Прохор деловито осматривал огородный инвентарь.
Снега уже сошли. Вот ещё немного солнышка, тепла, прогреет землицу, и можно начинать весенние работы.
- Что, отец, готовиться начинаешь? А как же прошлой осенью ворчал, что всё в магазине купить можно? А?!
Супруга лукаво собрав морщинки вокруг глаза, улыбалась своему хлопотуну.
- Я?! В МАГАЗИНЕ?! Да, ты мать, что-то придумываешь!
И Прохор, отмахнувшись от жены, ушел в сараюшку.
Надо и лопаты наточить, и грабли подладить, да и мотоблок за зиму застоялся, всё осмотреть, проверить надо.
Дел у хозяина в деревне невпроворот. Зато и скучать не когда!
За этими хлопотами он и не заметил, как весна вступила в полные права, и как-то утром, выйдя во двор, захлебнулся ярким, озорным рассветом.
Солнце играло на жирной земле, расцвечивало искорками маленькие лужицы в прамежках, пускало зайчики в глаза от окон.
Прохор по-хозяйски осмотрел дом. Да, с огородом справлюсь, подумал он, пора уже хату нашу покрасить. Наверное, и рамы пора бы заменить. Давно пора! Он досадливо ворчнул на себя. Про себя.
Ну, ничего! Подумаешь, шестьдесят на днях стукнуло. Он ещё о-го-го! Всё сможет.
Дети в городе. Но к родителям приезжать любят. А уж как внуки радуются, скачут молодыми козлятами по травке. Из речки не выгонишь летом. Дети, взрослые, всегда рады помочь родителям, но у них дела, работа, дети школьники.
Теплая улыбка коснулась губ крепкого мужчины.
Да, седина уже нашкодила на висках, но разве она определяет возраст? Нет! Возраст определяет тепло в сердце.
С такими мыслями, о том, что скоро приедут ребята, привезут своих ребят.
Мать достанет компоты и варенье из подпола.
И внуки будут жмуриться от удовольствия, макая оладушки в варенье. Из своих ягод!
Прохор расправил плечи, взялся за мотоблок, и скоро жужжание с клекотом заполнило округу.
Весна набирала силу, вспаханные, вскопанные земли засаживались.
Потом началась прополка.
И хозяин, приходя домой, с ворчанием потирал спину, и гудел:
- И вот оно мне надо?! Всё! Последний год засаживаю! В магазине всё купить можно!
Жена только посмеивалась.
Но всё чаще грядки наполнялись счастливым визгом и смехом внуков:
- Деда, деда, смотри! Какая смешная ягодка! Как сердечко!
- Ах ты, егоза! На клубнику шибко не налегай! Помнишь, как в том году перестаралась, целый бидончик умяла? Что потом было?
Внучка делала большие глаза, вспоминая диатез, и обещая в этом году держать себя в руках.
А горох…ох, внуки сами, как горошинки, но очень осторожно, чтоб не повредить нежные кустики, рассыпались по гороховым зарослям, с наслаждением собирая веселые стручки, и кидая в рот сахарные горошинки.
Потом наступила пора смородины. И они, умнички, помогали собирать урожай.
Крыжовника в варенье попало, дай Бог, половина, да и как тут удержаться!
А дед приходил домой, и кряхтел, потирая натруженную поясницу:
- Мать, где у тебя твоя зверская мазюка? Дай-ка сюда. Ох! Всё! Последний год такое! В город уеду!
Нащипывая перья зеленого лучка в салаты, срывая помидорки с огурчиками, маринуя перцы и жаря свои баклажаны, хозяйки с доброй улыбкой всегда думала о своем хлопотуне.
«В город…ХА!»
Но вот уже и картошечку выкопали, да собрали. И ворчалки продолжались целых полдня:
- Всё! Последний раз!
- Ох, дед! – засмеялась жена, выставляя на стол свежеотваренную, с растопленным сливочным маслицем, посыпанную своим укропчиком картошечку, - тебе что? Грибочков пожать маринованных аль салатика настрогать?
- А давай и того и другого! – крякнул хозяин.
- Дети! За стол! – скомандовала хозяйка.
Внуки приехавшие на выходные засыпались из сеней, втягивая носами чудесные ароматы.
- Бабуль, - хором начали они, и засмеялись.
- Бабуль, - это старшая, - а пирожки с капустой будут?
- Будут, егоза, будут!
- А яблоками? – в голос уточнили двое младших.
- А то, как же! Чтоб я своим любимым, да на выходные, да пирогов не напекла! Всё будет. Садитесь обедать сорванцы. Всё своё. Вкусное.
Дети умяли обед в два счета, и умоляюще посмотрев на бабушку, схватили по пирогу в обе руки, напихав ещё в карманы, и унеслись дальше на улицу.
А дед, хозяин, ещё вполне себе крепкий мужчина, с кряхтеньем поднялся из-за стола:
- Пойду, пора под зиму землю перепахивать.
Жена рассмеялась:
- Ты же говорил, что всё! Последний год!
Муж усмехнулся:
- Да после такого обеда про магазинный и думать страшно. Пойду я.
Он чмокнул её в слегка увядшую щечку, и чуть, чуть затормозил у порога, ожидая заключительной реплики, что он свою супругу не знал, что ли? Славу Богу, уже тридцать восьмой год вместе!
- Я же говорила, что стоит передохнуть, и ты забудешь, как спина гудела. Всю тяжесть забудешь!
- От такого вкуса, - хозяин потянул носом в сторону духовки, где пеклись пироги с румяными, своими, из своего сада яблоками, - и не то только тяжесть, даже свои слова забыть можно.
Скоро послышался стрекот мотоблока, перепахивающего землю.
А то, как же?!
Весна скоро!
Подумаешь, октябрь на календаре. Как сейчас!
А что ворчал?
Так оно уже забыто.