Впервые я увидел бабушку, когда мне исполнилось двенадцать лет. Все эти годы я и не догадывался о её существовании, потому что по словам матери, моя бабушка давно упокоилась...
Произошла эта встреча в один из тихих зимних дней. Однажды дверь нашей квартиры распахнулась и на пороге показалась мама и несколько крепких мужчин в белых халатах, ведущих под руки старушку.
— Серёжка, иди в свою комнату. Все расспросы потом! — заметив мой недоумевающий взгляд, скомандовала мама.
Прикрыв за собою дверь, я прильнул к замочной скважине. Крепкие мужики провели старушку в зал и усадили на диван. Следом в комнату вошла мама, разместив чемоданы и вещевые баулы. После чего она открыла кошелёк и рассчиталась с мужиками в халатах. И те быстро удались из квартиры. Скинув с себя пальто, мама отправилась в ванную. А старушка продолжила сидеть, жамкая губами и издавая невнятное мычание. Тощая, с выпуклыми костями и рыжими с проседью волосами, она вызывала жалость и одновременно неприязнь. «Яга! Ну точно Яга, как в сказках!» — подумал я, как вдруг дверь моей комнаты толкнули, и передо мной предстала мама:
— Хватит подглядывать. Выходи уже знакомиться. Вот, Сергей, это твоя бабушка, Ядвига Семёновна.
— Здравствуйте, — только и смог вымолвить я, считавший до этого дня бабушку покойницей.
Старушка даже не обернулась в мою сторону. Она продолжила смиренно сидеть на том же месте, и бормотать что-то несвязное.
— Мааам, — протянул я, — Что с ней?
— Потом, всё потом. Хорошо, сынок? Дай мне прийти в себя. Вечером поговорим! А пока можешь занять себя чем-нибудь в своей комнате? Пожалуйста! Мне нужно разложить вещи и устроить твою бабушку.
Я слышал, как мама шуршит за стеной, двигает кровать, перекладывает вещи. Спустя пару часов, мой желудок настойчиво заурчал и намекнул на ужин. Тихонько открыв дверь, я выглянул из комнаты. В зале не оказалось ни бабушки, ни её баулов. Прошмыгнув на кухню и сделав бутерброды, я принялся за их поглощение.
Из дальней комнаты донёсся тихий голос мамы:
— Надеюсь, я не пожалею о своём решении, и ты не создашь мне проблем, — говорила мама.
Спустя время мама вышла из комнаты и, войдя в кухню, присела напротив меня. Понимая, что я жду от неё объяснений, она неохотно заговорила:
— Бабушка останется жить с нами. Я не могу рассказать тебе всего. Боюсь, ты не поймёшь. Моя мама причинила мне много боли и, признаюсь, я не хотела знать её долгие годы. А сейчас она стара и больна. Бабушка не может передвигаться самостоятельно и обслуживать себя. Кроме прочего, у неё деменция. Я постараюсь тебе объяснить, мой дорогой. Это когда человек многое забывает и совершенно не может обходиться без помощи других. Я не могу её бросить. Как бы то ни было, она моя мать и твоя бабушка, — вздохнула мама и задумчиво отвернулась к окну.
В тот момент я понял: давным-давно бабушка умерла только для моей мамы. Или сказать иначе, моя мама по каким то причинам вычеркнула её из своей жизни.
С того дня наша жизнь изменилась. Бабушка требовала постоянного внимания мамы. Не стану описывать все трудности, но уход за ней оказался невыносимо тяжким трудом. Я слышал, как мама плачет по ночам и видел, как обессилено падает от усталости.
Так прошёл месяц. Всё чаще и чаще я старался уединиться в своей комнате, дабы не видеть сумасшедшую бабушку и уставшую маму. Да, эгоистично, но тогда мне это казалось единственным выходом.
В одну из ночей я долго ворочался и не мог уснуть. Услышав шаги в зале, поначалу решил, что это мама. А кто ещё? Ведь бабушка едва передвигает ногами и только при поддержке мамы.
Прислушавшись, я занервничал. Поступь тяжёлая, быстрая и не свойственная для мамы. «Воры?» —промелькнула пугающая мысль в моей голове. Подкравшись на цыпочках к двери, я прильнул к замочной скважине. Уведенное мною привело в замешательство. По залу бодрым и энергичным шагом разгуливала бабушка. Старушка, которая едва ворочает ногами, этой ночью крепко стояла на ногах и едва ли походила на немощного и больного человека. В ночном мраке комнаты она выглядела жутко. Растрепанные волосы и длинная белая сорочка придавали ей ещё более устрашающий вид. Я не разглядел её лица, поскольку она или пробегала быстрым шагом, или стояла спиной к моей комнате. Странно, что своим топотом она не разбудила маму, которая спала в зале. Нелепые забеги закончились спустя час. Я слышал, как закрылась дверь её комнаты.
А на утро передо мной снова предстала еле передвигающаяся бабушка. Как и прежде, она мычала, не реагируя на нас. Её пустой взгляд, как и ранее, блуждал по квартире. А вот прежде серые щёки сегодня отливали розовым румянцем.
Маме о произошедшем ночью я не рассказал ни слова. Она и так в последнее время была на себя не похожа. Похудела, осунулась. Унылая, нервная и постоянно уставшая. Я жалел её. Тем более, что в то утро она взяла больничный. Ей очень нездоровилось, и большую часть дня мама провела в кровати, время от времени проведывая в комнате бабушку.
Хотя я и предположил, что бабушкины ночные забеги всего лишь отголоски её странной болезни. Всё же я встревожился и решил проследить за бабушкой в последующие дни. Несколько ночей прошли тихо. Да и днём, как и прежде, ничего странного не происходило. Бабушка все дни проводила в своей комнате. Она постоянно лежала. Иногда присаживалась, и то, при помощи моей мамы. И с каждым днём всё яростнее продолжала требовать маминого внимания. Я сделал попытку предложить свою помощь, но мама помотала головой, сказав, что забота о бабушке её мука. А мне вообще и не стоит соваться в комнату бабушки.
Помню, как лёжа на кровати в очередную ночь, боролся с настигающим сном и уже готов был сдаться, когда вновь услышал тяжёлые шаги бабушки. Заняв наблюдательный пункт у замочной скважины, я обомлел. Бабушка подошла к спящей маме и принялась что-то яростно нашёптывать. При этом она злобно фыркала и плевалась, а её костлявые руки будто выводили в воздухе странные знаки. Неожиданно она замерла. И, простояв в оцепенение некоторое время, резким движение бросилась в сторону моей двери. От испуга я отшатнулся и прижался спиной к двери. Я затаил дыхание и слышал стук собственного сердца. За дверью казалось тихо. И тогда я снова взглянул в замочную скважину. И вдруг прямо напротив возникло лицо бабушки. Я смотрел на неё, а она на меня. Я заорал что есть мочи и отскочил к противоположной стене. Вдавившись в нее, увидел, как дернулась ручка моей двери.
От испуга я закрыл глаза. И в следующее мгновение услышал голос мамы, вошедшей в мою комнату:
— Серёжка, что с тобой? Кошмар приснился?
Увидев маму, я бросился к ней и отчаянно прижался.
— Милый, да что с тобой? — подняв моё лицо, снова спросила она.
И я хотел рассказать ей обо всем произошедшем, как рассмотрел за её спиной бабушку, грозящую мне пальцем. Её лицо наполняла ненависть, а губы прошептали: «Ты не посмеешь!» Зажмурив глаза и снова открыв, я понял, что в комнате только мы с мамой.
— Мама, с бабушкой что-то не так, — прошептал я ей на ухо.
Мама подняла на меня свои печальные и уставшие глаза, сказав:
— Конечно, ведь она очень больна.
И она не успела договорить, как за стеной раздался истошный кашель бабушки, заставивший её немедленно броситься в комнату. Проследовав за ней, я остановился у двери. Бабушка кряхтела, охала и стонала. Хватаясь за сердце, она задыхалась. Трясущимся руками мама набирала в шприц лекарства. А в это же время бабушка устремила на меня свой взгляд, которым буквально пронизывала меня насквозь. Странно то, что моя мама не видела этого. Мне хотелось бежать, но бежать некуда. И впервые за всё время я почувствовал себя ответственным за маму. «Я не боюсь! Я не боюсь! — сказал я сам себе, а вслух яростно прокричал: Мама, очнись! Бабушка обманщица! Не верь ей! Она злобная Яга!»
И не успев сделать укол, мама поднялась с кровати бабушки. Мои слова о Яге кажется пробудили её от долгого сна и напомнили о чем-то далёком. Она выглядела потерянной, поочерёдно смотря то на меня, то на свою мать.
— Нет, нет, нет, — прошептала она в пустоту. —Ты снова взялась за старое? — обращаясь уже к бабушке, сказала мама.
А следом мама выпустила лекарство из шприца в воздух и бросилась к вещам бабушки. Вышвыривая различную утварь, она внезапно замерла. В своих руках мама держала нечто, напоминающее кукол, окутанных волосами, перьями и истыканными булавками.
Кашель и отдышка бабушки закончились в одно мгновение. Она пристально посмотрела на маму, и её лицо исказила сначала ухмылка, а потом её грудь наполнилась конвульсиями дикого смеха.
— Убирайся, лгунья! — прокричала мама, прикрыв меня собой.
Мы стояли в оцепенении, когда бабушка с лёгкостью совершенно здорового человека поднялась с кровати и принялась собирать свои вещи. От её немощности не осталось и следа. Она ещё долго содрогалась звериным и жестоким смехом.
— Дурой была, дурой и помрешь, — проходя мимо нас, прошипела бабушка маме. — А ты чего лупы таращишь? —уже обращаясь ко мне, плюнула она в сторону.
А когда дверь захлопнулась, оставив бабушку за пределами квартиры, мама рухнула на пол и зарыдала. Я прижался к ней, стараясь успокоить её.
— Прости, прости меня. Я чуть не погубила нас! — захлебываясь слезами, долго повторяла она одно и тоже.
Успокоившись, мама все же поведала мне историю бабушки, поразительную по своей жестокости к близким.
Бабушка Ядвига Семёновна всегда имела скверный нрав. Кроме прочего, водила дружбу с нечистой силой. Мама говорила, сие пристрастие передалось её от прапрабабушки, которую все считали черной ведьмой. У таких людей сердце наполнено лишь злостью, алчностью и завистью. Колдовала и бабушка Ядвига. Ходили люди к ней толпами. Все умела. И приворожить, и залечить, и порчу на смерть навести. К имени её и роду занятий прилипло к ней прозвище - Яга. Так и величали её за глаза.
А родным тяжело с ней жилось. Пока дедушка был жив, ещё терпелось. А как и его со свету сжила, совсем душа её во мраке погрязла. Сначала старшая сестра мамы заболела. Звали её Анна. Болела она долго, мучительно, высыхала на глазах, а бабушка, наоборот, молодела, сил набиралась. И потом Анна умерла, а мать снова почернела, постарела. И тогда, потеряв свой источник сил, взялась за младшую дочь, т.е. за мою маму. Её молодость и жизненные силы воровать.
Прознав и догадавшись обо всём, моя мама сбежала. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, когда она отреклась от матери. Бабушка Ядвига, проклиная её, на чём свет стоит, пытаясь вернуть. Прошло много лет. Мама встретила моего отца и замуж вышла. Спустя время родился я. А вскоре отец тяжело заболел и, к сожалению, скончался. Остались мы с ней вдвоём, когда донесли ей люди, что, мол, плоха моя бабушка, болеет сильно и негоже дочери мать в старости бросать.
Долго мучилась мама, терзалась и решила простить её. Мать всё же и родная кровь. Надеялась, что завязала бабушка со своими чёрными делами и порвала дружбу с бесами. Зря решила, что люди, подобные бабушке, меняются. И снова бабушка едва не погубила дочь, да и меня. Всех обвела вокруг пальца.
С того времени прошло много лет. Я и сам давно вырос, обзавёлся своей семьёй. А о бабушке мы более ничего не слышали. Кроме того, что она бесследно пропала. И не искал её никто. Моя уже старенькая мама, считает, что померла. А я думаю, живёт проклятая. Живёт ведьма за счёт других, черпая их силы. Кто знает, где нашу Ягу черти носят...
