Мао Цзэдуна считают самым противоречивым и неоднозначным политиком в истории современного мира. В молодости он мечтал сделать свою страну великой…
Мао Цзэдун родился 26 декабря 1893 года в деревне Шаошань, в южной провинции Хунань. Он происходил из обеспеченной семьи землевладельцев, смог получить достойное образование, но идти по стопам отца не хотел.
Детство и юность Мао пришлись на тяжёлые годы, которые переживала вся страна. Синьхайская революция 1911 года привела к ликвидации империи, а государство распалось на несколько областей. Мао, восхищённый успехами революции в России, проникся идеями большевизма и записался в добровольцы на стороне повстанцев.
В 1918 году по приглашению своего учителя талантливый юноша переезжает в Пекин для работы в столичной библиотеке и продолжения своего образования. Там он знакомится с основателем Коммунистической Партии Китая Ли Дачжао и становится последователем идей коммунизма и марксизма. Помимо классических трудов по идеологии масс молодой человек знакомится еще и с радикальными работами П. А. Кропоткина, в которых раскрывается суть анархизма.
В это же время Мао женился на Ян Кайхуэй и в течение следующих пяти лет у них родилось три сына - Аньин, Аньцин и Аньлун.
Следующие несколько лет Мао путешествует по стране. Везде он сталкивается с классовой несправедливостью, но окончательно утверждается в коммунистических идеях лишь к концу 1920 года. Молодая китайская компартия была слаба, зато все большее влияние в стране завоевывала националистическая партия Гоминьдан.
Мао Цзэдун усердно налаживал сотрудничество между КПК и Гоминьданом, что обеспечило ему прочное положение в обеих партиях. Яркий оратор, он быстро завоевал симпатии китайской молодежи, и в 1927 году стал одним из руководителей Всекитайской крестьянской ассоциации, находившейся под влиянием Гоминьдана.
Весной 1927 года лидер Гоминьдана генерал Чан Кайши разорвал союз с КПК. В крупных городах начались массовые аресты и казни коммунистов. В ответ компартия взяла курс на организацию вооруженных антиправительственных мятежей. В Китае началась кровопролитная гражданская война: ожесточенное противостояние гоминдановских войск и Красной армии.
Мао зарекомендовал себя как один из самых популярных и талантливых партизанских командиров. Агентам Гоминьдана удалось схватить жену Мао, Ян Кайхуэй вместе с её сыном Аньинем. Её пытали, а затем казнили.
В мае 1930 года, Мао женился на девятнадцатилетней Хэ Цзычжэнь, руководившей местным отрядом самообороны.
Хэ Цзычжэнь родила Мао пятерых детей, а их совместный брак продолжался до 1937 года.
Осенью 1931 года на территории, контролируемой Китайской Красной армией, была создана Китайская Советская Республика. Во главе Временного центрального советского правительства встал Мао Цзэдун.
В течение следующих двух десятилетий в истории Китая будут и гражданская война, и война с милитаристской Японией и многие другие тяжелые события, в которых Мао Цзэдун принимал активное участие, одновременно занимаясь внутрипартийным строительством.
В ноябре 1938 года Мао женился на Цзян Цин. Именно она следила за его здоровьем, распорядком дня, приемом посетителей, одеждой, питанием и прогулками.
В 1943 году Мао избрали председателем Политбюро и Секретариата ЦК КПК. Популярность КПК в народе неуклонно росла. В 1949 году режим Чан Кайши пал, а остатки гоминьдановцев бежали на остров Тайвань.
В 1949 году на всей территории Китая была провозглашена Китайская Народная Республика, во главе которой встал Мао Цзэдун. В это время происходит сближение двух коммунистических лидеров: Мао Цзэдуна и Иосифа Сталина.
Руководитель СССР оказывает всяческую поддержку своим китайским товарищам, посылая в КНР лучших инженеров, строителей, а также военную технику.
Эпоху своего правления Мао Цзэдун начал с теоретического обоснования идеологии маосизма, основателем которого он являлся. В своих трудах лидер государства описывает китайскую модель коммунизма как строй, который опирается, прежде всего, на крестьян и на идеологию великокитайского национализма. Мао хотел построить Китай по образу и подобию СССР.
С помощью специалистов из СССР, отсталый Китай постепенно превращался в индустриальную страну. Коммунисты провели аграрную реформу: помещичье землевладение было ликвидировано, крестьяне-бедняки получили землю, скот и инвентарь.
Строительство нового Китая сопровождалось физическим уничтожением реакционеров-буржуев, олицетворявших старый мир. По всей стране проводились массовые митинги, на которых публично изобличались и осуждались «враги трудового народа». Эта эпоха носила название «Ста цветов», но уже в июне 1957-го кампанию свернули, а буржуазных критиканов отправили в тюрьмы и лагеря.
Весной 1958 года Мао Цзэдун провозгласил политику «Большого скачка». Перед китайским народом была поставлена мега-задача: в кратчайшие сроки догнать развитые страны по уровню производства и заодно построить коммунизм. Мао выдвинул очередной лозунг: «Три года тяжелой борьбы – десять тысяч лет счастья!».
По приказу Великого Кормчего, сельское население Китая было загнано в огромные коллективные хозяйства – народные коммуны (в среднем, по 2000 семей в каждой), в которых царила тотальная уравниловка и военизированный быт. К началу 1959 года в Китае уже было около 26 тысяч коммун. Те, кто отказывались следовать приказу, подвергались репрессиям.
Рабочий день в коммуне начинался с рассветом и заканчивался затемно. Мужчины и женщины жили отдельно, чтобы личная жизнь не отвлекала от выполнения плана. Денег в коммунах не было - только рабочие очки и трудодни, а потому старые, больные и беременные, не способные работать люди- были обречены на голодную смерть. В среднем, крестьянин должен был получать 250 грамм пищи в день.
От народных коммун требовали не только аграрной, но и промышленной продукции: миллионы крестьян были брошены на выплавку стали в допотопных глиняных печах. Мао Цзэдун заявлял, что в отличие от Советского Союза, который «ходит только на одной ноге», то есть создал отдельные индустриальные и сельскохозяйственные зоны, Китай начнет «ходить на двух ногах», создав самообеспечивающиеся народные коммуны. Параллельно в сельское хозяйство внедрялись революционные методы.
Низкокачественный чугун, произведенный в коммунах, оказался непригоден для промышленного использования. Металлургия пришла в упадок.
Мао Цзэдун учил крестьян принципам коммунистической агрономии: «Чем гуще посеете зерна, тем больше будет урожай: в хорошей компании всходы чувствуют себя лучше!». Однако, загущение посевов в пять-десять раз выше нормы, губило молодые всходы, а слишком глубокая вспашка (по рекомендациям основателя мичуринской агробиологии Трофима Денисовича Лысенко), высушивала почву. Огромная сеть примитивных ирригационных сооружений оказалась непродуктивной: например, в Фуцзяни, ради расширения посевов риса, были уничтожены ценнейшие чайные плантации.
В Китае развернули кампанию по массовому уничтожению «врагов» китайской экономики - мух, комаров, крыс и воробьев. Первые три группы пережили эту кампанию, их количество только возросло из-за антисанитарии. А вот полезных для аграрного сектора воробьев стало гораздо меньше: к концу 1958 года было убито до 1,96 миллиарда птиц. Китайские крестьяне бросали камни в воробьёв и прочих диких птиц, питающихся зёрнами, устраивали для них самодельные ловушки и т.д. Отдалённые последствия такой практики привели к росту популяции насекомых-вредителей, нанёсших намного больший ущерб сельскохозяйственным полям, нежели птицы. Только в 1960 году Мао Цзэдун признал ошибку и приказал закупать воробьев за рубежом.
«Большой скачок» обернулся грандиозным провалом, но Мао не желал смотреть правде в глаза, а подчиненные не решались его огорчать. В 1958-1959 годах Китай захлестнула волна очковтирательства. Газеты пестрели фальсифицированными фотографиями: тыквы размером с автомобиль; всходы пшеницы – настолько густые, что на них могли стоять дети (для снимков детей ставили на замаскированные в поле скамейки). Демонстрируя свое рвение, местные руководители слали «наверх» фантастические рапорты. Государственные зернохранилища готовили к приему небывалого урожая…
Под трепещущими на ветру красными флагами работа кипела днем и ночью, производилось «больше, быстрее, лучше и экономнее», местные власти рапортовали о новых рекордах. Планка поднималась все выше и выше: были ликвидированы частные наделы, приусадебные участки, закрылись сельские рынки, было отменено право увольняться из трудового коллектива, проводился повсеместный сбор металлической кухонной утвари для переплавки в сталь (нередко даже снимались с петель деревянные двери для поддержания огня в плавильных печах).
Сельское хозяйство Китая постигла катастрофа. Стараясь выполнить план, основанный на фальшивых отчетах, у крестьян забирали все зерно, включая посевное. Китайский писатель Ян Цзишен свидетельствует: «В округе Синьян крестьяне собирались у дверей зернохранилища и умирали там, крича «Коммунистическая партия, Председатель Мао, спаси нас»… Люди умирали в огромных количествах и никто из офицеров не думал им помогать. Они заботились лишь о дополнительном пополнении зернохранилищ».
Очень скоро в деревнях не осталось никаких запасов продовольствия. Разразился страшный голод: люди ели насекомых, кору, даже землю. Но Мао твердил: «Говорят, что бедность – это плохо. На самом деле бедность – это хорошо. Чем народ беднее – тем он революционнее. Просто ужасно представить себе время, когда все станут богатыми… Из-за избытка калорий у людей станет по две головы и по четыре ноги».
А в стране в это время повсеместный характер приобрели случаи каннибализма. Некоторые родители не решались убить своего ребенка самостоятельно - обменивались детьми и ели чужих. Некоторые голодающие крестьяне убивали своих детей и пожилых родственников, чтобы избавить их от страданий.
Неудачные реформы в сельском хозяйстве сочетались с плохими погодными условиями и происходящими природными катастрофами, такими как засухи и наводнения. Самое крупное наводнение произошло в 1959 году, когда уровень в реке Хуанхэ критически повысился, что привело к затоплению всех прибрежных селений, уничтожению урожая и, по примерным оценкам, к смерти более двух миллионов человек.
На фоне массового голода, Мао решил сократить импорт продовольствия и удвоить экспорт зерновых – для пополнения валютных резервов КНР. Экспорт зерна составил 2,7 миллиона тонн в 1958 году, 4,2 миллиона тонн в 1959 году и 2,7 миллиона тонн в 1960 году. Миллиарды долларов, полученные от продажи зерна, тратились на разработку собственного ядерного оружия.
Мао Цзэдун не испытывал сочувствия к голодающим крестьянам: люди были для него всего лишь инструментом в ожесточенной битве с историей. Рассуждая о продовольственной ситуации в деревне, китайский лидер давал «руководящее указание»: «Учите крестьян меньше есть, делайте их суп и кашу более жидкими! Государство должно сделать все возможное, чтобы не дать крестьянам есть слишком много».
Выполняя «мудрую» директиву вождя, газеты писали о сенсационном открытии ученых КНР: якобы организм китайца способен автономно вырабатывать нужное количество протеинов и жиров! Люди стали подопытным материалом, на котором проводилось апробирование новых «питательных» эрзац-смесей, например: мука с добавкой 30% целлюлозы для выпечки хлеба, смесь болотного планктона с рисовой кашей или труха из молотых стержней кукурузных початков и т.д.
Сторонники Мао уверяли, что в трудностях виноваты утаивающие зерно крестьяне. Не менее десяти миллионов крестьян были отправлены в тюрьмы. Вот высказывание представителя городских властей Синьяна (города в провинции Хэнань): «Еды хватит, и зерно есть. Беда, что 90% населения не в ладах с идеологией». Так, в провинции Аньхой, было принято решение «держать красное знамя, даже если 99% из нас умрут». Было запрещено хоронить покойников, так как власти боялись, как бы массовые похороны не переросли в общественные демонстрации протеста.
Запрещено было подбирать беспризорных детей: «Чем больше детей мы подберем, тем больше их нам подбросят»...
К 1961-му году голод в Китае достиг апогея. Смертность была ужасающе высока, кое-где уже некому было хоронить умерших. Историки назовут этот период «Великим китайским голодом»: по оценкам историков, искусственно спровоцированный голод в КНР унес от 30 до 40 миллионов жизней, став величайшей социальной катастрофой в истории ХХ века.
Великий Кормчий наконец-то осознал, что положение критическое. IX пленум ЦК КПК, состоявшийся в январе 1961 года, одобрил политику экономического «урегулирования». Народные коммуны были распущены, снова были разрешены приусадебные участки, крестьянские рынки, частные ремесленные мастерские. Было решено закупить зерно за границей. Эти запоздалые меры позволили несколько нормализовать ситуацию, но не могли воскресить погибших людей.
Окончательно голод прекратился только после 1962 года, когда политика «Большого скачка» официально завершилась, но его последствия были ощутимы еще много лет.
Современники сравнивали правление Мао Цзэдуна с динамичным спектаклем: едва падал занавес после очередной сцены: «Сто цветов» или «Большой скачок», как Мао уже не терпелось начать новое действие. Зачастую эти действия оказывались глубоко трагичными: ведь то, что замышлял Великий Кормчий, было не театром, а грандиозным экспериментом над миллионами живых людей…
«Я никогда не встречал никого, кто бы воплощал такую силу воли. Мао словно излучал непреодолимую тягу властвовать» - писал о Мао Генри Киссинджер.
Политика «Большого скачка» подверглась критике внутри Коммунистической партии Китая, что вынудило Мао совершить ряд маневров, чтобы остаться у власти. Так, в апреле 1959 года он покинул пост Председателя КНР, уступив его Лю Шаоци, и остался в должности Председателя КПК и Председателя Военного Совета. Тем самым Мао «отошел в тень», предоставив инициативу по выведению страны из экономического кризиса Лю Шаоци и Дену Сяопину.
Но провал «Большого скачка» практически не отразился на имидже китайского лидера за рубежом. Мощная пропагандистская машина работала гораздо эффективнее, чем пресловутые народные коммуны. Западные интеллектуалы, посещавшие в те годы КНР, возвращались оттуда горячими поклонниками Мао Цзэдуна. «Сегодняшняя жизнь в Китае исключительно приятна!» – восторгалась французская писательница Симона де Бовуар. Считалось, что стараниями гениального вождя Китай успешно справляется с экономическими и социальными проблемами.
А для сотен миллионов своих подданных Мао Цзэдун был полубогом. Толпы народа встречали его ритуальным песнопением «Десять тысяч лет жизни председателю Мао!». Простые китайцы твердо знали: в разрухе и голоде может быть виноват кто угодно, но только не Великий Кормчий.
Мао вел поистине королевскую жизнь. Его резиденция располагалась в Чжуннаньхае, старинном императорском дворце.
Любимыми местами Мао в Чжуннаньхае были Библиотека аромата хризантемы (его личная резиденция, заполненная книжными полками) и дом у бассейна, рядом с большим крытым бассейном, где он проводил большую часть дня, плавая или читая книги у бассейна.
Великий Кормчий много путешествовал по стране на персональном поезде.
Вагоны этого спецпоезда были изготовлены в ГДР: в одиннадцати вагонах размещались личный кабинет, спальня, столовая, а также многочисленная челядь вождя: телохранители, помощники, фотографы, шеф-повар, врач…
Официальная пропаганда утверждала, что товарищ Мао являет пример умеренности во всем. Но образ вождя - аскета был весьма далек от реальности: лидер КНР не знал удержу в своих любовных похождениях. Мао Цзэдун был женат четыре раза. Вождя ублажали многочисленные любовницы, заботливо подбираемые партийным активом.
Личный врач китайского лидера вспоминал: «Для молодых женщин, которых Мао выбирал, обслуживать его, угождать любому его желанию было ни с чем не сравнимой честью. Наложницы Мао никогда не любили его в обычном, житейском смысле слова. Они любили его как своего великого вождя, как учителя и спасителя».
Кроме власти и женщин, у Мао Цзэдуна была и третья страсть - книги. От чтения Великий Кормчий получал не меньшее наслаждение, чем от любовных утех. Кровать Мао была завалена книгами.
Но, при всей его любви к чтению, лидер КНР оставался простым крестьянином, грубым и неотесанным. Выступая на митингах, Мао периодически отходил в сторону, чтобы снять куртку и обтереть вспотевшее тело. Он редко мыл голову и не чистил зубов, с годами покрывшихся темно-зеленым налетом. Врачи безуспешно пытались привить вождю элементарные гигиенические навыки. «Тигр не чистит зубов, почему же они у него такие острые?» – парировал Великий Кормчий.
Летом 1966 года председатель Мао возглавил массовый заплыв по реке Янцзы – в ту пору ему уже было 72 года. За 1 час 5 минут он пересек реку, проплыв, в общей сложности, около 15 км.
После этого события, по всей стране началась компания по обучению плаванию. С того дня, 16 июля считается национальным днем плавания в Китае. В этот день проводятся массовые заплывы в память «великого революционного заплыва» председателя Мао.
Переплывая Янцзы и демонстрируя «несокрушимое здоровье», Мао наносил своим оппонентам новый политический удар.
В своих пламенных речах Мао Цзэдун не стеснял себя в выражениях. Так, на заседании Политбюро в 1956 году он заявил: «Мы не должны слепо следовать за Советским Союзом! Каждый пердеж имеет свой запах, и мы не можем согласиться, что все советские пердежи хорошо пахнут!»
Нежелание председателя Мао считаться с кем-либо, кроме себя, привело к разрыву с Москвой. Великий Кормчий выступил против «хрущевской оттепели» и разоблачения культа личности Сталина. В свою очередь, советские руководители были шокированы откровениями Мао, продемонстрировавшего готовность к атомной войне во имя светлого коммунистического будущего: «Мы можем потерять более 300 миллионов человек. Ну и что? Война есть война».
С конца 1950-х годов китайская пропаганда начала обвинять Кремль в ревизионизме и великодержавном шовинизме. Экономическое и военное сотрудничество между КНР и СССР было свернуто. Мао Цзэдун стал открыто выдвигать территориальные притязания к Советскому Союзу и в 1969 году дело дошло до пограничного вооруженного конфликта в районе острова Даманский.
Но к тому времени Китай уже потрясла очередная кампания Мао, оказавшаяся хуже любой войны. Неудача «Большого скачка» не отбила у Мао желания спорить с историей. Поступательное развитие решительно не устраивало китайского лидера. «Мы не можем идти старыми дорогами всех стран мира и ковылять шаг за шагом после других. Мы должны смести общепринятые правила!» – заявлял Мао.
Вождя осенила новая идея: для прорыва в коммунизм необходимо сбросить груз прошлого, осевший в сознании людей. Он решил зачеркнуть 4000-летнюю историю Китая и начать ее с чистого листа. Заодно Мао собирался подавить оппозицию в партии, расправившись с ненавистными «ревизионистами» (к середине 1960-х годов в компартии Китая сформировалась мощная оппозиция, не разделявшая радикальных идей Мао Цзэдуна. Среди прагматиков были официальный глава КНР Лю Шаоци и генсек КПК Дэн Сяопин).
В 1966 году в Китае стартовала печально известная «Культурная революция».
Ставка была сделана на молодое поколение, слепо преданное Председателю Мао. Из учащейся молодежи формировались отряды «красных охранников» – хунвейбинов. Фанатичные юнцы были столь же нетерпимы к прошлому, как и сам Великий Кормчий. И столь же нетерпеливы. К августу 1966-го они буквально наводнили всю страну, объявив беспощадную войну старому миру.
Мао и его соратники призывали разгоряченную толпу: «Сломим стоящих у власти агентов капитализма! Выгоним всех дьяволов и злых духов! Избавимся от четырех старых предрассудков: старого мышления, старой культуры, старых обычаев и старых навыков!».
Начались погромы в университетах, школах, госучреждениях, парткомах. Поскольку в погромах принимали участие, в основном, учащиеся, то в 1966 году на полгода были остановлены все занятия в школах.
Профессоров, школьных учителей, деятелей искусства, а затем и видных партийных и государственных работников выводили на «суд масс» в шутовских колпаках. Хунвейбины выбивали из них признания в «ревизионизме».
Партийные и государственные учреждения по всей стране были парализованы, репрессированы многие видные партийцы, включая Лю Шаоци и Дэн Сяопина. Наряду с официальными репрессиями, все чаще происходили жестокие уличные расправы: хунвейбины попросту забивали неугодных до смерти.
Из мемуаров бывшего хунвейбина, китайского писателя Чжэна И: «В одном из городов действовала женская банда несовершеннолетних, называвших друг друга «сестрами» и бравших псевдонимы по числу убитых — «Сестра Шесть», «Сестра Девять» и так далее».
Уже через год, в 1967 году, хунвейбины принялись за захваты министерств и правительственных зданий. Их действия базировались на «цитатнике Мао».
Деятельное участие в Культурной революции приняла супруга вождя Цзян Цзин. Именно она организовывала первые отряды хунвейбинов, а нередко и направляла их на погромы.
Бывшая актриса, Цзян Цзин проводила идеологические чистки в театрах, кинематографе, на радио, оставляя считанные единицы «образцовых» произведений – спектаклей, песен, кинофильмов.
Мао Цзэдун поучал своих фанатичных последователей: «Без разрушения нет созидания! Разрушение требует выяснения истины, а выяснение истины и есть созидание».
В стране закрывали кафе и рестораны, крушили неоновые рекламы. Банды хунвейбинов громили библиотеки. В Пекине разрушили древние стены, закрыли парк Бей Хан и Национальную галерею изящных искусств. На улицах пылали огромные костры из «буржуазных товаров»: в огне гибли шелковые ткани, украшения, старинная мебель, шахматы, книги, модная одежда, произведения искусства.
В манифесте хунвейбинов говорилось: «Мы – красные охранники председателя Мао, мы заставляем страну корчиться в судорогах. Мы рвем и уничтожаем календари, драгоценные вазы, пластинки из США и Англии, амулеты, старинные рисунки и возвышаем над всем этим портрет председателя Мао. Мы являемся стражами, защищающими красную власть. Председатель Мао – наша опора!»
Культ личности Мао Цзэдуна был раздут до немыслимых масштабов. В книжных лавках торговали исключительно произведениями Великого Кормчего. Каждый китаец должен был иметь при себе «маленькую красную книжку» – цитатник председателя Мао.
Только в 1966 году было издано 3 миллиарда цитатников на всевозможных языках. Нередко их обложка делалась из твердой пластмассы, с которой легко можно было смыть следы крови – такими книжками были изувечены многие партийные деятели, когда из них «выбивали буржуазный яд»…
К середине 1967 года политическая система КНР была практически разрушена. Власть перешла в руки «революционных масс». Но вместо гармоничного коммунистического общества в Китае воцарилась анархия. Молодежные банды, упоенные вседозволенностью, буквально озверели. На местах шла чудовищная резня.
Но самое страшное явление «Культурной революции» - каннибализм в политических целях. Китайский диссидент Чжэн И, после «культурной революции» написал книгу «Алый мемориал: рассказы о каннибализме в современном Китае», сразу ставшую бестселлером. Для написания книги он использовал документы местных органов власти, признания и свидетельства очевидцев событий, произошедших во время резни в Гуанси во время «Культурной революции». Чжэн И выделил три стадии нарастания эпидемии каннибализма: начальную, когда органы тайно изымались у убитых, фазу подъема, когда поедание плоти приобретало все большую открытость, совершалось при свете дня, на площадях, под развевающимися красными флагами с партийными лозунгами, и, наконец, фазу массового безумия, когда людоедство уже воспринималось как норма».
Со временем, в среде хунвейбинов произошло расслоение и начались кровопролитные стычки между отдельными отрядами. Ситуация явно выходила из-под контроля и Мао забеспокоился.
Против разбушевавшихся юнцов была брошена армия. Хунвейбинов принудительно высылали на перевоспитание в отдаленные деревни. Многие города, захваченные «красными охранниками», приходилось брать штурмом. К примеру, город Гуйлинь штурмовали 30 тысяч солдат и бомбили напалмом, после чего там были вырезаны все хунвейбины. Культурная революция безжалостно пожирала своих буйных детей.
10 лет буйства молодежных банд - хунвейбинов (студентов-«красногвардейцев») и цзаофаней (молодых рабочих-«бунтарей») стоили стране 100 миллионов пострадавших и почти два миллионов убитых. «Культурная революция, запущенная по инициативе национального лидера и использованная в своих целях реакционерами, переросла в хаос, ставший катастрофой для партии, страны и народа».
К началу 1970-х годов Китай пребывал в глубоком, всеобъемлющем кризисе. Наступило время расплаты – стране приходилось оплачивать счета «Культурной революции». Экономика находилась в плачевном состоянии, интеллектуальная жизнь была парализована.
Власти призывали население восстановить порядок. Возрождались разгромленные общественные институты. Режим несколько смягчился, началась реабилитация погибших и пострадавших. Вместе с другими репрессированными партийцами из ссылки вернулся и Дэн Сяопин – будущий отец китайских рыночных реформ.
Последствия «Культурной революции» сказывались и спустя десятилетия – у некоторых профессоров не было университетского образования: студентами их отправили работать на полях, а потом вернули в университеты, где они заняли освободившиеся после репрессированных ученых профессорские должности
Окружение престарелого Мао Цзэдуна погрязло во взаимных интригах. В 1971 году разразился скандал: министр обороны Линь Бяо, долгое время считавшийся официальным преемником Мао, попытался сбежать из страны на реактивном «Трайденте», но его самолет потерпел крушение при невыясненных обстоятельствах в небе над Монголией. Утверждали, что Линь планировал заговор против китайского лидера.
Политика Мао зашла в тупик. Один из приближенных Великого Кормчего писал: «В первые годы я восхищался Мао Цзэдуном. Он спас Китай от японского владычества и походил на божьего посланника. Но за время «Культурной революции» мои мечты о новом Китае, свободном от угнетения и неравенства, развеялись в прах».
Свое поражение в битве с историей сознавал и сам Мао Цзэдун. На фоне крайне напряженных отношений с СССР, китайское руководство стало
«заигрывать» с американцами и в 1972 году Пекин посетил Ричард Никсон.
Беседуя с председателем КНР, американский президент сказал Мао, что его учение изменило культуру и цивилизацию Китая. Великий Кормчий с горечью ответил: «Все, что я подверг изменениям, – это лишь Пекин и несколько предместий!» Диктатору было нелегко смириться с мыслью, что после стольких лет борьбы и гигантских усилий, направленных на создание коммунистического общества, он потерпел фиаско.
Китайский вождь пребывал в глубокой депрессии. Последние годы жизни Мао прожил затворником на территории Чжуннаньхая. Он поссорился с Цзян Цин и с 1973 года супруги уже не жили вместе. Жена Мао должна была подавать письменную просьбу с изложением причин, по которым хотела его видеть.
Суровая реальность, которую Мао Цзэдун привык игнорировать, неумолимо вторгалась в его жизнь. Здоровье китайского лидера резко ухудшилось, у него развилась болезнь Паркинсона, Мао стал слепнуть. Когда одряхлевший вождь понял, что больше не может читать, он расплакался – впервые за годы своего правления. Изредка появляясь на людях, Мао шокировал приближенных заявлениями, что вскоре он встретится с Марксом…
9 сентября 1976 года, после двух тяжелых инфарктов, Мао Цзэдун скончался. На похороны вождя пришло более миллиона человек.
Политбюро распорядилось забальзамировать тело Мао и поместить его в мавзолей на площади Тяньаньмэнь.
Под девизом: «То, что мыслимо – то осуществимо!» прошла жизнь китайского лидера. Председатель КНР Мао Цзэдун распоряжался сотнями миллионов подданных, но этого ему было мало. Великий Кормчий жаждал власти над объективной реальностью, над самой историей. Для Мао не существовало диалектики и эволюционных законов – лишь его собственная воля.
Сегодняшний Китай прагматичен, рационален и бесконечно далек от революционного романтизма Мао. Он не пытается подстегнуть историю, а живет по ее объективным законам. Иллюзорная мечта китайского вождя потерпела крах – остались лишь реальные жертвы.
Благодарю за прочтение. Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации