Мне вот вчера Викулёша (подруга моя) звонит и, что, мол, делать-то? Не работает и не работает. (Это о двоюродном (т.е. втором) муже). Двоюродный муж так и не работает. Нет, я, конечно, сказала, что именно делать. Только Викулёша трубку бросила. Крикнув напоследок: «тебе-то хорошо, ты жестокая, а я так не могу!!!»
Да, я жестокая. Я по жизни злая, как концлагерная овчарка. Да вот только у меня почему-то больше недели никто (ни один) безработицей не маялся. Все обретали работу вмиг. Как в сказке: утром ушел за сигаретами, вечером вернулся уже напрочь трудоустроенный. А всё потому, потому что давным-давно, в девяностые, одна очень умная женщина, работавшая в ту пору на складе ЖЭУ и построившая себе за время работы на складе ЖЭУ домик в деревне, сказала мне десять волшебных слов не считая тире. Вышла из-за стеллажей и сообщила одну из трех формул семейного счастья: «Неделя-полторы на овсяной каше на воде – и трудоустраиваются все». Формула эта работала и в лихие девяностые, и в мутные нулевые, и в никакие десятые. И совсем недавно сработала на ура с мужем другой нашей подруги, Эвелины. Правда, Эвелиныч слегка со мной поторговалась для порядка:
- А может, лучше без секса пусть сидит?
- Нет, не лучше. Во-первых, если он уже не так чтобы очень хочет работать, значит, он вот-вот расхочет и секса. Потому как без работы мужик – не мужик. И ты будешь выглядеть вообще дура-дурой.
Хотя понимаю, заманчиво, конечно: кому охота сидеть вместе с мужем на пустой овсянке на постном масле? Неделю-полторы. Лучше уж бы без секса, конечно.
Во-вторых, как ты это предъявишь? «Я с тобой не сплю, потому что ты не работаешь?» «Или: пока не работаешь – никакой любви?» Лично я боюсь отдаленных последствий. Мужик, он, может быть, и трудоустроится, но, то, что обидку затаит – факт. И обязательно поквитается. Рано или поздно. Так или иначе. И правильно сделает. Я бы обязательно за такое отомстила бы. Причем не затягивая. Не откладывая в долгий ящик. Эвелиныч, конечно, была очень недовольна перспективой такого внепланового поста, но решила всё-таки рискнуть обожаемым и лелеемым лишним весом своим («Я, Марьяш, когда худею, чувствую себя голой. И смешной»).
Я еле успела крикнуть ей вдогонку, чтоб не вздумала в ультимативной форме эту овсянку на воде предъявлять. Т.е.: «Раз не работаешь – сиди на овсянке на воде, скотина безработная!». Или: «Пока работу не найдешь – будешь есть овсянку на воде, безработная скотина!».
Не-а.
Надо так: «Ужасно жаль, но деньги закончились, продукты купить не на что, но ты, дорогой, не волнуйся, овсянки я на последние 156 рублей закупила, продержимся. Прорвемся! Люблю тебя! Есть литр нерафинированного подсолнечного масла, очень полезного. И немного кураги, в кашу добавлять поштучно».
Муж, конечно, тоже поторговался. Нет, не на тему: «может, лучше пока без секса, Ивлинг?» На другую тему: «А что, у матери у своей не могла занять? Когда я устроюсь на нормальную работу, всё отдадим! За раз!»
Неправильный ответ: «Мамаша-то моя здесь при чем, урод безработный? Мало того, что я тебя уже почти полгода кормлю, теперь еще мать моя будет тебя кормить, безработного урода?»
Нет, нет и нет.
Правильный ответ: «Ты знаешь, тут такое дело, у матушки серьезные проблемы с сердцем (мозгами, давлением, почками, новым любовником, нужное подчеркнуть), она уйму денег потратила на анализы, МРТ, РЭГ, стринги… Она даже у меня заняла, я отдала последнее, мать ведь».
Муж, конечно же, не сдается: «У подруг перехвати, у Марьяны своей, у собаки у серой, или у Таньки Гербалайф!» Но Эвелинга поёт дальше: «Пыталась, но у Марьянги кредиты лютые, Танька Гербалайф опять на уровень не выходит, сама даже хотела у нас с тобой занять, чтобы категорию закрыть или что там они закрывают». И т.д. и т.п.
Ну а дальше всё было, как в сказке. Эвелина похудела чутка, для вида (понятное дело, она втихаря подкармливалась у матери), Владька её (или, как говорит мой старший, «еёшный») работает с тех пор и будет работать, и работать, и работать. Лишь бы снова невзначай не увидеть на плите ведерную кастрюлю с овсянкой на воде.
Возникает вопрос: почему же Владька не обедал у своей матери? Так она ещё в прошлом году нашла себе деда какого-то, Владька деда этого невзлюбил за что-то. Дед, не будь дурак, тотчас ответил взаимностью, и пошло, и поехало. Даже Скорую вызывали один раз. И один раз – участкового. Причем дед неожиданно оказался дубком: Владьку закинул в уходящий лифт, а участкового перепил на кухне. Владька сгоряча поклялся, что ноги его больше там не будет, и «хоронить не приду». «Не волнуйся, сынок, мы еще тебя переживем», как мог, успокоил его дубок. «И вы меня не приходите хоронить!» «Что ты такое говоришь, Владенька?! Как же это мы не придем? Обязательно придем!», заголосила Владькина мамаша. И т.д., и т.п., и т.т., и д.д., и п.п.
А дочка Эвелинина и Владькина, Анжелинка, как раз очень кстати в разгар эпопеи «Овсянка, сэр!» проводила каникулы у Владькиной матери и ее («еёшного») дубка. Так что ни один ребенок не пострадал.
А кота своего, Пабло, Эвелинга отдала мне на неделю вместе с запасом кошачьего комбикорма, сказав Владьке, что у Марьяши мыши. («У этой змеи? мыши?», уточнил Владька). Так что ни одно животное не пострадало тоже.
(«Кроме Владика», сказала Наталья, четвертая наша подруга, отслушав всю эту историю. Но мы с Эвелингой не такие! И мы не называем наших любимых мужчин живностью, питомцами, питонцами, Алень Делонцами. Это по Наташкиной части. Это она при встрече интересуется: «Ну чё, завела се очередную живность?» (Имея в виду мужчин). «Наташ, зачем ты так?» «А как их еще называть?» «Наташ, ну ведь есть же какие-то другие слова в русском языке: бойфренд…ами…» «Ну чё, завела се очередную ами?»
Естественно, мы с Эвелингой (с первой же долгожданной Владькиной зарплаты) купили ром, рыночные помидоры и оформили себе настоящую «Кровавую Мэри». Не коктейль, а суп. Так как знаменитая карибская пиратка, мисс Мэри Рид, придумала именно суп (типа нашей окрошки): в ямайский ром кортиком крошила ямайские же сезонные овощи (помидоры) и ела. Золотой ложечкой с витиеватой какой-нибудь ручкой, усыпанной рубинами. И вкусно, и сытно, и весело. Особенно с первой Владькиной зарплаты (или, как говорит мой младший: «зараплаты»).
Вот. А вы говорите: лучше пусть сидит без секса!
Кто не работает – тот не есть.
Кто не рискует – тот не пьёт.
Лишний вес мой и лишний бес,
Лишний весь мой – тортик «Полёт»).
Что там лишнего?!
Крем, безе, снова крем,
Обратно безе…
Или на ночь ЕГО я съем,
Или ночью запасы все.