Лжедмитрий четвертый и последний. Астраханский вор. По версии наших летописей – самый приличный самозванец. Появился в Астрахани в 1611 вместе с Петром Урусовым, понимания не встретил и растворился в дыму. Его история (как и многое в нашей Смуте по официальной версии) коротка, отрывочна и бредова.
Начнем с того, что по версии наших летописей Лжедмитрий IV выдавал себя за чудом спасшегося Лжедмитрия II. Представьте себе сами, его покровитель – открытый убийца доброго царя Дмитрия Калужского Петр Урусов (открытый, т.к. оправдывает свой поступок кровной местью, что по степным да и не только обычаям поступок вполне достойный). Это абсолютнейшая нелепица, которую может выдержать лукавая книга Карамзина, но не реальная жизнь.
Попала в учебники еще и выдержка из письма Семибоярщины вождям второго ополчения в Ярославль: «…а другой вор, также Димитрий, объявился в Астрахани у князя Петра Урусова, который калужского убил. И такими воровскими государями крепко ли Московское государство будет и кровь христианская литься и Московское государство пустошиться вперёд перестанет ли?» К чему вообще это написано? Неужели князь Пожарский и Кузьма Минин рассматривали его кандидатом в цари? Или кто-то еще из второго ополчения?
Вопросы, вопросы.
В феврале 1613 года, перед тем, как избрать на трон Михаила Романова, Земский Собор отдельно оговаривает круг лиц, кому корона не достанется ни при каких обстоятельствах. Это королевичи Васа, отцы которых обманом взяли Москву и Новгород, Воренок с полькой Мариной Мнишек и загадочные татарские царевичи. Ой ли исчез с горизонта Дмитрий под номером четыре? Не Симеона же Саин-Булата (уже постриженного в монахи слепого старика) боялись в Москве? Не Симеона, конечно. А кого тогда? Из людей, носивших титул царевичей, на 1612 год оставались внуки двух одиозных деятелей эпохи Ивана Грозного.
Первого из них звали Симеон Бекбулатович, великий князь тверской, когда-то московский, а до этого касимовский хан и прямой потомок астраханской династии Чингизидов. Потомок Ахмата, Темира-Кутлуга и Джучи-хана.
Второго звали Кучум, сибирский хан/царь. Бодрый старикан, отвоевавший Сибирский юрт у его природных князей, сорок лет с очень переменным успехом сражался с русскими (и не только) в Сибири и окрестностях. В табели о рангах Чингизидов пожиже, потомок Шибана, но личность известная. В ходе боев дети, внуки и племянники Кучума попадали в русский плен и использовались в целях дипломатии и управления далеким востоком. Последним независимым от России сибирским ханом был сын Кучума Али ибн Кучум, правивший в Сибири в 1600-07. Его внук Арслан стал последним относительно независимым касимовским ханом (правил в 1614-1626, но уже в 1621 его власть была сильно ограничена осмелевшим царем Михаилом). Его правнук Сеид-Бурхан в 1654 году перекрестится в средней руки боярина Василия Арслановича Касимовского. Другие потомки Кучума сохранили титул царевичей сибирских до 1718 года, когда очень неосторожно поддержали царевича Алексея (не иначе как из солидарности царевичей). Пётр Великий, и без того не жаловавший татарскую знать, разжаловал их из царевичей в князья.
Мог кто-то из их потомков креститься и, опираясь на лояльных ногайцев, претендовать на московский трон? Ответ положительный и в истории даже остались следы.
Как вели себя ногайцы во время Смуты? Правил ими смутный хан Иштерек с 1600 по 1619 год, и правил вполне последовательно.
В 1605 поддерживает Лжедмитрия I, атакует Царев-Борисов и Владимирские вотчины.
В 1606 поддерживает Василия Шуйского. Якобы, документов не сохранилось. Зато ополчения из Поволжья косяком пошли в помощь Петру-царевичу и Болотникову.
В 1607-08 ногайцы разорили и сожгли многие «украинные и северские» города. Численность их доходила до 100 тысяч человек. Немногочисленные и слабые русские сторожевые заставы на границе не могли оказать действенное сопротивление огромной массе степной конницы. Кочевники жгли городки, сёла и посады, уничтожая и забирая в плен местных жителей.
В 1609 году участвуют в опустошительном крымском походе хана Селямет-Гирея, погубившем державу Дмитрия Угличского.
В 1610 году по призыву того же крымского хана (ой-ли) Большая Ногайская Орда совершила нападение на Рязанскую четь. Во главе ногайской орды находился Ак-Мурза Байтереков.
Нападение ногайцев в 1611 году совпало с первой попыткой освобождения Москвы от польско-литовских интервентов. Ногайцы опустошили рязанскую землю (дворяне из ополчения побежали родную землю от ногайцев защищать, а не от притеснений Трубецкого/Заруцкого), лихвинский, алексинский, тарусский, серпуховский и другие южнорусские уезды. В пограничных районах степняки воевали всё лето. Рязанцы жаловались в столицу, что татары совершенно обезлюдили их землю, пашни остались незасеянными, а все люди «сидят в осаде».
В 1612 всем было не до ногайских набегов, что не значит, что их не было.
1613 Набег под Пронск, Михайлов и Переяславль-Рязанский (ха, а Заруцкого точно московские рати разбили?). Рязанцы доносили в Москву о том, что татары стали часто нападать и дотла выжгли их дома, а другие татары вообще остаются на зимовку, подвергая Рязанскую землю постоянным грабежам. В том же 1613 году на русские владения напала Большая Ногайская Орда. Армия ногайцев перешла через Оку, воевала комоменские, серпуховские и боровские места, доходя до окрестностей столицы. Другие татарские отряды разорили предместья и окрестности Пронска, Михайлова, Дедилова, Данкова, Переяславля-Рязанского и Курска.
В 1614 году 20-тысячная ногайская орда подступила к Москве и разорила столичные окрестности. Другие ногайские отряды опустошили темниковский и алатырский уезды (Верхнее Поволжье). Зимой татары повоевали многие города: Курск, Рыльск, Комаричи, Карачев и Брянск. В результате непрерывных набегов было уведено огромное количество русских пленников.
Весной 1615 татарская война снова развернулась в полную силу. Отдельные татарские отряды приходили на кромские и орловские места. Но это были лишь отряды самовольных крымских людей. Основную массу нападающих составили Большие и Малые Ногаи и азовские татары. Весной-летом 1615 года главные силы противника (до 25 тысяч человек) ворвались в южнорусские уезды. Татары и ногайцы проникли далеко вглубь территории Русского государства, расположились под Серпуховым и оттуда разошлись по ряду уездов. Были разорены коломенский, серпуховский, калужский и боровский уезды. В июле того же года азовцы и ногайцы (до 3 тысяч человек) совершили новый набег на южнорусские рубежи.
В 1616 году ногайский натиск слабеет (то-то задумались о свадьбе царя Миши). Ногайские татары пришли под Курск. Против них с отрядом курских войск, состоявшим из детей боярских и козаков, был послан голова казаков Иван Антипович Анненков, выборный дворянин 1-й степени, который, выступив из Курска, встретил татарские полчища в 15 верстах от города. Здесь произошло кровавое сражение, в котором татары были разбиты наголову, много из них было забрано в плен. Был отбит весь полон. Потери и отбитый полон считаются на сотни человек, накал явно уже не тот.
Летом 1617 ногаи малой орды(кубанцы) и азовские татары трижды вторгались в южнорусские владения. Ногайские мурзы расположились лагерем под Серпуховым, откуда рассылали отдельные отряды грабить селения и захватывать пленников. Мурзы объясняли свои нападения неприсылкой московским правительством обещанных ранее поминок.
Ближе к концу своего правления Иштерек принесет присягу Михаилу.
Что я только что описывал? По версии историков малозначимые варварские набеги, которые России, что слону дробина, на которые и внимание не стоит обращать. Я же уверенно вижу в этом последнюю великую войну Руси и Орды, в которой Орда проиграла.
Война еще и самоубийственная, Большая Ногайская Орда сгинет в 1630-х, добитая калмыками и казаками. В Москве злорадно (даже не скрывая этого) ухмыльнутся. Любой нормальный хан потратил бы ресурсы на войну с казахами и калмыками, но Иштерек рассудил иначе. И проиграл. Почему так? Откуда столько ярости? Да и Иштерек ли решал?
Давайте еще несколько якобы не связанных фактов. Известны они по большей части из строк уникального документа, страшных и лаконичных одновременно. Это манифест Дмитрия Ивановича Угличского Смоленску 14 апреля 1608 года. Эти строки - о судьбе полутора десятков самозванцев, не попавших на первые страницы разделов учебников по Смуте.
Самый известный из них Иван-Август. Настоящее имя неизвестно. Выдавал себя за никогда не существовавшего царевича Августа (или — Ивана-Августа, официально называясь «царевич Август, князь Иван»), «сын» Ивана Грозного и Анны Колтовской.
Появился в 1607 года в Астрахани, бывшей во времена Смуты рассадником бунтовских настроений. Считается, что лжецаревич бывал в Москве и имел какое-то представление о местных обычаях и жизни при дворе. Воевода Хворостинин признал его. Вольные казаки составляли в Астрахани мощную военную силу, тем более, что во времена Смуты Астрахань стала центром притяжения, куда постоянно стекались казаки, а также местные татары, имевшие свои счёты к центральному правительству.
Против бунтовщиков направлен был с войском воевода Фёдор Шереметьев. Пытаясь взять город в плотную осаду, он приказал выстроить острог в 15 км от города, но в тылу у царского войска 24 мая 1607 года вспыхнуло восстание в Царицыне. Местный воевода был связан и выдан лжецаревичу, и его, по донесению его сына, самозванец немедленно приказал казнить.
Шереметев вынужден был отступить, но постарался отрезать Царицын и с ним всё Нижнее Поволжье, таким образом предотвратив дальнейшее распространение возмущения.
Август вместе с войском выступил на помощь Царицыну. Сохранились отчёты двух кармелитских монахов, направлявшихся в Персию, которых лжецаревич принял в своём шатре и снабдил всем необходимым. В дальнейшем они остановились в Астрахани, у воеводы Хворостинина и смогли покинуть город лишь с письменного разрешения самозванца.
Лжецаревич пытался пробиться на помощь Болотникову, осаждённому в то время в Туле, но потерпел жестокое поражение под Саратовым от воеводы Сабурова. Это послужило переломным моментом в его карьере, по одним сведениям, недовольные казаки, связав своего предводителя, доставили его в тушинский лагерь, по другим — он добровольно пошёл на соединение с войсками Лжедмитрия II, и даже на первых порах был гостеприимно встречен в Тушине. Однако Лжедмитрий II, вынужденный искать поддержки у дворянства, так как никаким другим путём не было возможно занять московский престол, для успокоения поддерживавшей его знати, которая слишком хорошо помнила расправы лжецаревича над боярами, или, по другой версии — для того, чтобы расправиться с возможным конкурентом, приказал повесить его на московской дороге.
Лжецаревич Лаврентий. Также упоминается в документах своего времени как Лавр или Лавёр. Настоящее имя неизвестно. Выдавал себя за внука Грозного, сына царевича Ивана Ивановича от Елены Шереметевой. Предводительствовал казачьими войсками во время похода к Туле. Вместе с Иваном Августом был доставлен или прибыл по своей воле в тушинский лагерь, вместе с ним был повешен на московской дороге в апреле 1608 года.
Иван Осиновик. Этот самозванец, как и его предшественник «царевич Лаврентий», выдавал себя за внука Ивана Грозного, сына царевича Ивана Ивановича. Скорее всего, «Осиновик», подобно «астраханским царевичам», был предводителем отряда казаков, перед которыми и «проявился». Он действовал на Средней Волге, где летом 1608 года повстречался с другим самозванцем «Иваном-Августом», шедшим к Москве. Встреча оказалась для «Осиновика» роковой — его тут же повесили.
Еще один называл себя царевичем Фёдором Фёдоровичем, сыном царя Фёдора Ивановича. О нём упоминает пан Станислав Куровский в своём письме пану Расковскому. Возглавлял отряд из 3 тыс. казаков, пришёл, видимо, с Дона; согласно слухам, гулявшим среди волжского населения, в 1606 году жил среди донских казаков, считаясь младшим братом «царевича Петра», с боями прорывался к брянскому лагерю Лжедмитрия II, где появился в октябре или начале ноября 1607 года. Если верить Станиславу Куровскому: «Он сам с своими людьми находится под командованием царя нашего и служит ему как какой-нибудь сын боярский, однако находится у царя в великом почёте». Почёт, конечно же, вызванный стоявшей за самозванцем военной силой, продолжался недолго. По свидетельству Нового летописца: «Той же Вор, кой назвался царевичем Дмитрием, того вора Федку, которова привезли казаки с Дону, подо Брянским убил до смерти».
Ну и наконец Лжецаревичи Мартын, Клементий, Семен, Савелий, Василий, Ерошка, Гаврилка. О них практически ничего не известно, кроме имён, перечисленных в грамоте Лжедмитрия II смольнянам от 14 апреля 1608 года. Все выдавали себя за «сыновей» царя Фёдора Иоанновича. Согласно указанной грамоте, все они появились в «польских юртах», то есть в Диком Поле — предположительно летом 1607 года. Вполне возможно, что самозванцы указывали свои реальные имена, добавляя к ним лишь мифическую родословную. Так же предположительно, каждый из них был атаманом большего или меньшего казачьего отряда, прибывшего в ставку Лжедмитрия II осенью 1607 года, где вслед за прочими самозванцами нашли свою смерть.
Единственный выживший из поволжских самозванцев носил имя Гурий и считался внуком царя Ивана Грозного. О его судьбе практически ничего не известно. Ну или известно, просто имя у него в истории осталось другое.
Самое забавное в этом описании, что летописцы не врут в именах и отчествах. Просто приходится цеплять поволжских царевичей к чужой им династии Даниловичей. Они действительно дети и внуки царя. Царя Симеона.
Куда могли деться дети Симеона после поражения в борьбе за московский трон в середине 1580-х? К родственникам на Волгу и Дон. Хан Больших Ногаев Иштерек и его отец Тинехмат – родственники Симеона Тверского. Тинехмат женат на старшей сестре Кученей (Марии) Черкасской, той самой, для которой Иван Грозный – муж, а Симеон Бекбулатович – племянник. В 1581-1586 Тинехмат устроил нечто подобное набеговой войне 1610-15 годов, защищая права Симеона. Тогда царь Фёдор и Годунов победили, опутав Поволжье сетью крепостей и казачьих станиц. В Смуту пришлось тяжелее.
Ну а теперь история Лжедмитрия IV, астраханского царевича Гурия. Династия Симеоновичей прорывается к престолу в 1605 году. Отец, братья и племянники Дмитрия Симеоновича принимают активное участие в завоевании трона для него. Они громят Комарицкую волость, вяжут упорными боями верные Годуновым отряды в Астрахани и Поволжье. Этих армий сильно не хватит для обороны Москвы. После победы возвращаются в степные окраины, готовятся к боям с крымцами. С ними и Гурий, сначала участвует в походе армии Хворостинина на Астрахань, потом возглавляет небольшой отряд. Видимо на 1605-06 он еще подросток, поэтому, когда братья и племянники уходят мстить за убийство дяди Дмитрия к Москве, остается в Астрахани.
Поход заканчивается трагедией для семьи. Последний живой из сыновей Симеона Фёдор с детьми и верными отрядами соединяется с Дмитрием Угличским. Его сына Петра берут в плен в Туле и казнят. Отношения Дмитрия и Фёдора аналогичны отношениям Ивана Грозного и Симеона Бекбулатовича за четверть века до этого, но ладят они куда хуже. Их родители не друзья, а кровники. Дмитрий Угличский казнит царевичей-соперников, мстя то ли за отца, то ли за родственника Ивана Осиновика. Вся большая семья Фёдора Симеоновича и дети Ивана Симеоновича казнены. Ногайцы становятся врагами царевича. В 1609 они наносят совместно с крымцами сокрушительный удар по его армиям.
Однако и сами ногайцы расколоты в симпатиях между царевичами, потомками Симеона, и царевичами из рода Кучума. Дмитрий пытается привлечь последних к себе на службу (впоследствии то же самое с успехом проделает царь Михаил), но среди них на службу попадает Урак бин Джан Арслан, больше известный как Пётр Урусов. Он дальний родственник астраханской династии (и Кучумовичей тоже, поэтому и взяли на службу). Урак сводит счеты, мстя за убитого царя. Считается, что за Ураз-Мухаммеда, но список мог быть и шире.
В Астрахани, лояльной династии Симеоновичей, царем провозглашают Дмитрия-Гурия, последнего живого внука Симеона. Его армии бьют в тыл первому ополчению, сторонникам Дмитрия Калужского и предателям-рязанцам. Со вторым ополчением они не воюют до 1613.
После избрания царя Михаила Дмитрий-Гурий и Петр Урусов последовательно воюют и с Заруцким и с царем Михаилом. Второй повторяет ход Дмитрия Угличского и перетягивает на свою сторону Кучумовичей, передав им Касимовский престол. В тыл увлекшимся ногайцам бьют калмыки (точно), казаки и казахи (вероятно). В 1615 году ногайцы разбиты под Москвой и отступать уже некуда. Они повторяют путь малых (кубанских) ногайцев в 1570-х и просят защиты у крымского хана и султана. Им выделяют земли в Буджаке. Боевитые беженцы активно участвуют в турецко-польской войне 1620-х и турецко-крымских разборках 1530-х. Оба раза последовательно на стороне Турции.
В 1637 году их владыку Кантемир-мурзу вызвали в Стамбул и повесили. Его сын бежал в Польшу и принял православие под именем Константин. Его потомки Кантемиры оставили яркий след в истории Турции и России. Одна даже чуть не стала императрицей. Основанная ими Буджакская Орда просуществует почти двести лет – до 1812 года. Править ей, правда, после Картемира будут уже Гиреи.
Я практически уверен, что Лжедмитрий IV, он же Гурий, он же Дмитрий Иванович - младший внук единственного татарского царя на Москве Симеона Бекбулатовича. Он же легендарный для ногаев Причерноморья Кантемир-мурза, после поражения в Поволжье ушедший в Турцию. Он же основатель православной династии Кантемиров. А вы говорите – не оставил следа в истории.