- Изольда Парамоновна, умоляю вас! - Николай, едва переступив порог тещиной квартиры, грохнулся на колени. - Спасите меня, Христа ради!
Тёща от испуга побледнела, попятилась и пролепетала:
- Николай... Что с тобой? Ты, что ли, пьян?!
- Нет, я трезв как стеклышко! - воскликнул зять. - Умоляю вас, Изольда Парамоновна, вернитесь в нашу семью!
- Что? – Тёща определённо не понимала, о чём говорит её зять.
- Вернитесь в нашу семью!
- Как вернуться? - удивлённо воскликнула тёща. – Я не понимаю…
- А что тут понимать? Вернитесь и снова живите вместе с нами!
- Ты, что? - Тёща не верила своим ушам. - Я же только недавно от вас съехала. И встань немедленно с колен, Николай. Ну-ка, быстро.
- Не встану, Изольда Парамоновна! - Зять ещё и грохнулся лбом об пол. - Пока вы не согласитесь вернуться обратно, я буду стоять на коленях! Умоляю, вас, дорогая тёща... Спасите меня…
- Ну-ка, хватит... - Тёща потихоньку начала брать себя в руки. - Встань немедленно, и расскажи, что случилось? Ты зачем тут Ваньку передо мной валяешь? Ты ведь сам мне эту квартиру искал. Всё мечтал, чтобы я жила от вас отдельно. Разве не так?
- Каюсь! Ох, как я каюсь! - Николай опять стал стучать лбом об пол! - Дурак я был, Изольда Парамоновна. Недальновидный дурак. Думал, вы от нас съедете, и заживём мы с Анжелой тихо и мирно.
- Немедленно прекрати стучать по полу! - вдруг гаркнула тёща. - В квартире внизу ребёнок маленький! Вдруг он спит, ты его разбудишь! Быстро поднимайся на ноги, или я наряд вызову.
- Уууу, - замычал зять, поднялся с колен, и с тоской посмотрел на женщину. - Как мне вас ещё умолять? А, Изольда Парамоновна? Вы как только съехали, так всё у нас с вашей дочкой пошло кувырком.
- Что значит, пошло кувырком? Я с ней каждый день по телефону говорю, она ничего плохого не говорит. Напротив, ласковая стала и весёлая.
- Врёт она вам, - нахмурился Николай. - Ох, как врёт.
- Что значит - врёт? - нахмурилась и тёща. - Ну-ка, сядь и объясни.
Зять повиновался, сел на стул и начал жаловаться.
- А что тут объяснять, Изольда Парамоновна. Анжела ведь теперь на меня все свои молнии переключила. Раньше вы с ней постоянно друг на друга орали, а я, между прочим, в ваши дела не лез. У меня всегда был нейтралитет. Потому что я знал, что вы покричите, покричите, да и успокоитесь. А теперь вас не стало, и всё. Теперь мне наступила крышка.
- Что значит - и всё? - удивилась тёша. - Какая крышка?
- А такая! Теперь я, вместо вас стал мишенью. Вас-то теперь под боком нету. Как утром встану, так сразу и начинается: «Ты почему не туда свою вымытую кружку поставил? Когда ты успел на полу насорить! Почему балкон крепко не закрыл? Где должен лежать пульт от телевизора?...» Я раньше думал, что это только между вами такая странная любовь, которая без ора не может существовать. Но вас в семье не стало, и она меня таким же образом любить начала. Сначала наорёт, а потом улыбается, как ни в чём не бывало. А мне такая любовь не нужна. Она меня раздражает и утомляет. Она мне отвратительна. Поэтому, Изольда Парамоновна, или вы возвращаетесь в нашу семью, или я от Анжелы скоро сбегу.
- Куда ты сбежишь? – удивилась тёща.
- Пока не знаю. Но нервы мои уже на пределе. Может, вы меня к себе возьмете?
- Ты чего, сдурел Николай? - Тёща ошарашенно посмотрела на зятя. - Что тогда Анжела подумает? Что родная мать у неё мужа украла? Так что ли?
- Да, - согласился Николай, - она может и так подумать. У неё фантазия богатая. А давайте тогда, мы с вами поменяемся. Вы станете жить как раньше, у нас. Скажете Анжеле, что жутко вам одной в квартире. А я здесь, у вас буду жить. Как охранник. Жильё охранять. Буду появляться там, на нашей квартире, на часок, и сразу сюда. А, Изольда Парамоновна? Как вам такой вариант?
- Нет, Николай, - испуганно замотала головой тёща. - Меня теперь жить к вам и на аркане не затащишь. Я тут одна успокоилась, и на жизнь стала смотреть совсем по-другому. Я считаю, что вы с Анжелой сами должны разобраться. Я в ваши дела лезть не имею права.
- И вам меня совсем не жалко? - сморщил жалобное лицо Николай. - Это ведь вы её такой воспитали. Воспитали, а сами в кусты?
- Во-первых, не я её такой сделала. Этот у нас гены. В нашем роду все женщины были боевитые, упрямые и на язык злые. А во-вторых, ты смотри на это всё по-философски, и сразу успокоишься.
- Это как это по-философски?
- А как Сократ. Это же он, вроде, сказал: "Если бы у меня не было скандальной жены, я бы никогда не стал философом". Понимаешь, какая у тебя перспектива?
- Да врёт он все, этот Сократ, - тяжело вздохнул Николай. - От скандальных жён в голове у мужика рождается не философия совсем, а исключительно нехорошие мысли. Значит, Изольда Парамоновна, не хотите возвращаться?
- Нет, - твёрдо сказала тёща.
- Ну, вы хоть с ней поговорите, - опять жалобно попросил зять. - Чтобы она так не делала.
- Ещё раз говорю – нет! Решайте ваши проблемы сами.
- Ну ладно… Тогда, если наша семья распадётся, это будет на вашей совести…
Николай вернулся домой мрачный. Снял в прихожей куртку, прошёл в комнату, и увидел, что Анжела с кем-то говорит по телефону. Лицо у неё при этом было странное – удивлённо-испуганное.
Николай, пока жена к нему не прицепилась, скорее прошёл в спальную, лёг там не раздеваясь на кровать, и стал думать, как ему жить дальше.
- Коля, - послышался минут через пять голос жены. - А ты чего это на кровати лежишь?
- Началось, - подумал он. - Сейчас скажет, что я в пыльной одежде на чистой постели валяюсь, потом её не достираешься. Затем скажет, что спать ещё для мужика рано, и что я совсем обленился. И что я должен соблюдать режим, чтобы среди ночи не просыпаться, и не будить бедную уставшую жену.
- Коля, ты чего устал, что ли? - вместо этого, неожиданно ласково, спросила жена. - Может, поужинаешь и ляжешь спать пораньше?
- «Чего это такое происходит?» - испугался Николай, и ответил: - Хорошо бы, Анжелочка. Но я знаю, что ужинать мне ещё рано, как и ложиться спать тоже.
- Да что ты такое говоришь? - наигранно весело ответила жена. - Ты же, чай, дома, а не в казарме, где всё строго по расписанию. Минут через пятнадцать приходи на кухню, я тебе твои любимые блинчики сделаю.
- На ночь гляди блинчики? – ещё больше испугался Николай. - Ты говорила, что это очень вредно.
- Если ты их любишь, то значит тебе это не вредно, а наоборот, полезно. - И Николай услышал, как жена отправилась на кухню.
Он скорей поднялся с кровати, прошёл в комнату, где только что находилась жена, нашёл её телефон, посмотрел входящие звонки, и понял, что Анжела, когда он вошёл домой, по телефону разговаривала с тёщей.