Тайны, шпионские страсти, суперсекретные агенты - как манит все это... И вдруг Бен вдруг попадает в совершенно секретную Академию шпионажа. Как?! Мечта сбылась?! Бен и представить не мог, что все это окажется той еще ловушкой, подвох будет следовать за подвохом, то есть Академия, конечно, настоящая, только вот что там делает Бен?
Представляем фрагмент этой невероятно смешной и увлекательной шпионской книги, в которой мир 13-летнего героя переворачивается с ног на голову.
Стюарт Гиббс, как всегда, великолепен. Читатели 9-14 лет оценят.
— Здравствуй, Бен, — сказал мужчина, сидевший у меня в гостиной. — Меня зовут Александр Хейл. Я из ЦРУ.
И ровно в этот момент моя жизнь перестала быть скучной.
До этого интересного у меня в жизни не было ничего. Вообще. Вот, например, взять хоть тот день: день 4583, седьмой месяц тринадцатого года моей дурацкой жизни. Я выполз из кровати, позавтракал, пошел в школу, поскучал на уроках, попялился на девочек, заговорить с которыми дико стеснялся, еле вытерпел всю физкультуру, заснул на математике, нарвался на Дирка-задиру, поехал домой…
И увидел на диване у себя в гостиной человека в смокинге.
Я сразу понял, что это шпион. Александр Хейл выглядел абсолютно так, как я всегда представлял себе шпионов. Ну, может, постарше немножко — ему было что-то около пятидесяти, — но такой вежливый, учтивый. На подбородке виднелся шрамик — очевидно, от пули. Хотя может быть, и от чего-нибудь по- интереснее, может от стрелы… Впечатление от него создавалось, как от Джеймса Бонда: я бы не удивился, если бы узнал, что по дороге сюда он гнался за какими-нибудь злодеями и убрал парочку не моргнув глазом.
Родителей дома не было. Они всегда возвращаются позже меня. Александр явно вошел сам. На столике перед ним лежал открытый альбом с нашими фотографиями из Вергиния-Бич.
— Мне пора начать беспокоиться?
— О чем? — Александр рассмеялся. — Когда ты в последний раз делал что-нибудь не то? Ну, разве что подсыпал Дирку Деннету слабительного в колу — но, честно говоря, он сам напросился.
— Откуда вы знаете? — восхищенно спросил я.
— Я шпион, это моя работа. Можно чего-нибудь попить?
— Да, сейчас…
Я перебрал в уме все напитки в доме. Я понятия не имел, что этот человек здесь делает, но безумно хотел произвести на него впечатление.
— У моих родителей много чего есть выпить… Что вам налить, мартини?
Александр снова рассмеялся:
— Друг мой, мы не в кино. Я же на работе.
— Да, и правда… — покраснел я. — Воды?
— Лучше какой-нибудь энергетик, если можно. Что-нибудь с электролитами. На всякий случай: вдруг надо будет заняться делом. Мне по дороге сюда уже пришлось убрать нескольких нежелательных элементов.
— Нежелательных элементов? — я попытался задать этот вопрос так небрежно, как будто каждый день обсуждаю такие вещи. — Каких?..
— Боюсь, что это засекреченная информация.
— Ну да, конечно. Логично. Хотите «Гаторейда»*?
— Идеально.
Я пошел на кухню. Александр — за мной:
— Ты уже давно за тобой наблюдаем.
Я так и застыл перед открытой дверью холодильника.
— Почему?..
— Во-первых, ты сам обратил на себя наше внимание.
— Серьезно? Когда?
— Сколько раз ты заходил на наш сайт?
Я поморщился, снова чувствуя себя идиотом.
— Семьсот двадцать восемь.
Александр слегка удивился.
— Да, именно столько. В основном тебя интересовали игры в детском разделе (и кстати, ты показал весьма неплохие результаты), но периодически ты читал про то, как попасть к нам на стажировку и на работу. Следовательно, ты рассматриваешь карьеру разведчика. А когда кто-нибудь интересуется ЦРУ, ЦРУ начинает интересоваться в ответ. — Александр достал объемистый конверт и положил на кухонную стойку. — Ты нас впечатлил.
На конверте было написано: «Мистеру Бенджамину Рипли в собственные руки». Защитных печатей было аж три, причем одну пришлось ковырять ножом для мяса. Внутри оказалась толстая стопка бумаги. На первой странице было написано только:
«После прочтения уничтожить».
На второй странице начиналось письмо. «Уважаемый мистер Рипли! Рады сообщить, что с настоящего момента Вы зачислены в Академию шпионажа Центрального разведывательного управления...»
Я отложил письмо. Во мне боролись потрясение, восторг и непонимание. Да, я всю жизнь мечтал быть разведчиком, но…
— Ты считаешь, это шутка, — прочитал мои мысли Александр.
— Ну… в общем, да. Я никогда не слышал, что у ЦРУ есть академия.
— Конечно, она засекречена. Но уверяю тебя, она есть. Я сам там учился. Отличная школа, в настоящем там обучают агентов будущего. Поздравляю! — И, ослепительно улыбнувшись, Александр поднял стакан «Гаторейда».
Я с ним чокнулся. Он подождал, пока я отопью, и только потом опорожнил свой стакан — видимо, эту привычку заводишь, если всю жизнь тебя пытаются отравить.
Я глянул на свое отражение в микроволновке и вдруг сильно засомневался. Как меня могли взять туда, где учился он? У Александра были красота, сила, утонченные манеры… У меня — ни разу. Как меня могли взять в защитники мировой демократии, если только на той неделе у меня три раза отобрали деньги?
— А как?.. — начал я.
— Как тебя взяли в школу, куда ты даже не собирался поступать?
— Типа того…
— Процедура поступления нужна только для того, чтобы ты рассказал школе о себе. А ЦРУ и так все о тебе знает. — Александр достал маленький карманный компьютер и заглянул в него. — Вот например: отличник, знает три языка, математические способности шестнадцатого уровня.
— Это как?
— Сколько будет 98 261 умножить на 147?
— 14 444 367, — ответил я, даже не задумавшись. У меня действительно был талант к математике и странная способность точно знать, который час. Хотя бόльшую часть своей жизни я даже не знал, что это необычно. Я был уверен, что все умеют в уме решать сложные уравнения и мгновенно считать, сколько дней, недель и минут они живут на свете. А выяснил я, что это не так, только в три тысячи восемьсот тридцать третий день своей жизни.
— Вот это называется шестнадцатый уровень, — сказал Александр и снова посмотрел в компьютер. — Еще тут сказано, что ты на ура сдал экзамены ЗВОК, превосходно разбираешься в технике, а также испытываешь сильную симпатию к мисс Элизабет Пастернак, хотя она вряд ли подозревает о твоем существовании.
Я, на самом деле, так и думал, но было довольно обидно слышать подтверждение. Да еще и от ЦРУ. Так что я решил перевести тему.
— Что за экзамены ЗВУК? Я что, их сдавал? Я не помню...
— И правильно. Ты, собственно, и не знал, что сдаешь их. ЗВОК — это Задания, Включенные в Официальные Контрольные. ЦРУ вставляет свои вопросы во все школьные тесты, чтобы выявить учеников, подходящих для нашей работы. И с третьего класса ты ни разу не ошибся.
— Вы вставляете свои задания в школьную про- грамму? А Министерство образования в курсе?
— Вряд ли. Там обычно вообще ничего не знают. — Александр поставил стакан в раковину и потер руки. — Ну, хватит болтать. Иди собирайся. Нам еще сегодня много чего надо успеть.
— Мы что, прямо сейчас едем?
Александр повернулся ко мне уже с лестницы.
— Ты получил высочайшие оценки в разделе
«Восприятие» ЗВОКа. Что тебе непонятно во фразе «с настоящего момента»?
Я задумался. У меня в голове роились тысячи вопросов, которые все хотелось задать одновременно.
— Я… А… А куда собираться? Эта академия, она что, далеко?
— Нет, не очень далеко. В Вашингтоне, через Потомак. Но нам нужно, чтобы ученики посвящали работе все свое время, так что жить придется в общежитии. Учатся в Академии шесть лет, класса примерно с седьмого до двенадцатого. Ты, естественно, зачислен на первый курс.
Я догнал его всего за двадцать секунд, но он уже успел приготовить мой чемодан и теперь разочарованно разглядывал мою одежду.
— Ни одного приличного костюма, — вздохнул он и бросил на кровать пару свитеров.
— А что, в Академии учатся по какому-то необычному расписанию?
— Нет.
— Тогда почему меня зачислили сейчас, посреди учебного года? — Я глянул на подоконник, где лежал толстый слой снега.
Александр, кажется, не знал, что сказать, — впервые с момента нашего знакомства. Он замешкался не больше чем на секунду, как будто было еще что-то, что он не хотел говорить.
— Место освободилось.
— Кто-то ушел?
— Завалил экзамены. Ты был следующим по списку. У тебя есть оружие?
Сейчас я понимаю, что этот вопрос должен был отвлечь меня от опасной темы. И отвлек, еще как!
— Ну… У меня есть рогатка.
— Из рогаток стреляют по белкам. Агентов ЦРУ белки нечасто беспокоят. Настоящее оружие у тебя есть? Пистолет, нож, может быть, нунчаки…
— Нет.
Александр разочарованно покачал головой.
— Ничего. В Академии тебе предоставят все необходимое. А пока пойдет вот это, — порывшись в шкафу, он вытащил мою старую пыльную теннисную ракетку и рассек ей воздух, как шпагой.
Я только тогда вдруг понял, что у Александра-то оружие, скорее всего, с собой. Что-то выпирало у него из-под смокинга около левой подмышки — очевидно, пистолет. И только в этот момент мне вдруг стало страшновато — а до этого было просто интересно.
— Мне еще надо с родителями поговорить, — сказал я.
Александр склонился надо мной.
— Не обсуждается. Академия засекречена. Никто не должен знать, что ты там учишься. Ни родители, ни друзья, ни Элизабет Пастернак — никто. Для всех ты будешь учиться в школе с научным уклоном Святого Смитена.
— Школа с научным уклоном? — нахмурился я. — Я буду спасать мир, а все будут думать, что я зануда…
— А то сейчас как-то по-другому думают.
Я поморщился. Он и правда все про меня знал.
— Ну, будут думать, что я еще больше зануда, чем казался.
Александр присел на кровать и посмотрел мне в глаза.
— Быть агентом высшего класса непросто. И это только начало. Обучение будет трудным. А потом, если у тебя все получится, вся жизнь будет трудной. Мало кому удается с этим справиться. Так что если ты не уверен — сейчас последний шанс отказаться.
Я решил, что это последний тест. Последний этап вербовки. Возможность показать, что меня не смущает перспектива тяжелой работы и непростой жизни.
На самом деле никакой это был не тест. Александр честно все мне рассказал. Но я ничего не заметил: я был слишком горд, что меня выбрали. Я хотел быть как он. Хотел быть вежливым и учтивым. Хотел заявляться в чужие дома без приглашения. Хотел ходить с небрежно выпирающим из-под смокинга пистолетом. Хотел убирать нежелательных элементов, спасать мир и быть таким классным, чтобы Элизабет Пастернак рот открыла. Я был даже согласен на шрамик от стрелы на подбородке.
Поэтому я посмотрел в его стальные глаза и принял самое опрометчивое решение в своей жизни:
— Я согласен.
Школа не особо была похожа на место, где учат будущих разведчиков. Что, в общем-то, и правильно. Она выглядела как обычная замызганная школа, которая, может, и была красивой где-нибудь во времена Второй мировой войны, но давно уже потеряла весь свой шик. И находилась в таком же замызганном районе Вашингтона, за высокой каменной оградой. Единственное, что хоть как-то бросалось в глаза, — это охранники у ворот, но наша столица все-таки славится не только политиками, но и преступлениями, так что дополнительная охрана у частной школы подозрений не вызывала.
Территория у школы оказалась огромной. Весной здесь, наверное, очень красиво, но пока на всех газонах лежали кучи снега. А за корпусами начинал-я густой лес, в который явно не ступала нога человека с тех самых пор, как отцы-основатели решили, что вонючее болото с малярийными комарами на реке Потомак — это прекрасное место для столицы нового государства.
Корпуса выглядели кошмарно. Архитектор, кажется, пытался подражать готическому стилю Оксфорда и Гарварда, но у него ничего не вышло. Воздушные арки и горгульи не спасали: выглядело это все так серо и скучно, что случайные прохожие, наткнувшись на школу с научным уклоном Святого Смитена, наверняка развернулись бы на месте, ушли и никогда бы больше про нее не вспоминали.
Но по сравнению с одноэтажным куском бетона, в котором я учился до седьмого класса, здесь было просто потрясающе. Когда мы с Александром приехали, время было перед зимним закатом. Но, несмотря на бледный свет, свинцовое небо и тень, накрывшую всю территорию, я был в восторге. А машина Александра только подкрепляла мое настроение: как же, шикарный седан, да еще и с какими-то дополнительными кнопками на приборной панели! Хотя потрогать мне он не разрешил, чтобы не запустить случайно пару ракет в час пик.
Родители восприняли мой отъезд спокойно. Они остались в восторге от речи Александра про «школу с научным уклоном», да еще и совсем недалеко отсюда. Еще бы им не быть в восторге: такое престижное заведение, да еще и бесплатно! (Им Александр сказал, что я получил грант, а мне — что за все платит правительство США.) Но их тоже смутило, что уезжать надо так быстро. А мама расстроилась, что не успеет устроить прощальный ужин. Мама обожает устраивать торжественные ужины по любому случаю: например, в честь того, что меня выбрали капитаном школьной команды по шахматам — это при том, что кроме меня в команде никого и не было. Но Александр их успокоил, заверив, что я скоро приеду домой их навестить. А когда они спросили, можно ли им ко мне приезжать, он ответил, что, разумеется, можно, правда, искусно обошел вопрос когда.
А вот на Майка Брезинского мой отъезд не произвел должного впечатления. мы с Майком были лучшими друзьями с первого класса. Хотя если бы мы встретились позже, то, наверно, вообще не обратили бы друг на друга внимания. Майк был тем самым человеком, который мог бы быть в сильных группах по всем предметам, но сидел в слабых, чтобы поменьше всего делать. Учеба для него была ерундой.
— Ты поступил в школу с научным уклоном? — спросил он с плохо скрываемым отвращением, когда я позвонил ему со своей важной новостью. — Ну ты бы еще набил на лбу татуировку со словом «лох».
Мне очень тяжело было не проговориться. Майк как никто другой оценил бы, что меня выбрало ЦРУ. В детстве мы всю дорогу играли на площадке в Джеймса Бонда. Но я ничего не мог ему рассказать: Александр сидел рядом и невзначай подслушивал мой разговор. Все, что я мог сказать, — это:
— Не так уж это и тупо, как ты считаешь.
— Ну да, — сказал Майк, — наверно, еще тупее, чем кажется.
Так что пока я подъезжал к Академии в машине настоящего, живого суперагента, я все никак не мог избавиться от мысли, что если бы Майк знал, где я, то впервые в жизни он бы завидовал мне, а не наоборот. Школа манила, завораживала и обещала многое.
— Ого, — протянул я, прижимаясь носом к окну.
— Это еще ерунда, — сказал Александр. — Академия гораздо больше, чем кажется.
— В смысле?
Он не ответил. Я повернулся к нему. Он помрачнел и уже не казался таким уверенным.
— Что-то случилось?
— Не понимаю, куда делись все ученики.
— Может, на ужине?..
— Ужин только через час. Сейчас по расписанию занятия спортом, физической подготовкой и самообороной. Здесь должны быть толпы людей.
Александр внезапно затормозил перед уродливым четырехэтажным зданием с табличкой «Общежитие Армистеда».
— По моему сигналу беги в ту дверь. Я прикрою. Я повернулся к Александру. Все-таки у него действительно был пистолет под мышкой! Он выхватил его и потянулся к ручке моей двери.
— Погодите! — весь мой восторг куда-то улетучился. — А в машине будет не безопаснее?
— Кто здесь агент, я или ты?
— Вы.
— Тогда пошел!
Александр одним движением распахнул дверь и вытолкнул меня из машины. Я ринулся к общежитию по дорожке, вытоптанной сотней пар ботинок и от этого очень скользкой. Ноги разъезжались в разные стороны.
Где-то вдалеке раздался хлопок, и я увидел маленький взрыв в сугробе слева. В меня стреляли!
Решение пойти в Академию тут же перестало казаться мне таким уж правильным.
В холодном воздухе послышалось еще несколько хлопков, на этот раз сзади. Александр отстреливался. По крайней мере, мне хотелось так думать. Оборачиваться я не стал: драгоценные миллисекунды логичнее было потратить на спасение своей жизни.
Очередная пуля отскочила от земли прямо у моих ног. Я на бегу распахнул дверь общежития и влетел в небольшой тамбур. Здесь была еще вторая дверь, более защищенная, а рядом — будка охраны. Но дверь была приоткрыта, а стекло пробили три аккуратные дырочки. Я протиснулся внутрь и оказался в просторной комнате.
Здесь, наверное, ученики обычно проводили свободное время. Тут стояли объеденные молью диванчики, в углу был старый телевизор с допотопными играми и покосившийся бильярдный стол. В обе стороны уходили коридоры, а истоптанная лестница вела…
Я вдруг получил сильный удар по ногам и упал на спину. И тут же сверху меня придавил кто-то закутанный во все черное — только глаза видны. Коленками мне сели на руки, а рукой закрыли рот.
— Ты кто такой?
— Б-б-бенджамин Рипли, — пролепетал я. — Я здесь учусь.
— Не похож ты ни на кого из наших.
— Меня сегодня только приняли! — объяснил я и на всякий случай добавил: — Не убивай меня, пожалуйста.
— Еще и новичок? Сейчас?! — простонал голос из-под черной маски. — Чудесный день, ничего не скажешь.
Как только жестокость в голосе уступила место сарказму, я сразу услышал, что голос этот выше, чем мне казалось. А присмотревшись повнимательнее к человеку, который на мне сидел, я увидел, что фигура у него стройная и с красивыми изгибами.
— Да ты девчонка! — воскликнул я.
— Ого, — фыркнула она. — Вот это выводы. Не зря тебя взяли. — И она подняла маску на лоб.
Пока я бежал от пуль, я был уверен, что мое сердце просто не может биться еще чаще. Но тут я выяснил, что может. Элизабет Пастернак больше не казалась мне самой красивой в мире.
Девчонка, которая придавливала меня к полу, была на пару лет меня старше — ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Шикарные черные волосы, обворожительные голубые глаза, безупречная кожа, пухлые губы и точеные скулы. Она была стройная, почти невесомая, но при этом могла запросто сломать меня пополам. От нее даже пахло потрясающе — невероятное сочетание сирени и пороха. Но главное, что меня в ней поразило, — это то, как спокойно и уверенно она держалась в смертельно опасных обстоятельствах. Я явно раздражал ее больше, чем те, кто в нас стрелял, — просто потому, что я ей помешал.
— У тебя оружие есть? — спросила она.
— Нет.
— Пистолетом пользоваться умеешь?
— Ну, резиновыми пульками я неплохо стреляю…
Она вздохнула и расстегнула куртку. Под курткой оказался целый арсенал: пистолеты, ножи, китайские метательные звездочки, гранаты… Она пробежалась глазами по всему этому оружию и выбрала что-то очень маленькое.
— Это электрошокер. На длинной дистанции он бесполезен, но зато им ты меня случайно не убьешь. — Она вложила электрошокер мне в руку и проинструктировала: — Кнопка включения. Спусковой крючок. Контакты.
Девчонка встала и махнула мне рукой, чтобы я шел за ней. Я и пошел — других вариантов у меня все равно не было. Мы прошли мимо лестницы к южному вестибюлю общежития. Эта девчонка вроде бы знала, что делает, так что с ней я чувствовал себя хоть немного в безопасности. Я повторял каждое ее движение, прижимался, как она, к стене и держал электрошокер так же, как она — пистолет.
Я первый раз был в настоящем сражении и не знал точно, что принято делать. Мне показалось, что стоит представиться.
— Я, кстати, Бенджамин.
— Да, ты говорил. Давай так. Если выживем — тогда познакомимся.
— Ладно. А что вообще происходит?
— Нападение — очевидно, система безопасности дала сбой. Пока все были на собрании на тему дипломатии, зал заседаний окружили. Всех учеников и преподавателей взяли в заложники.
— А ты как сбежала?
— Я не сбегала, я прогуляла собрание. Плевала я на дипломатию с высокой колокольни.
— А еще кто-нибудь есть на свободе?
— Насколько я понимаю, только ты и я. Я пыталась вызвать подкрепление, но все линии связи перекрыты.
— И сколько террористов?
— Я насчитала сорок одного. Пока что. Все, кого я видела, — профессионалы, вооружены и невероятно опасны.
Я сглотнул.
— Я тут всего пять минут, а мне уже надо сражаться с целым взводом врагов одним электрошокером?
Девчонка улыбнулась — в первый раз за время нашего знакомства.
— Добро пожаловать в школу шпионов.
Школа шпионов на сайте издательства Карьера Пресс
Школа шпионов на Вайлдбериз