На эту четырнадцатилетнюю девочку обрушились тяжёлые и суровые испытания в 1941 году. Её счастливое и беззаботное детство оборвалось в момент, когда немцы начали наступление. Магазины закрылись, а школу пришлось бросить, чтобы пойти работать...
"Нам пришлось самим ездить в лес за дровами, чтобы топить печь и не замёрзнуть..."
Позже Веру призвали и девочка оказалась на фронте. Кроме неё были и другие девочки, которых также посадили в поезд. По дороге на войну, девушек обучили оказывать первую помощь и спустя месяц, Вера оказалась в казарме. Она навсегда запомнила первого солдата:
Капитан необычайной внешности, он остался без ноги.
В одиночку я его тащила до медпункта, попутно слушая его стоны и замечания... И так каждый день. И это всё в трудном обмундировании, которое делалось для мужчин. И не всегда была возможность перешить шинель, либо обменяться сапогами.
Единственное, что ела Вера - это картошка с капустой. Всё стало получше, когда её перевели в госпиталь, где было больше провианта, но в то же время, больше работы. Она за день обслуживала больше трёхсот солдат. Спала она не больше трёх часов и знала, что кроме неё никто раненым не поможет, поэтому с энтузиазмом и долгом относилась к своей незаменимой работе.
На протяжении этих долгих годов девочка только и занималась тем, что обслуживала сотни солдат каждый день. И в сорок пятом году наступила долгожданная победа:
"Это было как пробуждение после ночного кошмара! Страдания и все проблемы будто исчезли!". Но в этом году ей попасть домой было не суждено. Её перевели на дальний восток, лечить пленных японских солдат.
Все санитарки жили вместе с пленными в землянках. Японцы были добры к русским девушкам, которые их лечили. Вера там и повстречала будущего мужа: танкиста-офицера, который засмотрелся и влюбился в санитарку. Чувства были взаимными и в 1946 году они демобилизовались уже обручёнными и остались жить во Владивостоке.
Вера Ковалёва дожила до преклонного возраста и жалеет лишь об одном: что не спасла больше русских солдат на этой войне. Они все были молоды и жаждали жить...