В 80-х годах СССР охватила вундер-истерия. В прессе постоянно писали об одаренных детях, демонстрирующих разные таланты, ведь они как нельзя лучше показывали превосходство советской системы воспитания над буржуазной. Оказалась в центре внимания и юная музыкантка Полина Осетинская.
Выступать девочка начала в шесть лет, собирая полные залы. Малышка легко играла Баха и Моцарта, приводя публику в восторг. Наставником Полины был ее отец Олег Осетинский — сценарист известных советских фильмов «Звезда пленительного счастья» и «Ломоносов».
Одаренная дочь талантливого человека — эта история мигом оказалась на первых страницах газет. Правда, профессионалы отмечали: ребенок очень упрощает произведения и пропускает ноты. Но кто будет их слушать? Наверняка завидуют, ведь у них нет таких учеников!
Беглянка
Олег с удовольствием давал интервью, рассказывая, что учит дочь по собственной методике. Он утверждал, что прочитал горы литературы, разобрал несколько старинных роялей, чтобы понять тайну их работы, тщательно изучил устройство человеческого тела, к тому же с детства сам имел великолепные слух и память. И все свои способности, утверждал Осетинский, он использовал для того, чтобы сделать девочку уникальной музыканткой.
И поначалу казалось, что у мужчины получилось. Но спустя несколько лет разразился скандал: 13-летняя Полина сбежала из дома. Журналистам она рассказала — отец ее избивает, издевается, заставляет заниматься до полной потери сил и морит голодом. Педагоги, глядя на кисти музыкантки, разводили руками: ребенок искалечен и вряд ли когда-нибудь станет профессиональным пианистом. Чрезмерные нагрузки привели к тому, что пальцы уже не могли воспроизводить правильные движения.
Но Полина действительно оказалась вундеркиндом: она всё же получила музыкальное образование и стала известной. Выступала в разных странах, принимала участие в престижных международных фестивалях, представляла интересные проекты с другими артистами, получила множество наград. А уже будучи взрослой, написала книгу «Прощай, грусть», из которой стало понятно: своего Осетинская добилась вопреки тому, что делал отец, а не благодаря ему.
«Учиться музыке не пойду»
Полина была третьей дочерью Осетинского, которого на момент рождения девочки уже знали в Союзе как известного журналиста, писателя и сценариста. Но Олег всегда мечтал стать пианистом — помешали этому сломанные в детстве пальцы. И тогда он решил сделать звездами своих детей — любой ценой.
Первым объектом экспериментов Осетинского стала старшая дочь Наталья. Вундеркинда из девочки не получилось: очень скоро, не выдержав отцовских методов обучения, она сбежала из дома. Но оставались две ее сестры — Марина и Полина. Олег решил работать с младшей из них. Почему — неизвестно. То ли Полина казалась ему более талантливой, то ли он счел, что чем меньше ребенку лет, тем проще подчинить его волю.
В пять лет Полину отдали в музыкальную школу. Идти туда девочка не хотела. Узнав, куда они с мамой направляются, выскочила на проезжую часть и закричала: «Буду тут стоять, пока меня машина не переедет, но учиться музыке не пойду!» Протест не помог — ребенка отвели к преподавателям. Стены невнятного зеленого света, клавиши, крючочки и точечки нот, линейка, которой бьют по рукам за ошибки, и ощущение беспомощности — так потом вспоминала эти годы Полина.
Жила она тогда с матерью, которая никогда не состояла в официальном браке с Олегом Осетинским. Но это не мешало женщине строго следовать указаниям любовника и часами стоять возле дочери, контролируя ее занятия. Тем не менее экзамены в Центральную музыкальную школу — ЦМШ — Полина провалила. После этого Олег явился к преподавательнице девочки, а после беседы женщину увезли из кабинета на скорой. Что произошло за закрытыми дверями, так и осталось неизвестным.
Осетинский после этого эпизода решил: дочерью отныне он будет заниматься сам. Мужчина увез Полину в небольшую прибалтийскую деревню, где каждый день заставлял садиться за пианино, ставя всё новые и новые задачи: играй быстрее, выучи как можно скорее романс Моцарта. Там же, в селе, состоялся первый концерт девочки. Публика была в восторге, а отец Полины утвердился во мнении: у него получается! А вскоре устроил дочке выступление в Большом зале Вильнюсской консерватории.
Полина сначала оробела: это вам не деревенский киноклуб! В зале сидели профессионалы, с изумлением наблюдающие, как пигалица в шортиках и маечке исполняет прелюдии Скрябина. Осетинской долго аплодировали, но она потом говорила: кажется, музыканты так и не поняли, что они только что увидели — демонстрацию уникальных способностей или цирковой номер. Но Олег не сомневался, что восторг публики искренний. Он договорился с педагогами ЦМШ о занятиях с дочерью, и вскоре девочка всё же поступила школу.
После начала учебного года Осетинский забрал Полину у матери, и начались первые проблемы. Представления о питании ребенка у мужчины были странные: Полина нередко теряла сознание от голода. На завтрак ей могли дать стакан яблочного уксуса, разбавленного водой, пять витаминок и десяток таблеток аскорбинки, на обед — кусок засохшего сыра и ложку меда. Ужин бывал не всегда, да и получала вечером девочка разве что стакан кефира или корку хлеба.
Праздником для Полины были дни, когда отец запекал утку: их в отличие от кур в магазинах не покупали из-за почти полного отсутствия мяса. Впрочем, девочке еще повезло: ей доставалось еды больше, чем единокровному брату Олегу. Из мальчика Осетинский пытался сделать чемпиона по боксу и считал, что лучше всего этому способствуют разные ограничения, в том числе и в питании. Есть детям позволялось лишь две-три минуты: всё, что они успевали проглотить за это время, и становилось их рационом.
Дубль-стресс
Учил Полину отец по методике «дубль-стресс», создатели которой верили, что организм начинает использовать все возможности мозга лишь в стрессовой ситуации. Чтобы загнать девочку в такое состояние, мужчина составил жесткий график: занятия музыкой чередовались с короткими перерывами, во время которых Полина должна была либо прыгать, высоко поднимая колени, либо бегать. Воду можно было пить только в определенное время и непременно под Баха. Отдых был под запретом — он дозволялся только в определенные дни в качестве награды.
Преподавателей для дочери в школе Осетинский выбирал сам. Одна из них, Вера Горностаева, потом говорила: Олег ей сразу не понравился — он производил впечатление человека крайне раскованного, эдакого ницшеанца, для которого не существует моральных барьеров. Она же отмечала: Осетинский обладал невероятным, почти гипнотическим даром убеждения, с которым не мог справиться даже взрослый — куда уж устоять перед таким напором восьмилетнему ребенку.
К восьми годам в репертуаре девочки было уже 10 часов музыкальных произведений. Многие из них Полина сознательно упрощала — это замечали профессиональные музыканты, но не Олег. Он был уверен, что дочь играет все ноты и делает это идеально. Любой педагог, утверждающий обратное, тут же становился врагом Осетинского. Концертов у Полины становилось всё больше, а ее отец шел на всё, чтобы сделать ее популярнее. Не раз и не два он заставлял девочку звонить известным дирижерам и тоненьким голоском пищать в трубку: «Здравствуйте, маэстро N, давайте устроим совместное выступление?»
Из ЦМШ Полина ушла из-за отца — тот легко нарушал устав школы, когда ему казалось, что это пойдет на пользу славе дочери. Девочка успешно гастролировала по стране, иногда давая по три-четыре концерта в день. Это был настоящий чес, который приносил за сутки до двух тысяч рублей — в 10 раз больше средней зарплаты за месяц в СССР. У Полины брали интервью, о юной пианистке снимали репортажи. Написали об ней и американцы в The Washington Post. В 1988 году Полину пригласили в тур по США — счастью Осетинского не было предела!
Незадолго до поездки девочка попала в больницу: привезли ее туда на скорой. После обследования стало понятно: у ребенка 25 хронических заболеваний ЖКТ в стадии обострения. Рисковать визитом в Америку Олег не хотел и начал кормить девочку нормально: времена, когда Полина воровала кашу из миски собаки Жульки, остались в прошлом. На кону стояли мировая слава и колоссальные деньги. Но и то и другое не досталось Осетинскому — вскоре Полина сбежала. Последней каплей стала не очередная госпитализация или изматывающий чес, а чудовищной домашнее выступление, которое девочка запомнила на всю жизнь.
«Быстрее! Еще быстрее!»
В тот вечер в гости к Осетинским пришли друзья Олега. Полина появилась перед ними в красивом бархатном платье — у девочки начала расти грудь, и в новом наряде она чувствовала себя настоящей взрослой женщиной. Она ухаживала за пришедшими, наливала им чай, кокетничала, те в ответ делали комплименты. А потом явился Осетинский — после ужина в ресторане от него сбежала дама, и Олег был в самом мрачном расположении духа.
Плюхнувшись за стол, он потребовал, чтобы дочь сыграла этюд Шопена. Слушая музыку, Олег кричал: «Быстрее! Еще быстрее!» На четвертый раз у девочки заболела рука, и она сказала об этом, пытаясь оправдаться. Олег подскочил к Полине, разодрал на ней платье, несколько раз ударил, швырнул головой в батарею, а потом голой усадил за рояль и рявкнул: «Быстрее, сволочь!» Полина играла, заливая клавиши кровью. Гости молча смотрели на происходящее: ни один из присутствующих мужчин не попытался вступиться за ребенка.
Впрочем, это было не первое «голое» выступление Полины — последние полгода отец нередко заставлял ее играть перед людьми обнаженной по пояс. Но этот раз стал последним — девочка поняла, что больше не в состоянии терпеть издевательства. Сначала она даже собиралась покончить с собой, но ее отговорила знакомая, которой Полина рассказала о жестокости отца. Сначала Осетинская пряталась у приятелей, потом перебралась в интернат при консерваторской школе-десятилетке. Хлипкой, но всё же защитой стала публичность: о том, в чем заключаются секреты «дубль-стресса», Полина рассказала репортерам.
Олег пытался вернуть дочь — присылал к ней знакомых с подарками, уговаривал через них встретиться. Один раз Полина согласилась — повезло, что ее друзья отказались оставлять девочку с мужчиной наедине. Вместо приветствия Олег потребовал: «Вернись немедленно, мерзавка!» Услышав отказ, плюнул девочке в лицо и начал сыпать проклятиями. Может, и ударил бы, по помог бульдог подруги Полины: вцепился Осетинскому в ногу, не дав напасть на ребенка.
Удивительно, но музыку, несмотря ни на что, Полина не разлюбила. Многие педагоги «облизывались» на нее, но стоило им познакомиться с вундеркиндом поближе, как наставники отступали: руки безнадежно испорчены, да и отец может отколоть какую-нибудь штуку — кто знает, что еще придумает этот ненормальный. Заниматься с Осетинской отважилась лишь Марина Вениаминовна Вольф, которая смогла исправить все недочеты в игре девочки и восполнить пробелы в ее знаниях.
Полина сменила репертуар: играла с тех пор на концертах только то, что выучила вместе с профессиональным преподавателем. Отец, глядя на это, говорил: без него девочка потухла, стала никем. Требовал, чтобы дочь сменила фамилию и не позорила его, набрал учениц, которых обещал готовить по своей фирменной методике. Твердил, что всё, рассказанное дочерью, — клевета.
До конца жизни Осетинский считал, что Полина обязана ему своей славой, и именно он развил ее таланты в детстве. Скончался Олег в 2000-м году. А Полина в своих мемуарах написала: «Порой мне очень не хватает отца. Не того, которого было слишком много, а того, которого не было никогда».
