Зазвонил телефон. Анна сняла трубку. Это, конечно, она.
– Анюточка? – спросил осторожный голос Анфисы Павловны, – Здравствуй, дорогая.
– Здравствуйте.
– Что с тобой случилось?
– Все нормально.
– Ты не заболела?
– Нет, но спасибо, что беспокоитесь…
– А почему не на работе?
– Я уволилась.
– Анют, то, что вы развелись, не значит, что вы не можете вместе работать с Олесенькой.
– Я не могу.
– Почему это?
– Олеся Игоревна – моя начальница, а мой бывший муж, ваш родной сын, собирается с ней встречаться.
– Так ты им не помешаешь, если соберутся. Они же не на работе будут встречаться.
– Но он может приехать и ждать её после работы, как ждал меня. Я не хочу.
– А хочешь, со мной на дачу поедем? Я сегодня вечером поеду… Не работать, нет. Просто посидим, чайку попьем.
– Не хочу. Вы боитесь, что пока вы на даче, я к нему в его квартиру приду. Не бойтесь, я точно не приду.
– Правда-правда?
– Правда.
– Честное благородное? ... – Ань, ну объясни мне, почему ты сразу уволилась и сидишь дома? Жизнь не закончилась!
– Анфиса Павловна. Я вас очень уважаю, но прошу мне больше не звонить.
– Как это?
– Так это! Не звоните мне! Я - человек, понимаете?! Живой человек! У меня есть чувства тоже, и не надо мне больше вашей ... семьи, хватит! У меня своя есть, хорошая, дружная!
Аня отключилась первая. Подумала и совсем выключила мобильный.
«Надоели, как они мне оба надоели! Приедет – не открою… Уйду из дома! В кино пойду схожу!»
Бывшая свекровь её в покое не оставляла, как и бывший муж, хотя Аня побыла женой всего четыре месяца. Ей очень хотелось быть хорошей, она такой и была, любящей, верной...
Саша преподавал в институте и пришелся по вкусу её родителям из маленького городка под Саратовом, но была одна проблема, как уже потом оказалось. Жить вместе с матерью и женой он и сам не хотел, но мать болела, страдала, настаивала, не хотела отпускать. Аня поняла, что он хотел жениться, потому, что полагалась в подарок на свадьбу квартира от сестры, бездетной тётушки Тамары. Тётя Тамара обещала, что когда любимый племянник женится - подарит ему, единственному почти сыночку. Он женился,... но не на той.
Аня закончила пятый курс и, как жених пообещал – сразу сыграли свадьбу. С мамой и тётей Тамарой он её знакомил, на даче она с ними работала, помогала, но не знала, что между будущей свекровью и тётушкой ведутся разговоры о том, что невеста Аня совсем не подходящая, только, как работница – сойдет.
Анфиса Павловна тут же устроила её, умолчав, что начальницей у Анюты будет подруга детства сына Олесенька, которая была умной и выглядела по-взрослому, современно. Олеся Игоревна была довольно строгой, но это Анне было понятно, все начальники должны быть строгими.
Аня принесла на работу свою орхидею, каждый день утром вытирала стол начисто, каждый день светилась от радости.
Она с милой улыбкой, вежливо встречала любые задания, привлекала клиентов, консультировала, запоминала, училась старательно. Весь коллектив её поддерживал.
А самые первые клиенты Аню, новенькую, воспринимали очень хорошо, хотя она была совсем еще некомпетентна и переспрашивала у других, более опытных сотрудников.
...Муж приезжал за ней на работу редко, за два месяца всего два раза, и оба раза Олеся Игоревна выходила из своего кабинета на улицу, кивала ему, а он кивал ей. В целом всё было прекрасно на работе, но Аня написала заявление и уволилась.
Еле еле продержалась еще две положенных недели, ведь к вечеру становилось совсем невмоготу, а сослуживцы всё пытались её остановить.
– Анют, не передумала?!
– Ты что такая бледная? Загнали тебя? Перетрудилась, Ань?
– Вот, девочки, что значит искать себя! Нашла наша француженка, видно, новое местечко!
Диплом у Ани был на старую фамилию, все посмеивались - Анна Делон.
А фамилию придумала мама, которая сменила её сама, так была сильно влюблена в актёра и романтична. Мама всегда была мечтательницей, скромной, работящей, и только, когда Аня уехала в институт, мама пригласила к себе мужчину, с которым стала жить. Они в одном доме вместе, с Аниной тётей и бабушкой жили очень дружно.
Начальница, видно, никому не сказала, что будет встречаться с Аниным бывшим мужем. Она выходила из кабинета, смотрела пристально и отпускала её на час раньше, специально, чтобы они с Александром снова не встретились:
– Анна, можешь идти, на сегодня всё.
Аня старательно улыбалась, отмахивалась от шуточных предложений устроиться в соседнюю контору к конкурентам, и скорее выбегала из здания.
Бывшие свекровь и муж выследили, куда она переехала и теперь наведывались по очереди, узнать жива ли она.
Чувствуя нарастающую тоску, Аня стала собираться в кино. Перед выходом просмотрела вакансии, приняла сообщение с положительным решением, решительно ответила на него. Согласилась. Подумала, что администратор в салоне красоты через две станции метро подойдет на первое время, чтобы к ней не приставала больше Анфиса Павловна.
В кинотеатре у неё заболела голова, звуки рекламы перед фильмом раздражали, хрустящие поп-корном немногочисленные зрители тоже. Настроение было таким, что хотелось на стенку залезть, заплакать или куда-нибудь спрятаться поглубже, но она старательно сохраняла лицо независимой и уверенной в себе молодой женщины.
Вчера она сорвалась на Сашку, на его пугливый голос по телефону. Бывший звонил с чужого номера, пьяненький, глупенький и нёс что-то про её характер. Сказала, чтобы отстал навсегда.
Аня ему ни разу не открыла свою дверь и не собиралась.
Саша ставил коробки с орхидеями на коврик перед её квартирой, но Аня даже не знала об этом, пока её новая соседка не позвонила с утра и не вручила целых три сразу. Цветы красивые. Не взяла. Видеть даже не захотела, даже касаться не хотела этих розовых и сиреневых прекрасных цветов, которые ей так полюбились.
Нежные, какие нежные... Какой он был нежный и так всё получилось нехорошо. Плохо даже получилось.
Как матери сказать, она не знала пока. И бабушка расстроится, будет жужжать маме на ухо: «Это твой характер! Твой! Вон ты посмотри, посмотри, как она недоверчива, как обидчива, как чересчур романтична. А парни сама видишь все угрюмые вокруг. Этот попался хороший, умный, да только ей же принца заграничного подавай, другому не доверится. А таких у нас не бывает».
Аня не смотрела этот странный фильм, не поняла о чем он был, но ей в кинотеатре просто лучше думалось, что делать дальше. Вспоминала день, когда пошла на самом деле, без угроз, спокойно подавать на развод, начала подыскивать в тайне от всех жильё.
Когда нашла, сказала коротко и ясно: «У нас всё плохо, мы с тобой жить не будем, заявление уже давно мной подано, нас разведут. Детей нет, ничто не связывает... Ты хотел квартиру - твоя тётя сказала, что она твоя после развода. Анфиса Павловна сказала, что не даст нам жизни, и я сама уже ничего не хочу».
Спали они целый месяц в разных комнатах. Жить бы не смогли... Нет, никак не смогли.
Анфису Павловну Аня из уважения пускала, но сегодня решилась: больше никогда и ни за что.
От этой мысли она облегченно вздохнула, потерла пылающие виски ладонями и пошла прогуляться по дороге к дому, ни о чем плохом не думая.
Но шансов у неё не было остаться спокойной - у подъезда своей съемной квартиры она увидела целую делегацию.
Стояли, как заговорщики - Анфиса Павловна, её персональный таксист Иннокентий Петрович и младший брат Петр Павлович, который на свадьбе напился и танцевал пока не упал... Он тогда приехал без жены, и никто не мог его угомонить.
Сестра, Анфиса, была на свадьбе занята молодоженами - не отходила ни на шаг, поэтому почти на всех свадебных фотографиях они фотографировались, как три пенёчка: Аня, муж и свекровь. Саша посерединке, в черном, две женщины по бокам в белом. Если смотреть издалека покажется, что сфотографирована рубашка с черным галстуком.
Анфиса Павловна приехала к ним на свадебное торжество вся в белом, и в белоснежной шляпе с модными широкими полями. Сказала шуточный тост от матери: «Своего красавца Александра Ивановича я не собиралась отдавать Нюрке или Нюське с деревенским лицом, но любовь зла, поэтому - давайте поднимем бокалы за молодых».
Нюрка. Нюська.
Аня носила звучную фамилию Делон. Стала Демидова. Теперь опять стала Делон.
Мысли и воспоминания не давали ей сосредоточиться.
«Лицо как лицо. - думала Аня, - Да – очень обыкновенное лицо. Кожа чистая, светлая, нос у меня тонкий, чуть вдернутый, весной несколько веснушек, а волосы были рыжеватые в детстве, потом потемнели... Отец Сашки был великий, конечно, и он сам стал преподавателем, но в чем я-то виновата? Влюбилась! О, боже, дай мне сил, зачем я в него влюбилась?... Хоть не в Алена Делона, как моя мама…»
– Аннушка! Наконец-то! А где ты была?
– Добрый вечер! – поздоровалась Аня и попила лимонад из бумажного стакана, в котором остался один лёд.
– Анна Аленовна, приятно свидеться. Маруся, выходи.
Из машины вылезла девочка лет десяти-одиннадцати с косичками.
– А вот и наш репетитор! С ней ты будешь заниматься, Маруся!
– Я? Репетитор? Вы о чем?
– У тебя же нет пока работы? А мы на море собрались, но Маруся плохо переносит самолёт и умоляла остаться с тётей Анфисой.
– А-а-а, вот теперь поняла. А чем я должна заниматься по-вашему?
– Внеклассным чтением и русским языком. Маруся отстаёт, у неё четверка.
– Я уже устроилась, извините. – Улыбнулась девочке Аня, но тут же почувствовала цепкую лапу.
– Нет-нет! Откажись от работы, это всего на двадцать один день, ты мне нужна.
– Вы о чем? Мы даже не родственники, вы что русский не знаете? Вы же сами всё знаете!
– Я очень нервничаю, давление. Мне нужна помощница. Собирай-ка свои нехитрые пожитки и поехали домой.
Петр Павлович с ложной оживленностью стал подталкивать дочь к Ане.
– Анюта, вот Маруся хочет заниматься, она хочет отличницей стать. Девочка у нас способная, я все думал Анфиска возьмет к себе и позанимаются, а она, как упадет… Марусь, ты что тётю Анфису довела?
– Я не знаю… - протянула девочка писклявым голосом.
– Анчутка, поехали, мы уже два часа тут ожидаем, только возьми к себе Марусю, когда за вещами пойдешь, она в туалет хочет.
– Ну конечно возьму в туалет, о чем разговор, – ответила Аня, улыбнулась и добавила, – Анфиса Павловна, я к вам не поеду, привозите ко мне заниматься, пока не вышла работать. Завтра я могу, мне сказали в понедельник выходить. Новая работа, хорошая!
– Вот и замечательно, собирайся, до понедельника у нас поживем все вместе, поможешь мне с племянницей. Поздний ребенок, родителям нужно в санаторий, спину подлечить. Им уже завтра лететь надо… Петя!!! – Анфиса Павловна уставилась на своего брата с серьёзным лицом.
– Конечно, конечно, о чем речь, я заплачу… - мужчина побежал в машину и вернулся с большим мужским портмоне.
– Анюта у нас замечательная собеседница, много читает, грамотная, институт без троек закончила… Мы её знаем уже три года, да Анечка?
– Два.
– Вот! Целых два года.
– Ага, хорошо, – кивнул Петр Павлович – Ну, идите скорее в туалет! А я поехал собираться, вот возьмите аванс.
Он протянул аванс - купюры разложил веером, чтобы Анна поняла - аванс в половину зарплаты, которая у неё была.
Затем быстро обнял дочь:
– Маруська, не балуй! Скоро приедем с матерью… Мужчина побежал к машине и почти сразу сорвался с места.
Некоторое время они молчали и смотрели друг на друга.
– У вас сын дома будет или на той квартире? – первой нарушила тишину Аня.
– На той, на той, не волнуйся, одна я осталась. Переехал. Вот как букетом от тебя получил, так и уехал. Ты, девочка моя, не волнуйся, я его предупредила, приходить не будет, – Анфиса Павловна пытливо смотрела то на Аню, то на водителя Кешу, который прятал глаза и покачивал обеими руками вдоль туловища.
Маруся взяла свою тётю под руку и спросила:
– А это больно – букетом? Сашу букетом? А он был колючий? У меня на восьмое марта был такой колючий от папы!
– Я даже не видела цветы, это выдумки! Они были не колючие - орхидеи, мои любимые. – Аня вздохнула устало и сказала девочке, – Пошли, Марусь, в туалет тебя свожу и вещи свои возьму, а ночью уеду домой.
– Смотрите-ка на неё! Домой! Твой дом в Калинихе! Ты что, туда уедешь, кур кормить? - усмехнулась Анфиса Павловна.
– В Калининске Да, кур, а еще уток, индюков и пчёл. Они, между прочим, моих родных кормят и пользуются спросом на рынке. Пойдём, Маруся.
Девочка послушно пошла, а в квартире спросила:
– Вы ведь раньше с нашим Сашей жили, да?
– Да, вот, проходи, я свет включу. Только-только въехала сюда, еще не всё купила, но мыло есть – смотри, и полотенце...
– А… он мне не дядя, а брат! Потому, что мой папа – его мамы младший брат!
У Маруси были зеленовато-серые глаза, веселый вздернутый нос и чистое детское лицо без веснушек. Волосы были затянуты в косы и немного пушились.
Аня несмело улыбнулась и пошла собираться. Не то, чтобы ей хотелось поехать туда, обратно в дом, где пролетели три хороших месяца после свадьбы и четвертый плохой, но почему-то, глядя на Марусю, не стала грубить и притворяться обиженной жизнью. Не хотелось девочке плохой пример отношений показывать.
– А как вы познакомились? – крикнула девочка из ванной.
Аня промолчала. Вспомнила и промолчала. Маруся вышла, уже тише спросила:
– Как он тебя нашел?
– Не знаю, как нашел, Марусь. В институте. Я кашу в столовой ела, а он сел рядом. У меня был полный рот каши.
Снова навалились воспоминания...
Когда Аня в первый раз его увидела в столовой института, она очень торопилась и набила полный рот какого-то прохладного риса с котлетой.
Почувствовала, что голова закружилась от волнения и попыталась запить, но только расплескала компот. В этот момент еще подружка Ленка толкнула в бок и прошептала: «А он что тут делает? Это же сам Демидов! Сын того Демидова, кто методички наши писал по дифурам! Он здесь учился! И что теперь у нас преподаёт? Вот это да! Какой круто-о-ой! Красавчик!»
Саша встал прямо напротив столика и уставился на Анино лицо.
– Это вы мне?
Аня с надутыми щеками и набитым ртом точно не могла ничего сказать. Она боялась еще и подавиться, поэтому осторожно отвернулась и пошла к выходу из столовой, постепенно ускоряя шаг, забыв про недоеденную порцию и рюкзак со своими методичками и тетрадями. А потом думала только о том, что этот красивый парень, молодой преподаватель, решил – именно она назвала его красавчиком. Да еще так громко.
Два дня спустя Аня снова сидела в столовой в уголке над тарелкой с пшенной кашей и ела маленькими порциями, задумчиво. А потом, глянула на часы и запихнула остаток каши.
Он сел напротив, и в его глазах плясали чер. ти. Она его тоже могла назвать красавчиком, но не решилась бы никогда, а он спросил: «Это вы мной восхищались? Как вам не стыдно, девушка!» И улыбнулся.
Это «Как вам не стыдно, девушка!» два года её сопровождало. Аня бросалась ему на шею и целовала горячо, сильно, дерзко, он хватал её и кружил, а потом говорил со счастливой улыбкой: «Как не стыдно, девушка! Опять напала на меня? Девушка, что вы творите!»
Саша всегда улыбался. Потом женился, еще какое-то время улыбался, и ... перестал. Он убеждал, что женился по любви, а не из-за квартиры. По любви.
Аня не стала ничего больше рассказывать, она быстро переоделась и выпроводила Марусю в подъезд, дверь тихо закрыла...
Приехали они уже в сумерки, когда дома украшают огоньки горящих окон, мерцают фары машин и люди идут домой, кто счастливый, а кто уставший. Иннокентий помог выбраться Анфисе Павловне из своей машины с наклейками такси и поцеловал ручку.
– Сейчас, как прибежит, так и начнет просить: тётя Анфиса, включи компьютер! А я включу, и плакали мои шарики…
– Она играет постоянно … – тихо проговорила Маруся, – Мне вообще не даёт, у меня планшет разбился….
– Баловать её не надо, – вздохнула Анфиса Павловна, – Ты ж, Анюта, добрая до предела.
– Добрая до предела? До какого предела? – повторила Аня и медленно вошла в знакомый подъезд. Ей стало очень грустно и тяжело. Подъезд был такой родной. Такой знакомый, она входила, чтобы жить, а не сбегать. В дом к мужу входила, где он вырос, где его комната. Так хотелось жить хорошо...
И как же быстро уходила от них – летела, бежала, быстрей, быстрей, чтобы никто не догнал, крылья за спиной. А сейчас побрела следом, как послушная овечка.
В квартире пахло очень знакомо, запах духов Анфисы Павловны. Спазм сжал ей горло. Она еле выдавила из себя один вопрос, потому, что внимательные четыре глаза смотрели на неё пристально и будто ждали чего-то.
– Почему вы на дачу не поехали сегодня? Из-за Маруси?
– А что мне там одной делать, тебя приглашала, ты не захотела. Проходи, проходи.
– А если бы вы уехали, куда Марусю?
– Что? … Мне её к вечеру бы привезли, если б успела умотать на дачу. Анюта, твое место, садись.
Аня села на табуретку возле окна.
– Сначала поедим, потом вы позанимаетесь, а я пока шарики погоняю!
– А потом Саша придет! - шепнула Ане Маруся.
Спазм еще сильней сдавил горло, губы задрожали и слезы полились у Ани по щекам. Она быстро отвернулась к окну.
– Вот она, правда-то!
Голос бывшей свекрови был удовлетворённым.
Аня не ответила, почувствовала горячую ладонь на плече.
– Ну, успокойся… успокойся, пожалуйста… Виновата я, да. Пожалела уж тыщу раз. Скучаешь? А? Ну скажи, скажи! Ты тоже пожалела? А?
– Ничего не пожалела… Господи…
– Это неправда, Анюта… Нет, неправда. Так дело не пойдет, ну-ка признайся. Быстро!
– Оставьте меня в покое, я пойду!…
– Не отстану.
– Отстаньте! Вон Маруся смотрит…
– И пусть смотрит на здоровье. Она и сама знает, что к чему… Папка у неё из болтливых.
Маруся скромно поцеловала тетю Анфису в щеку и ушла в комнату за компьютер.
– Все ясно с тобой, – устало улыбнулся Анфиса Павловна, разливая чай и положив в каждую чашку по две ложки сахара.
– Со мной давно уже все было ясно. – Аня встала, собравшись уходить.
– Вот скажи, а почему ты мне поверила? Он же не собирался встречаться с твоей начальницей, это я собиралась, готовила почву.
– Вы собирались с ней встречаться? Так вы постоянно с ней...
– Мы с подружкой вместе замуж выходили. Помнишь, я тебе рассказывала? Свадьба наша была в один день. Стоим мы, две невестушки наряженные, две соседки, с первого класса знаем друг друга, и женихов вместе ждем! А они не приехали оба! Женихи наши опоздали, время оба перепутали. Расписали нас аж вечером... Так мы совсем близ кие подруги стали!
Я тыщу раз тебе рассказывала.
С детства договорились, что наши дети женятся, если будет мальчик и девочка. Подружка недавно почти помирала, я и решила её желание исполнить. А тут узнаю, что мой сын со студенткой не просто сошелся, встречаются по углам… Сразу, не подумав, жениться собрался. Олеську бросил. Почему ты поверила, что он её любит?
Аня медленно перевела взгляд на женщину:
– Вам я сразу поверила… Вы очень правдивая.
– Правдивая? Я? Что ж во мне правдивого, я ж на свадьбу белое надела, морду воротила, с вами на все фотографии кидалась встать. Белая гадость я и больше ничего… Все же знают, что муж мой в тайне к студентке бегал, помер там от инфаркта, сама догадываешься при каких обстоятельствах... А сын и года после похорон не прошло жениться собрался на такой же сельской штучке … Вся больная я от этого стала, глаза не видят, ноги не ходят… Веришь?
Анфиса Павловна помолчала, разглядывая свой идеальный маникюр, а затем продолжила наседать:
– Боюсь, мой Саша, сын единственный, из-за меня станет алкоголиком. Ни жены не будет нормальной, ни детей. Знаешь, Аня, я человек необразованный. Правда-правда, техникум закончила и замуж пошла. А тут – все наперекосяк. Хотелось только кричать на тебя, критиковать и насмехаться. Ты – олицетворяла её, эту наглую девицу, кто моего мужа привлекла. И вообще всю деревенскую ушлую систему воспитания я в тебе видела.
Аня устало привалилась спиной к стене и подумала, что надо дослушать и поехать прочь.
– А вот как вы оба с сыном начали сторониться друг друга, то есть ты начала, я немного засомневалась. Хотелось тебя видеть наглой штучкой, а ты простая оказалась. Воспитана по-другому. Сила духа есть. Я и поняла, что критиковать легко, а труднее – дело делать, жить по совести, уйти, когда не ко двору пришлась. По-настоящему работать, встречать мужа с радостью, а не думать, не гадать, как придраться, да за что меня в ответ уколоть…
– Но я же вам сразу не понравилась, вы сказали, что такая жена никуда не годится.
– Кто тебе сказал?
– Ну как же… вы и сказали …
Она шумно отхлебнула чай и придвинулась ближе.
– Если б ты никуда не годилась, ты бы уже давно зубами за него вцепилась, не оттащишь. Место под солнцем бы себе выбила и подмяла под себя моего единственного сына! А меня бы на место собаки в прихожую на коврик! Тем более квартира есть еще одна малометражная – выселила бы меня, и дело с концом.
– Ну, это слишком… Это же ваш дом.
– Не слишком. В самый раз! Моя подруга так и сделала в своё время, как монгол на коне ворвалась в интеллигентную семью. Шашкой порубала и работать не собиралась даже. Вот что, Анюта, давай-ка Марусю иди учи писать диктанты, изложения. Я тебе уже постелила, со мной поживёшь.
– Нет, ни за что! Я квартиру сняла…
– Не спорь со старшими, я знаю, что делаю!
И не вздумай сбежать - заперлась изнутри, а ключ у меня вот здесь! – Анна Павловна похлопала по карману. Ты – воспитанная, по карманам не лазишь, хотя я тебе там оставляла приманки.
– Вы что?
– А что? Я же должна была проверить воровка ты или нет!
– Проверили?
– Я тебе так скажу, у меня пропали две сережки. Потом кольцо. Потом крестик от цепочки, с бриллиантом посредине. Потом я не нашла ... а, впрочем кулон с ангелочком я нашла. Но цепь толстая, тяжелая исчезла!
– Вы что? Да как же вы можете!!! Я не брала ничего!
– Знаю, Нюточка. Знаю. ... Подруга, наверное, это моя придумала на воровстве тебя поймать. Олеськина мать. Я замечала, что вещи пропадают, но ничего не расспрашивала у тебя. Начала она опять просить тебя выпереть взашей, а их поженить. Тут я и рассказала Сашке о воровстве, дурная голова... А ты как раз посылку матери передавала со знакомыми из поезда, подарки ко дню рождения, и я сказала, что небось ты уже сплавила золотишко, уже сдали в ломбард да своих кур с индюками накупили. Семья то у вас зажиточная по сельским меркам.
Аня вся побелела. Сидела ни жива ни мертва. в груди что-то ухнуло.
– Да я, конечно, верная подруга, но меня тоже пойми. Потом подумала-подумала, что это не мои мысли-то... свою голову включила, да поздно. Сашка молчит, ты в комнату от него ушла другую, на развод подала...
Муж за меня с подругой лучшей всегда соображали, понимаешь?
Олеська у неё замуж не вышла, с личной жизнью неудачно, я и решила, что тебя к ней на работу пристрою, и потихоньку полегоньку они сойдутся. Ты брала или нет? Нет? Ну и неважно, если брала. С карманов ничего не брала, а со шкатулки ... всё равно ...всё бы тебе досталось.
– Я не брала, как вы смеете меня так оскорблять!
– Чай она у меня пила в обед. Олеська. Она же мне, как дочь, с пеленок знаю. Приедет поговорить, чай попьём и уезжает.
– Я не брала, – как заведенная шептала Аня, не в силах сдвинуться с места.
– Ты не думай, я тебя не виню. Брала, да и шут с ними, с побрякушками. Не брала - хорошо. Ты Сашке помоги, скажи ему доброе слово, чтоб не пил. Из института ушел, говорит, что не может там работать, о тебе всё напоминает. Пошел в контору какую-то инженером. Пока сильно не пьёт, но скоро начнет, по глазам вижу. Как дед его покойный начал, так и понеслось. Ты поживи у меня, Анюта. Прошу. Я хочу проверить, воровка она или нет. Ко мне в обед приедет, а ты с Марусей занимайся. Если что еще пропадет - точно она! Небось в ломбард-то не сдала, побоялась.
– Кто?
– Да Олеська.
– Олеся Игоревна??? Она хорошо зарабатывает.
– Тебя хочет потопить.
– Мне всё равно, Анфиса Павловна.
– Зато мне не всё равно! Ты погляди сколько плохой энергии случилось у нас с тобой. А могли бы на дачу ездить, копать, сажать цветы, клубнику, Сашку заставлять навоз возить.... – На глазах у Анфисы Павловны заблестели слёзы.
– Вы из-за навоза плачете?
– Эх, Анюся-дуся. Сын меня прощать не хочет, что довела тебя и ему настроение портила каждый день. Горюет.
– Всё пройдет... пройдет. Я не брала у вас ничего.
– Да ты как вылетела от нас, как побежала, и скрылась... Еще и уволилась, хорошо на телефон отвечала. Хорошо, что воспитанная.
– Я хотела номер телефона сменить, завтра.
– Ой, невидаль какая! Да я бы твоим в Калиниху позвонила...
– В Калининск. Они бы тоже сменили.
– А я б к ним приехала! Хотя, что это я... Ты сама еще ничего не решила. Они у тебя ничегошеньки не знают!
– Вы что, звонили?
– Ага, один разок, пожелать им здоровья, праздник был церковный. Иди к Марусе, подиктуй ей отрывок Пришвина и ложитесь спать. А с завтрашнего дня будем начеку. Кто ворует, узнаем.
Олеся оказалась понятливой. Увидев Анну в квартире с Марусей, понимая, что происходит, она ничего не взяла, а через три дня еще раз в обед на чай приехала и потихоньку вернула награбленное. Всё бы ничего, да обманывала её Анфиса Павловна, что «Анька куда-то всё время сбегает, потом возвращается, никак воровка хочет вернуть моё добро, чтобы остаться!» Но всё это время Анна сидела дома или гуляла с Анфисой Павловной и Марусей, за драгоценностями сбежать никуда не могла.
Вот так всё вернулось в шкатулку.
– Анфиса Павловна. Теперь вы довольны? Ваше золото снова с вами. Я могу теперь уйти нормально?
– Нет, не можешь! Любишь ты его! Иначе, даже не сунулась бы ко мне!
– Почему я не уехала сразу? Хотелось доказать, что не брала. Я воспитанный человек, старших принято уважать. Надеюсь, что Саша найдет себе жену, и я тоже найду...
– Саша каждую ночь у тебя сидит и смотрит на свою спящую красавицу, только ты шелохнешься - выходит, чтобы не сбежала опять. Я у Саши прощенье выпросила, теперь у тебя прошу... Поговорите с ним, любит он тебя, нет сил никаких смотреть на его страдания...
– Вы .. обманываете меня, я вам не верю. Любил бы - догнал.
– Тебя догонишь! Угнала так угнала... Вот тебе ключ от его квартиры, ты поезжай и подожди его с работы, ужин приготовь. Вот радости-то будет!!!... я представляю!
– А если я его уже не люблю?
– Так и увидишь! Ох, об этом я как-то не подумала... Что ж делать-то... Ой, господи-и-и... Простите меня, дети, я же не знала... что так разлюбить-то можно ... Не любишь, значит...
Точно не пойдешь?
А ради меня пойдешь? А Маруська, знаешь, как хочет, чтобы вы помирились? Они с отцом специально это придумали, чтобы тебя заманить. Он её дома ждёт с матерью...
– Что? Так они не улетели в санаторий?
– Через месяц улетят. Вас с собой приглашают, отдохнуть от меня. Анюшка, сжалься, он же меня не простит, сын родной не простит...
– Вы же сказали, что уже простил!
– Не до конца!
– Давайте ключ!
Аня ехала по адресу и все еще так и не восстановилась до конца. Шел дождь, плескались лужи, влажный зонтик намочил ей колени... А в голове искрились мысли: Мы с Сашкой будем вместе? Снова женимся? Нет, жизнь, она не такая. Не бывает всё снова... Почему же он ничего не сказал? Неужели думал, что я утащила драгоценности его матери? Как он мог подумать об этом? Как?
В квартире был свежий ремонт, в первой комнате - сложенный диван, плед и подушка, на которой еще остался след от его головы... На кухне бутылки пустые и совсем нет еды. Это было непохоже на Сашку, совсем непохоже.
Аня зашла во вторую маленькую комнату и увидела... она увидела идеальный порядок, и вокруг цветы, цветы... живые орхидеи, прекрасные, цветущие, и фотография их совместная, еще до свадьбы в рамочке, где они с Сашкой обнимаются.
Она вздрогнула, когда нашла свою маечку и пижаму в пустом шкафу, которые забыла у Анфисы Павловны - вещи были постиранные и висели забытые на сушилке, а сейчас отглажены и аккуратно сложены, приготовлены.
Ключ повернулся в двери. Заставил вздрогнуть.
Аня не спешила в коридор, так и застыла, растеряно взирая в открытый почти пустой шкаф.
Через мгновенье рядом с ней оказался запыхавшийся Сашка с каплями дождя на плечах и на лбу, с мокрыми волосами. Глаза его светились нежнос, а губы подрагивали.
– Саша…? – неуверенно пробормотала Аня, - ты уже пришел?
– Как вам не стыдно, ...девушка!
Он обхватил лицо Ани ладонями и все целовал и целовал, не давал ничего сказать, требовательно и настойчиво. Так, будто пытался доказать, что любит, будто пытался убедить, что они должны быть вместе, невзирая на любые обиды и трудности…
- Анечка, как же я соскучился по тебе… - прошептал он, прижимаясь, и поднял на руки. - Пожалуйста, не уходи больше никогда… Не бросай меня… Я же сопьюсь, сойду с ума… Ты знаешь, как больно?
- Что же мы наделали?
- Ты любишь его или ...
- Нет у меня никого, я просто ушла. Я это сказала... так просто, чтобы уйти было легче, чтобы ты не мешал.
- Я следил за тобой.
- Знаю.
- Ты больше не уйдешь?
- Я не брала ничего, я не воровка.
- Знаю, никогда так не думал, искал, злился на мать...
- Ты с работы? Голодный?
- Очень.
- Хочу такую ...Маруську. Маленьку девочку... Я очень хочу.
- Я тоже!!! Я тоже, Аня, я тоже хотел тебе сказать...
- Так давай... попробуем?
Куртка Саши полетела на пол… Платье Ани следом… Они потеряли счет времени… Да и все это было совсем неважно.
Свадьба была в один день с подругой. Стояли в салоне красоты они рядом, Анфиса Павловна выходила замуж за Иннокентия Петровича.
Две невестушки наряженные, две подружки, их ждали у ЗАГСа женихи...
А они не приехали обе. Им прически не понравились, решили переделать.
Ане снова волосы распустили и закололи сбоку, с правой стороны, стразами украсили, а у Анфисы Павловны кудри сделали крупнее и украсили жемчужной заколкой.
Опоздали они. Помучили женихов. Вечером только расписались.
Подруги. Кто бы мог подумать?
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.