепенно прошедшая ночь стала ей казаться не такой реальной. Без сомнения, что-то с ней случилось, но не такое... фантастическое. Видимо, куда-то пошла, может, её в клуб пригласили. Ну и… на то, что напилась - не похоже, но препараты сейчас всякие разные бывают.
– Знаешь, когда утешаешь себя мыслью, что не случилось ничего страшного, а тебя всего лишь пустили по кругу, и стоит сдать анализы у венеролога, пытаешься найти следы уколов на венах, и расстраиваешься, от того, что не находишь - это просто кошмар какой-то. Но я бы тогда этот кошмар предпочла, и уже почти убедила себя, что так оно всё и было - пока не оглянулась назад, и не увидела его. Кентавра. А дальше был провал, не помню, как я попала домой. Очнулась в постели, нужно было вставать на работу - и я снова подумала, что мне приснился кошмар. Проверила платье - висит в шкафу. А босоножки вообще были на антресоли, в коробке. Немного успокоилась, пошла на работу… а он - всё ещё там стоит.
Не веря своим глазам, Саманта смотрела на статую кентавра, отливающую металлическим блеском. Шагнула вперёд, на подгибающихся ногах, ещё раз, ещё… Подойдя вплотную, протянула руку, чтобы дотронуться, убедиться, что это не мираж - и тут же её отдёрнула. Словно испугалась, что, почувствовав прикосновение, он соскочит с постамента и набросится на неё прямо здесь. Дыхание неожиданно участилось, и она вдруг поняла, что, в общем-то, ничего не имеет против - и стала потихоньку пятится от статуи, отступая всё дальше и дальше…
– Доброе утро, Саманта Петровна!
– А!!!
– Да вы чего? – удивился Валера, подрабатывавший в парке дворником. – Напугались, что ли?
– Ох, – Саманта вздохнула. – Как ты тихо ходишь, Валера. И сколько раз я тебе говорила про "Петровну."
– Уж извините, так воспитан. Ладно, пойду работать.
Саманта смотрела, как Валера неторопливо идёт в сторону кентавра. Статуя стояла как раз между дворником и сарайчиком, где хранился садовый инвентарь, и, чтобы добраться до него, Валере предстояло пройти сквозь статую, которую он явно не видел. Вот до статуи осталось десять шагов, пять, три… Саманта затаила дыхание, а Валера вдруг свернул с прямого пути, обошёл статую по дуге, и снова пошёл к сараю. И даже не заметил этого.
– Чёртова лошадь, – пробормотала Саманта. Потом повернулась, и пошла к офисному павильону, уже не оглядываясь.
Продолжение: