Василий Васильевич Голицын был красавец и умница. Происходил из древнего княжеского рода. Мужчины этого рода как правило имели очень хорошее образование и воспитание, знали иностранные языки, легко принимали всякие новшества и сами склонны были к реформированию тех сфер государства где они служили. Голицыны играли огромную роль и при Федоре Алексеевиче, и при царевне Софье и при молодом Петре. Именно Василий Васильевич свою службу начал еще при царе Алексее Михайловиче.
По словам Куракина, он был человек «ума великого и любимый от всех». Обладавший зрелой красотой и импозантностью мужчины, приближавшегося к сорокалетнему возрасту, он произвел сильное впечатление на царевну Софью Алексеевну, мечтавшую в своем девичьем тереме о прекрасном принце.
Историк В. О. Ключевский дает нам следующий портрет Софьи в период ее близкого знакомства с князем Василием: «Эта тучная и некрасивая полудевица с большой неуклюжей головой, с грубым лицом, широкой и короткой талией, в 25 лет казавшаяся 40-летней, властолюбию пожертвовала совестью, а темпераменту стыдом». Несмотря на типичное для царевны теремное воспитание, Софья Алексеевна не была невинной и неопытной девушкой. По дворцу и столице ходили слухи, что она довольно рано познала радости плотской любви, вовлекая в свои нескромные утехи молодых смазливых придворных. Но с Василием Голицыным никто из них не мог даже сравниться. Софья влюбилась по-настоящему. Своему возлюбленному «голанту» она была предана всей душой, баловала его подарками, а в письмах называла не иначе как «светом батюшкой, душою своею, сердцем своим».
Вот один из примеров письма царевны Голицыну, находившемуся в военном походе против крымских татар: «Свет мой братец Васенка, здравствуй батюшка мой на многия лета и паки здравствуй, Божиею и пресветые Богородицы и твоим разумом и счастием победив агаряны, подай тебе Господи и впредь враги побеждати, а мне, свет мой, веры не имеется што ты к нам возвратитца, тогда веры поиму, как увижю во объятиях своих тебя, света моего. А что, свет мой, пишешь, чтобы я помолилась, будто я верна грешная перед Богом и недостойна, однакоже дерзаю, надеяся на его благоутробие, аще и грешная. Ей всегда того прошю, штобы света моего в радости видеть. Посем здравствуй, свет мой, о Христе на века неищетные. Аминь».
У Василия Голицына была жена и дети, что не помешало ему ответить взаимностью на страсть царевны Софьи. Трудно сказать, было ли это глубокое и искреннее чувство зрелого мужчины пусть к некрасивой, но молодой, умной и властной женщине, или в этих отношениях преобладал расчет амбициозного политика. По крайней мере, сама Софья чувствовала себя любимой. Князь Василий был неизменно ласков и любезен с ней, а благородную мужскую преданность своей даме сердца он сохранил до конца жизни. Когда молодой Петр после своей победы над старшей сестрой в 1689 г. предложил Голицыну публично отказаться от своей пассии и перейти к нему на службу, тот предпочел забвение и ссылку. Благородство стоило Василию Голицыну чинов и имущества. Он был сослан в Яренск, затем на Мезень, наконец, в забытое богом село Кологоры Пинежской волости, где и умер в окружении близких 21 апреля 1714 г. Но это было потом, а вначале любовь Софьи вознесла его на вершину славы и карьеры.
После расправы с Хованскими Василий Васильевич Голицын заключил с Софьей не только любовный, но и политический союз. Он возглавил Посольский и соединенный с ним приказы, а также Иноземный и Рейтарский приказы и получил официальный титул «дворового воеводы. ближнего боярина, наместника новгородского царственной большой печати и великих посольских дел оберегателя». Свое положение фаворита правительницы князь Голицын использовал не для личной выгоды и наживы, а на благо государства. Талантливый и умный реформатор, он содействовал развитию торговли, науки и образования, прилагал всяческие усилия к переустройству и перевооружению армии, добившись того, что она постепенно превращалась в одну из лучших в Европе. Будучи от природы человеком гуманным и по-европейски начитанным, Голицын предпочитал методы внутренней политики, не противоречившие жизненным интересам подданных, и старался, в отличие от будущего реформатора Петра I, избегать насилия и излишней жестокости. Он хотел сделать Россию европейской страной, а подданных царевны Софьи - свободными и образованными людьми. Большинству его планов не суждено было осуществиться, но они производили сильное и положительное впечатление как на соотечественников, так и на иностранцев.
Польский посол Невилль, познакомившийся с Голицыным в 1689 г., сообщает в своих записках следующее: «Если бы я захотел написать все, что узнал об этом князе, я никогда бы не кончил; достаточно сказать, что он хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов в храбрецов, пастушьи шалаши в каменные палаты».
Читая рассказы Невилля в его донесении о Московии, можно подивиться смелости преобразовательных замыслов «великого Голицына», как величает его автор. Эти замыслы, переданные иностранцем отрывочно без внутренней связи, показывают, однако, что в основании их лежал широкий и, по-видимому, довольно обдуманный план реформ, касавшийся не только административного и экономического порядка, но и сословного устройства государства и даже народного просвещения. Конечно, это были мечты, домашние разговоры с близкими людьми, а не законодательные проекты.
Личные отношения князя Голицына не дали ему возможности даже начать практическую разработку своих преобразовательных замыслов. Связав свою судьбу с царевной Софьей, он пал вместе с нею и не принимал участия в преобразовательной деятельности Петра, хотя был ближайшим его предшественником и мог бы быть хорошим его сотрудником, если не лучшим.