«Читайте «Джейн Эйр», если осмелитесь», — предупредили недавно газеты. Газета Daily Mail направила запрос информации в Солфордский университет и впоследствии заявила, что учреждение выпустило «предупреждения о срабатывании» по литературному модулю, который включал «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте и «Большие надежды» Чарльза Диккенса.
В статье Daily Mail цитируется член парламента от консерваторов Эндрю Бриджен, который отметил, что «целые поколения детей смогли справиться» с чтением этих романов «без ущерба для себя». Аргумент, по-видимому, частично основан на том факте, что многие из этих книг были предметом [экранизации и телевизионной адаптации], «направленной на семейную аудиторию».
В The Telegraph журналист Селия Уолден также раскритиковала «триггерное предупреждение», заявив: «Буквально на прошлой неделе я начала читать Джейн Эйр своей 10-летней дочери».
Но в том, что «Джейн Эйр» называют опасным текстом, нет ничего нового — и уж точно не рекомендовалось детям, когда она только появилась.
Опасно затягивающий текст
Когда «Джейн Эйр» была впервые опубликована в 1847 году, все считали ее неоспоримой. Биограф Бронте Клэр Харман описывает, как издатель В. С. Уильямс пропускал приемы пищи и встречи, чтобы прочитать книгу за один день. Писатель Уильям Мейкпис Теккерей вспоминал, что он «потерял (или выиграл, если хотите) целый день, читая его», и даже королева Виктория нашла его «чрезвычайно интересным».
Другая писательница и рецензент, Маргарет Олифант, позже заметила, что, читая «Джейн Эйр», «мы плывем по течению и не переводим дух, пока сказка не закончится». Однако для Олифанта это не обязательно было хорошо. «Этот порывистый маленький дух, — писала она, — ворвался в наш благоустроенный мир, нарушил его границы и бросил вызов его принципам — и самая тревожная революция современности последовала за вторжением Джейн Эйр».
Олифанта отчасти беспокоило влияние, которое книга могла оказать на других писателей, что побудило их придумать такие же сенсационные сюжеты и персонажи. Но некоторые родители также считали, что «Джейн Эйр» — это не та книга, которую стоит дарить своим дочерям.
Теккерей любил книгу, но его дочь Энни вспоминала, что его детям «Джейн Эйр не давали читать». Вместо этого они «забрали его без разрешения» и тайно прочитали.
Писательница Элизабет Гаскелл — подруга Шарлотты, а затем ее биограф — запретила своей старшей дочери читать книгу до 20 лет, как предполагает Лукаста Миллер в «Мифе о Бронте».
Привлекательность сомнительного романа
Почему роман считался неподходящим, в частности, для молодых девушек?
Многие викторианцы считали его «грубым и аморальным». Книга может не только поощрять молодых девушек вожделять к темным опасным фигурам, таким как Эдвард Рочестер, она также, кажется, способствует бунту через героиню-сироту, которая настаивает на своей собственной ценности и не выражает благодарности за оказанную ей «благотворительность».
Зависимость романа также могла быть проблемой.
Американский рецензент Э. П. Уиппл ввел термин «лихорадка Джейн Эйр» в 1848 году. Уиппл сатирически сравнил то, как роман распространился среди молодежи Америки, оставив «отцов и матерей в большом горе». Последствия были бы менее серьезными, предположил Уиппл, если бы «какой-то хитрый заводчик озорства» не «намекнул, что это книга, которую ни один респектабельный мужчина не должен вносить в свой семейный круг».
В ответ на запрос Daily Mail представитель Салфорда прокомментировал, что университет не дает «предупреждений о срабатывании», а скорее включает «заметки о содержании» в списки для чтения, которые «дают студентам возможность заранее обсудить со своим лектором, если они желают этого».
Рассматриваемый список для чтения также включал поэтому Кристины Кристины Россети «Гоблинский рынок» (1862 г.) и Роберта Браунинга «Любовник Порфирии» (1836 г.). В стихотворении Россетти рассказывается о продолжительном нападении свирепых гоблинов на молодую женщину, а в стихотворении Браунинга рассказывается внутренний диалог мужчины до и в тот момент, когда он душит свою возлюбленную.
Как намекнул Уиппл, может случиться так, что вместо того, чтобы предостерегать студентов от «Джейн Эйр» и других текстов, такой ярлык мог бы выделить роман (несправедливо) для читателей-студентов как гораздо более захватывающий в подрывном отношении, чем его собратья викторианской эпохи — как это явно было делу уже 150 лет.