Моисей Рафаилович приходил в Некрасовский сад редко, хотя и жил поблизости. Сейчас никто и не вспомнит, а когда-то место это было известно всем холостякам, вдовцам, вдовушкам и просто одиноким людям, ибо кипели тут страсти нечета скучной истории с Ромео и Джульеттой. За неимением Тиндера, Баду, Топфейс и прочих сайтов знакомств в 20 веке этот самый сад легко справлялся с задачей сближения взрослых людей на почве взаимной симпатии. Кузница поздних браков, большинство из которых представляли собой социальный договор «Напарники по старости». А как ещё познакомиться пенсионерам? Вот. Традиция умерла, все переехали в интернет, но об этом будут другие истории.
Моисей Рафаилович был стар, ну как стар, по нынешним меркам, когда моложавые барышни играют в дев до пятидесяти лет, он в свои 79 лет мог считаться женихом хоть куда. Впрочем, выглядел он весьма представительно, подтянут, высок, хорошо одет, в движениях угадывалась выправка бывшего военного, с тростью или зонтом, смотря по погоде, в зеркально отполированных штиблетах, образ завершали очки в крупной роговой оправе, за которыми внимательный наблюдатель мог обнаружить живой, ироничный, острый взгляд. Шляп он не носил, потому что законно гордился красивой шевелюрой, которую почти не тронула седина, лишь изысканно посеребрив виски.
В сад он приходил тогда, когда очередная жена, с которой он познакомился тут же, оставляла его, закончив свой земной путь и переместившись на небо, или куда они все перемещаются. На столь скользкие темы Моисей предпочитал не думать, справедливо полагая, что в свой черёд сам выяснит это лично.
Прудки, Скобелевский, Греческий, Некрасовский – имён этот сад поменял за свою историю изрядно, но старожилы иногда звали его «У бассейнов», хотя эти самые бассейны засыпали ещё в 19 веке, но до 1918 года улица Некрасова была Бассейной, потому и Дом Бассейного товарищества собственников квартир неподалёку носит такое название.
Когда сад превратился в место знакомств пожилых ленинградцев, уже и не вспомнит никто, но что случилось, то случилось. Итак, Моисей Рафаилович снова вышел на охоту, ибо хозяйство у него имелось солидное, а именно – большая квартира в четыре комнаты на бывшей Знаменской, а теперь Восстания, и две комнаты на Надеждинской, которая нынче Маяковского. За всем этим пригляд нужен, да и его самого обихаживать, кормить, обстирывать, в театры с ним выходить, ну или в музеи, не чурался наш герой любовник культуры, значит, и в спутницы не абы кого выбирал, видная должна была быть женщина, да чтобы его помладше, можно сказать, выбирал он ту, на чьих руках в последнее путешествие отправится.
По-хозяйски, опытным взглядом, как настоящий старожил, Моисей оглядел сад, немного взгрустнул, что дни его яркой молодости миновали, когда заметил стайку студенток на дальней скамейке, но тут же и приободрился, увидев на одной из скамеек привлекательную даму постбальзаковского возраста, на вид которой было около шестидесяти пяти лет. Но это на вид, а со зрением у Моисея давно были проблемы, видел он плохо, что тоже являлось причиной срочного поиска спутницы жизни. Следовало пойти на сближение.
Лидия Ивановна читала книгу – Проспер Мериме «Театр Клары Гасуль», сборник пьес из далёкого 19 века захватил женщину, несмотря на то, что она прекрасно знала все перипетии героев, да и историю этой мистификации тоже. В каждом возрасте одни и те же книги приносят нам разные инсайды, но об этом каждый знает. Читала она без очков, потому что острота зрения никуда не пропала с годами, а ведь когда-то помогала ей нести тяжкую службу на крышах блокадного Ленинграда, когда от этого зависела жизнь горожан. Про особенности сада Лидия Ивановна знала, но относилась к этому с иронией, свойственной настоящей интеллигентной женщине, успевшей похоронить трёх мужей. Тем более, как раз в этот самый момент, отложив на скамейку книгу, давая перерыв глазам, она обратила внимание на привлекательного пожилого мужчину, что, твёрдо вонзая трость в гравий садовой дорожки, шёл в её сторону.
Над городом Ленина витала ранняя осень, листва дерев ещё была сочной, галки галдели на ветвях свои вечные склоки, воробьи клянчили крошки хлеба у садовых скамеек, голуби чистили перья в луже, оставленной вчерашней грозой, пророча несколько ближайших тёплых дней, с улицы Некрасова доносился железный стон трамвая, поворачивающего на Парадную улицу, а в Некрасовском саду завязывалась история любви и дружбы, яркой, светлой и радостной, доброй и нежной, между двумя людьми, за плечами которых были долгие жизни.
