В Набережночелнинском городском суде выступили четверо свидетелей обвинения по уголовному делу директора кладбища . В прошлый раз заседание отменили из-за его болезни.
Шайхулова обвиняют в семи преступных эпизодах по трем уголовным статьям. Среди них: превышение должностных полномочий, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности и незаконный оборот специальных технических средств. Последняя статья связана с появлением в помещениях МУП «Горкоммунхоз» камер видеонаблюдения, якобы установленных директором кладбища. Остальные, так или иначе, пересекаются с тянущимся несколько лет конфликтом Шайхулова с предпринимателем . Последний в качестве потерпевшего так же присутствовал на заседании.
Первой перед судом предстала сотрудница Дирекции городского хозяйства . Не выпуская из рук массивную дамскую сумочку, порой поглядывая на сидящего буквально за ее спиной обвиняемого, женщина рассказала, что на кладбище работает с 1995 года. Сначала трудилась уборщицей, затем стала контролером. В небольшом кирпичном здании прямо у кладбища она занимает отдельный кабинет. Где регистрирует заявления на захоронения, а также заведует архивом — горожане порой обращаются за информацией о могилках.
На вопросы Кузнецова отвечает односложно, с длинными паузами, часто теряется. После 15 минут расспросов прокурор не выдержал и ходатайствовал об оглашении показаний, данных ею в ходе предварительного следствия. «Имеются противоречия», — заявил он.
Как оказалось, ранее Кузнецова рассказала следователям, что ее непосредственный начальник — именно Шайхулов. Дескать, именно он занимается работой с гражданами, решает, где и кого захоронить. В целом же по штату на кладбище работают один контроллер, один уборщик, непосредственно заведующий. Должны быть еще землекопы, но их нет.
Вслед за занявшим должность Шайхуловым на кладбище появились и его «люди», говорится в показаниях. А именно , фактически выполняющий функции зама директора кладбища, а также значащийся до сентября 2020 года учредителем ликвидированной компании «Ритуал НЧ», и его сын — бригадир, возглавлявший «отряд» землекопов компании «Мемориал НЧ».
«Шайхулов, как директор кладбища, обеспечивал работой по копке могил свой бизнес. Через некоторое время ей стало известно, что в вагончике расположены компании «Ритуал-НЧ» и «Мемориал-НЧ». Шайхулов говорил ей, чтобы она постоянно направляла людей на копку могил в данные организации», — зачитывал показания Кузнецовой обвинитель.
Свои показания свидетельница в итоге подтвердила. Однако какой-то конкретики по сути дела — воспрепятствованию предпринимательской деятельности — дать не смогла: Шайхулов все беседы проводил тет-а-тет в своем кабинете, а о причинах «терок» с Ядовиным ей якобы ничего не известно.
А вот на вопрос про то, кто установил камеры в помещении, где она работала, Кузнецова твердо ответила: Шайхулов. «Коробочку» она заметила давно, а вот что это видеонаблюдение - догадалась, увидев блики света. Само оборудование демонтировали уже полгода назад. Правда, на вопрос адвоката о причинах уверенности в том, что затея с камерами принадлежит именно заведующему кладбищем, смогла ответить, что «мне рассказали». Кто — уточнить не захотела.
Следующим в зал заседаний вошел тот самый — некогда бригадир землекопов компании «Мемориал НЧ», а сейчас — слесарь в «Специндустрии». На кладбище он работал с 2017 года, ушел в апреле 2020-го.
— Надоело. Негатив, — коротко объяснил Мухаметов причину своего увольнения.
Как рассказал свидетель, за свою работу он получал 40 тысяч рублей в месяц. Под его началом трудилось шестеро землекопов. А «офис» размещался в оранжевом вагончике рядом с кладбищем. Здесь же базировалась «Ритуал НЧ» под руководством его отца, оказывавшая аналогичные услуги: организация похорон, копка могил. По словам Мухаметова, в «Ритуал НЧ» также трудилась и супруга самого Шайхулова — на должности бухгалтера.
— Сколько получает землекоп за копку могилы? — уточнил у Мухаметова судья.
— Три-четыре тысячи, если сложные работы, то больше.
— Каждый?
— Да. Они по одному всегда копают.
— Сколько могил на бригаду за день?
— Всегда по-разному. В среднем от пяти до 10. Копщик может заработать до 40 тысяч рублей в день. Если сил хватит.
Однако подобный «подвиг» никому еще не удавался, отметил Мухаметов, — слишком много сил для этого необходимо. Землекопы, по его словам, получали расчет от него наличными ежедневно на руки.
Свидетель до 2020-го жил в Москве и занимался организацией мероприятий. Однако пандемия сильно ударила по этой сфере — ограничения на массовые скопления людей вынудили его вернуться в Челны, куда в 2012 году переехал его отец . Заняв у отца небольшую сумму, Ильсаф купил за 100 тысяч рублей у местного предпринимателя компанию «Мемориал НЧ».
— Познакомился с человеком, пошел, покопал могилы, попробовал организовать похороны. Начал работать в этой сфере и остался. Затем купил компанию, хотя больше интересовал катафалк, — утверждает Нуртдинов.
Если верить открытым данным, то в состав учредителей компании «Мемориал НЧ» (нынче называется «Похоронный дом НЧ». - Ред.) Ильсаф вошел в ноябре 2020 года, а покинул организацию в феврале 2021-го. Собственно, если верить выступившему раньше Мухаметову, то на момент приобретения компании Нуртдиновым он там уже не работал.
А вот по словам Нуртдинова, с Артемом он был знаком. И хоть и недолго, но поработал вместе. При этом на кладбище он вроде как почти не бывал — раз-два в месяц. Про офис в оранжевом вагончике ничего не знал.
Не сходятся показания и в части порядка выплат. Мухаметов утверждал, что получал выплаты дважды в месяц — фиксированную сумму в 40 тысяч рублей. Нуртдинов-младший рассказал, что с Артемом, как и с другими сотрудниками (грузчиками, водителем), рассчитывался после завершения работ. Да и заказов на копку, по его словам, было не 5-10 в день, а один-два, а то и вовсе не было.
Не совсем четко звучат и показания в части формирования стоимости услуги по копке могил. Нуртдинов рассказал, что изучал цены в соседних городах и регионах. А затем с учетом этих данных и своих затрат устанавливал цену. При этом сейчас в той же Казани услуга по копке, если верить сайту городского кладбища, стоит 4 810 рублей максимум. А в «Мемориал НЧ» — начиная от 10 тысяч рублей.
— Вообще, в ритуальном бизнесе Челнов людей очень много, но конфликт возник только у Ядовина, — заметил Нуртдинов.
Однако высказаться дали и самому предпринимателю. По его словам, неприятности возникают именно у него, потому что другие компании согласны на то, чтобы заказывать копку могил у одного поставщика — компании, руководителем которой является Нуртдинов.
— Мы стремимся цены опустить вниз, под Уфу, под Нижнекамск, хотя бы до шести тысяч рублей. А они копают в два раза дороже. Им не нравилась моя цена. Ни одна компания не сопровождает родственников. Похоронная процессия заезжает, в этот момент оставляют заявление и деньги. Все по телефону решается до сих пор. Только мои родственники ездят под охраной моих же людей. Позавчера было три конфликта лично с Шайхуловым. Три конфликта, три провокации.
— То есть выходит, что часть дохода от бизнеса аффилированно переходит другим организациям, которые принадлежат Шайхулову?
— Копку все заказывают в одну калитку. Остальные все зашуганные Шайхуловым, все боятся у меня заказывать. Это будет удобнее, дешевле. Но Шайхулов уничтожает морально все остальные фирмы. Хорошо, что хоть не физически. Последние четыре месяца всех зашугал - боятся заказывать у меня могилки, сами туда ехать. Строго через них, в два раза дороже, — отметил Ядовин.
Свидетель, однако, на вопрос адвоката директора кладбища уверенно ответил, что Шайхулов не получал никакой прибыли от деятельности некогда принадлежащей ему компании.
На «десерт» в суде выступил отец Нуртдинова — который, как выяснилось, односельчанин Шайхулова. Они вместе выросли в селе Старое Фейзуллово — небольшой населенный пункт на 150 дворов (по данным на 2000 год) в Самарской области, в 125 километрах от Самары. Вместе учились в школе. По словам Ильгизара, он около 10 последних лет работал на севере водителем в строительной фирме. Однако ковид ударил и по вахтовикам — вызывать их перестали.
— Кредиты платить надо - обратился к Шайхулову. Где-то в 2020 году. Спросил насчет работы. Он ответил, что вакансий нет, но ребята копают. Иди, говорит, копай, если хочешь зарабатывать. Я и начал копать могилы, памятники устанавливать, — рассказал Нуртдинов-старший.
Работал он под началом Артема Мухаметова — неофициально, по устной договоренности. Получал от двух до пяти тысяч за могилку. У него брал заказы, у него же получал расчет.
При этом, как утверждает Нуртдинов-старший, он знал, что у сына была какая-то компания в сфере ритуальных услуг. Но вроде как тогда, когда он еще работал на севере. А когда искал работу на кладбище, тот копкой уже не занимался. Однако на кладбище Нуртдинов-младший иногда бывал, хоть и редко.
Такая путаница не могла остаться без внимания. Но четких разъяснений свидетель дать так и не смог: вроде бы сын уже закрыл компанию, но продолжал как физлицо организовывать похороны. И даже пару раз обратился с заказом на копку могилы к своему немолодому отцу.
Собственно, по делу директора городского кладбища Челнов в качестве эксперта пора привлекать Кристофера Нолана. Ведь только режиссер «Довода» сможет разобраться, как получилось так, что устроившийся на работу после продажи компании «Мемориал НЧ» Нуртдинов-старший (февраль 2021-го) поработал с Мухаметовым (уволился в апреле 2020-го по его показаниям). А последний еще и смог немного поработать под началом Нуртдинова-младшего, вошедшего в состав учредителей компании спустя более полугода после его увольнения (ноябрь 2020-го).
Еще более непонятно, как обвинение планирует связать всю эту ритуальную «кашу-малашу» с вменяемыми Шайхулову статьями. Любители «диванной аналитики» непременно соберут даже из этих данных весьма любопытный пазл. Однако по всему выходит, что «бизнес» на городском погосте Челнов велся настолько неформально и столь узким кругом, что вменяемых фактов для следствия — кот наплакал.
Как говорится, будем наблюдать — слушания по делу продолжатся в начале декабря. Перед судом предстанут еще несколько свидетелей обвинения, не явившихся на прошедшее заседание.