Я видела дядю Пашу пару раз, и этого мне хватило. Есть такой типаж: МУЖИГ. Именно так — большими буквами и с очень жестким окончанием. То есть человек, каждым вздохом и каждым словом подчеркивающий свою принадлежность к сильнейшей и лучшей, согласно его непререкаемому убеждению, половине человечества.
Дядя Паша говорлив настолько, что общение с ним превращается в бесконечный его монолог. Он обычно сводится к однообразной ностальгии по родной деревне где-то под Козельском. Впрочем, однажды меня заинтересовал его рассказ о том, как пацаном — сразу после войны он мотался по окрестным дорогам и во множестве находил медные и серебряные монеты.
И еще видел каких-то призраков, вроде ушедших в мир иной военных... И вообще дядя Паша намекал, что там, в родных его местах, полным-полно чудес... Конечно, мне, как искателю разнообразных мистических явлений, захотелось увидеть своими глазами его деревню. И вот я убедила команду, что маршрут многообещающий, и повезла коллег в Козельск.
В дороге нас сопровождало весеннее солнце, перемежаемое теплым и ласковым ветром. Типичный среднерусский ландшафт — лес, которому было уготовано стать нашим домом на ближайшие несколько дней, поразил своим величием. Стройные высоченные сосны с золотисто-розовой корой и раскидистыми кронами. Лохматые толстоствольные ели. Ветер на разные голоса насвистывал фугу.
Наконец машина ухнула почти по пороги в небольшое озерцо, преградившее нам путь. Стало ясно, что, если пойдут дожди, мы в этом лесу окажемся отрезанными на некоторое время от мира. Картина, представшая дальше, несколько развлекла нас и отвлекла от мрачных предчувствий. За небольшим забором виднелся неухоженный и местами заросший плац военной части, которая выглядела весьма запущенной.
Однако служивые тут водились. Более того, они даже занимались делом. Несколько срочников под приглядом командира катали по плацу туда-сюда громадные покрышки от военной техники. Колеса были им почти в рост — значит, солдатики получали достаточную физическую нагрузку. Это выглядело как прямая иллюстрация армейской поговорки:
«Чем бы солдат не занимался — лишь бы к ночи заманался!»
Дорога снова стала сносной. Теперь она петляла между живописными холмами, точнее, грядами, укрытыми пушистым ковром мха и поросшими стройными соснами. С обеих сторон мелькали капониры, укрытия, вилась сложная система окопов, причем, чем дальше мы продвигались, тем более теснились все эти немые свидетельства войны друг к другу. Должно быть мы где-то в тех местах, что описывало дядя Паша!
Несмотря на картинную живописность ландшафта, лес выглядел все мрачнее и печальнее. Ветер как-то резко стих. Миновав просеку, мы уткнулись в давнюю вырубку, ставшую болотом. Дорога тут закончилась. Над болотом крался сумеречный туман, слегка розовеющий в лучах садящегося солнца.
Справа поднимался пологий округлый холм. Слева стеной стоял хвойный лес. Чистота. Тишина абсолютная. Как будто мы очутились на другой планете.
— Здесь годами никто не появлялся, — бегло осмотрев место под наш лагерь, заключил Гога. — Так, случись что, нас ведь здесь не найдут.
— Да ладно, — успокоил Илья. — Нас много, и все с оружием.
Меня же поразила прямо-таки хрустальная чистота прохладного воздуха. По мере того, как сгущались сумерки, со стороны болота ползли клубы тумана. Приглядываясь, мы замечали, как они причудливо вьются и сворачиваются порой в бегущие человеческие фигуры.
Скоро стемнело совсем, и яркий свет, и клубы дыма от костра окончательно разогнали всякие фантомы. Стоянка наша оказалась весьма спокойной. Только изредка высоко в ветвях кто-то недовольно чихал и хлопал крыльями...
Товарищи мои улеглись в палатке, а мы с ретривером Лораном — в машине. Я пошире открыла окно, чтобы наслаждаться ночной прохладой и чистым воздухом, поплотнее закуталась в спальник...
Перед рассветом меня разбудили звуки: сначала хлопанье тяжелых крыльев над крышей внедорожника, затем характерное клацанье лап, цепляющихся за сетку багажника. Большая тяжелая птица подлетела и нагло уселась прямо на машину.
Но я точно знала, что проснулась не от звуков, а от ясного ощущения взгляда. На грани сна и пробуждения — в той самой реальности ощущений, которую экстрасенсы называют бета-состоянием и очень ценят, поскольку она открывает возможность заглянуть в иные измерения.
Я видела призрачную фигуру высокого человека в военной форме, склонившегося и заглядывающего в окно. Я даже запомнила черты его лица — правильные, приятные, взгляд печальный и внимательный... Когда же я окончательно открыла глаза, он будто отшатнулся резко и пропал.
«Ничего удивительного, — подумала я. — В местах боев призраки — это норма. Их замечают практически все, не только настроенные на волну минувшей войны поисковики, но и обычные туристы».
Посидев на багажнике, большая птица пробормотала что-то недовольное и с тяжелыми взмахами крыльев улетела. Пора было выбираться из сна и вести на утреннюю прогулку собаку. Обычно я не люблю отходить далеко от лагеря, особенно если товарищи еще спят. Но тут, зачарованная красотой прохладного утра, я шла и шла обратно по приведшей нас сюда заросшей дороге.
Острые солнечные лучи прокалывали еловую мглу, смеялись на просеке, сверкали в каждой капельке утренней росы. И мне отчего-то было легко и тоже хотелось смеяться. Несмотря на то, что на самой середине просеки под ярким солнцем вышла из леса матово-серая фигура высокого человека и медленно направилась к нам навстречу. Это лицо с правильными приятными чертами было мне уже знакомо.
Лоран поднял ушки и потянул меня навстречу. Когда они поравнялись, человек протянул к нему ладонь. Его губы шевелились, и я, не слыша в точности слов, машинально ответила:
«Да, конечно, погладьте».
Лоран вьюном заходил под треплющей его ладонью. И я в какой-то момент успокоилась: он ведь не любит и побаивается призраков и духов, с которыми, по роду деятельности, нам часто приходится встречаться, а тут вроде спокойно дает себя погладить. Значит, передо мной существо живое и из нашего мира? В ответ на мои мысли прозвучала незнакомая речь.
Голос был приятным, но звучал глуховато. Человек приблизился ко мне вплотную, и я разглядела немецкую офицерскую форму на нем... Он все же был не призраком... Его губы продолжали шевелиться. А я, не зная языка, вдруг словно услышала синхронный перевод его слов:
— Между мирами много препятствий. Но уж точно не языковой барьер. Меня зовут Вальтер. У тебя красивый пес. Как зовут?
— Лоран, — прошептала я.
— Он мне нравится. Давай гулять вместе, — немец явно смутился и добавил: — Я живу в этом лесу. Здесь опасно. Я пригожусь вам всем. Ты похожа на... Жанну...
Отрывочные немецкие фразы легко складывались в моем сознании в ясный перевод.
«Действительно, — подумала я, — язык не преграда между миром живых и мертвых!»
— Жанна — это кто? «Твоя жена?» —спросила я.
— Моя любимая... — прошептал Вальтер.
У меня, конечно, есть привычка к спокойному общению с разными потусторонними сущностями. Однако здесь все было необычно. То, как мы шагали рядом, а впереди бежал пес на длинном поводке. Вальтер улыбался, казался очень счастливым. Но на все мои попытки разузнать, почему он здесь и какова воля Высших сил в отношении него, он лишь отмалчивался.
— Вы можете быть здесь, сколько захотите, — сказал Вальтер, когда, совершив достаточно долгую прогулку, мы повернули обратно, — только не позволяй своим товарищам совершать рискованных поступков.
— Я постараюсь, — кивнула я.
Мы подходили уже к лагерю, когда, встревоженно споря, мои спутники торопливо вышли мне навстречу:
— Что так долго?! Мы уж искать тебя собрались!
— Почему ты озираешься? — насторожился Гога. — Кого ты там видишь?
Мне не хотелось говорить, что я провожаю взглядом моего призрачного друга, неторопливо удаляющегося в чащу леса.
Дорогие читатели ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на наш канал.