Сотый - это номер моего оборонного завода на котором я работал 15 лет до развала Союза. В некотором провинциальном городе. Московские академики восхищались как в глухих степях творили технику на грани и за гранью науки. Достигали вакуум 10-10 Па (в космосе 10-18, т.е. один атом в кубическом сантиметре). Выращивали монокристаллы кремния массой 900 кг (сейчас краснодарский рекорд - сапфир 600 кг). Резали кремний на пластины для микросхем внутренней (!) кромкой эластичного круга без необходимости последующей полировки (такие станки Израиль покупал у нас еженедельно, а через него США). Кстати в этом станке шпиндель (1 метр на 80 мм) изготавливался с допуском на цилиндричность (а не на размеры!) 0,005 %. Через рабочую камеру некоторой установки с температурой около 1000 градусов пропускали водород. Ну и ещё много чего уникального делали. С самого "верха" вместе с новым заказом очередной экстремальной установки всегда присылали кипу западной документации, добытой разведкой. Полагали - для способствования. Только я перевёл 15 000 страниц. Однако наши инженеры все делали по-своему и эффективней. Потому разведке пришлось внести изменение в свою работу. Последней каплей стал такой случай. Заводу сверху прислали задание на новую установку для реализации абсолютно невиданной технологии. На то время во всем мире только в США смогли создать такую технику. "Наверху", уже зная характер наших инженеров, не стали добывать документацию на всю установку, а предоставили только описание на самый сложный блок, ну и ухитрились доставить сам блок (размером как коробка от женских туфель, но вдвое тоньше). Наши глянули и заявили - фуфло, сделаем лучше. Тогда в недрах разведки и был издан негласный словесный приказ: "Сотому ничего".
