В последние годы мессенджер Telegram стал основным источником политической информации в России. С помощью каналов в нем с аудиторией общаются как крупные СМИ, публичные личности и политики, так и анонимные коллективы авторов, проталкивающих свое видение событий. Возникают сети российских каналов, которые ведут так называемые «военкоры» — как реальные военные журналисты, так и просто обозреватели, комментирующие военную операцию на Украине. В свою очередь украинская сторона пытается донести через телеграм и ютюб свое понимание ситуации. О том, как этот мессенджер стал главной информационной платформой в России, RTVI рассказал политтехнолог Станислав Апетьян.
Станислав Апетьян — эксперт Фонда развития гражданского общества по направлениям «новых медиа» и социальных сетей. Генеральный директор коммуникационного бюро «Ладно». С 2009 по 2010 год работал в Управлении внутренней политики Администрации президента России.
Как телеграм стал главным инструментом распространения политической информации в России
Телеграм в России занимает особое место с точки зрения формирования общественно-политического дискурса. Именно здесь в последние годы обсуждались важные инсайды и прогнозы, трактовались те или иные события или заявления первых лиц. Эта ситуация начала складываться начиная с 2017-2018 годов.
Он занял не только место таких блог-платформ, как «Живой журнал». В гораздо большей степени он занял нишу средств массовой информации. Постепенное угасание качественной журналистики в России, исчезновение крупных изданий создали условия для развития телеграма в этом направлении. И в первое время это в немалой степени происходило за счет возможности сохранить анонимность.
Анонимные телеграм-каналы фактически заменили политические разделы газет «Ведомости», «Коммерсант» или РБК. То, что нельзя было публиковать в этих изданиях, стало публиковаться в телеграм в анонимном виде, с удобной доставкой до потенциальной аудитории.
Когда он начал развиваться как медиаплатформа, туда перетекла и интернет-публицистика, которая раньше активно развивалась в «Живом журнале». За некоторое время до этого она частично перешла в фейсбук* и в твиттер и уже оттуда мигрировала в телеграм, который постепенно несколько отодвинул по значимости эти две платформы.
Каким образом в телеграм-каналах появляются важные общественно-политические посылы
Как и в случае с традиционными медиа, заинтересованные группы делают важные посылы в телеграме с помощью взаимодействия с журналистами, через анонимные сливы и так далее. Конечно, как правило у них есть и свои доверенные телеграм-каналы. Возможно, существуют и какие-то влиятельные контакты, которые могут решить вопрос с теми телеграм-каналами, с которыми они сами это сделать не могут.
В целом это достаточно давно сложившийся рынок пиар-услуг, который не сильно отличается от того, что было раньше. Все происходит так, как если бы подобные вещи транслировались через востребованные авторитетные СМИ.
То же самое касается и анонимных «сливов». Вот, скажем, открываете вы любую статью «Медузы»** или вообще любого издания, пишущего про внутреннюю политику, что там будет? «Анонимный источник сказал, анонимный источник пояснил. По сведениям источника, близкого к тем или иным лицам и организациям». То же самое бывает и в Reuters, и в Bloomberg. Как правило, подобные элитные коммуникации осуществляются анонимно, будь то традиционные СМИ или телеграм.
Новизна анонимности тут, скорее, важна с точки зрения безопасности редакции самого медиа. По крайней мере так было раньше, и это отличало телеграм от СМИ. То есть отличие состояло только в том, что редакции себя чувствовали более безопасно и могли спокойно заниматься тем, чем они занимались. Но за последние годы уровень контроля над телеграм-каналами достаточно сильно вырос. Многие вещи, которые могли быть возможны еще не так давно, сейчас уже недоступны.
Стал ли телеграм благодатной средой для распространения фейков и вбросов
Что касается недостоверной информации, то это тоже было в традиционных СМИ. Были «желтые» газеты, которые выдумывали свой контент. Их читали, потому что это просто весело, но при этом понятно, что никто им особо не доверял. То же самое верно и в случае с телеграм-каналами, особенно если брать не только что появившиеся, а имеющие длительную историю.
Когда мы видим, что какой-то телеграм-канал дает инсайд перед тем, как тот действительно оправдывается, к нему, естественно, внимание и доверие аудитории повышается. А когда происходят очевидные вбросы, которые почти сразу становится ясно, что это выдуманная, либо специально запущенная история, не имеющая реального подтверждения, доверие к каналу падает.
Но эпоха анонимных политических телеграм-каналов, публикующих инсайды, сливы, расследования и разоблачения, проходит, их аудитория скукоживается. Сейчас востребован совсем другой контент, ведь военная операция на Украине сильно изменила это медиаполе. На первый план вышли те каналы, которые представляют собой активно обновляемые информационные ленты. Здесь фактор анонимности не играет большой роли. В случае с подобного рода каналами, понятно, кто за ними стоит. Зачастую это известные редакции и издания.
Вторая категория — это военкорские и военно-аналитические каналы. Они не сильно лезут в политическую движуху, как это было во времена популярности канала «Незыгарь». Этот контент ушел сильно на вторую-третью роль. Основное внимание аудитории сейчас приковано либо к информационными сообщениями в телеграм, либо за военно-политической аналитикой, в том числе в контексте международных отношений.
Что касается фейков, то я считаю, что разговор о них чрезвычайно раздут. Они превращены в какое-то непонятное сакральное явление, но при этом не играют большой роли в контексте медиакоммуникаций.
Но если говорить о том, можно ли использовать каналы и лидеров общественного мнения, которые появились на фоне военной операции, в качестве инструментов медиакоммуникаций и проталкивать через них определенные месседжи, — то, конечно же, да. И этим, очевидно, занимаются разные люди с разных сторон.
Это нормальный инструмент коммуникации в условиях вооруженного конфликта. Необходимо находить способы взаимодействия с широкими массами, объясняя то, что происходит — как, скажем, с мобилизацией. Эта работа ведется через военкоров, точно так же она ведется через СМИ, и глупо было бы это не делать в телеграме.
Насколько эффективно действует в телеграме Украина
Эта платформа общая, никаких границ внутри нее нет. Большая часть Украины русскоязычная. Украинцы как минимум хорошо владеет русским языком, и для большинства он родной. Информационное пространство взаимно проникающее, — что российские медиа проникают на Украину, что украинские в Россию.
Другое дело, как эта работа ведется с украинской стороны — скажем, можно вспомнить активное распространение постов с трупами российских военнослужащих. То, что мы наблюдали прежде всего в весенние месяцы, очень сильно оттолкнуло широкую российскую аудиторию от украинских источников информации.
То, как Украина пытается взаимодействовать с российской аудиторией в телеграме, тоже сомнительно. Мы видим огромное количество ботов, качающих украинские темники в комментариях практически к любому посту в телеграме, хоть как-то связанному с политикой и СВО. Причем, честно говоря, с пропагандистской точки зрения все это сделано максимально сомнительно, и высокого полета фантазии там не прослеживается.
Понятно, что Украина ведет пропагандистскую работу в том числе через российские оппозиционные медиа. Например Михаил Подоляк, советник офиса президента Украины и украинские военные эксперты постоянно выступают на ютюб-каналах соратников Навального. Украина сосредоточилась в большей степени на работе в ютюбе, чем в телеграме, в котором они больше работают на свою собственную аудиторию.
Как формируются сети телеграм-каналов
Чаще всего это происходит естественным образом. Группа авторов постепенно знакомится друг с другом. Они, как правило, близки по политическим взглядам, комментируют друг друга, организуя дискуссии.
Если же мы говорим про искусственную сеть каналов, то все происходит так же, как в большом медиабизнесе. телеграм достаточно давно стал активно монетизируемой средой. Существует интерес к нему как с точки зрения политической коммуникаций, так и с коммерческой точки зрения. Под это заинтересованные люди создают сети каналов.
Как правило, они сгруппированы по интересующей их тематике, которая позволяет эти каналы системно монетизировать. Понятно, что заниматься монетизацией и продвижением одного канала менее эффективно, чем сразу двадцати. Поэтому сложившиеся на рынке группы каналов от одного владельца стали плодом естественного процесса формирования медиарынка.
Политические каналы зарабатывают в основном на политических коммуникациях, а вот с военкорами ситуация иная. Большая их часть зарабатывают деньги на рекламных публикациях, которые вообще в себе никакого политического посыла не несут.
Это, например, реклама других каналов. Можно просто открыть телеграм-канал «Старше Эдды» или военкора Руденко, и увидеть огромное количество, прямо скажем, трэшовой рекламы. И именно она обеспечивает им основной заработок.
Перехватит ли телеграм эстафету у ютюба, если его заблокируют
Безусловно, телеграм более значим, чем ютюб как место появления тех или иных смыслов. Первоначально посев, инфильтрация в медиасреду осуществляется в настоящее время в большей степени через телеграм, чем через ютюб. Но ютюб в то же время представляет собой гораздо более значимое средство ретрансляции смыслов. Его аудитория больше, и, безусловно, месседжи, которые появляются в телеграме, получают развитие и дискуссию. После этого они уже уходят в ютюб, и там транслируются через популярные каналы, лидеров общественного мнения и далее в широкие массы.
Если же говорить о телеграме как о конкуренте ютюба, получается, что мы должны расценивать его как платформу для распространения видео. Если ютюб заблокируют, то политический контент, представленный там, в первую очередь уйдет в телеграм. В какой-то мере он сможет заместить ютюб, но не в полной.
Нужно держать в голове, что телеграм — это мессенджер. Тут нет алгоритмической ленты рекомендаций, подсовывающей пользователю новый контент из разнообразных источников на основе его интересов. Телеграм — это прежде всего хранилище контента.
В какой-то момент времени все равно может появиться идея о необходимости блокировки телеграма — хотя этого очень бы не хотелось.
Может быть, как раз отсутствие возможностей вирусного распространения контента его немного защитит. Понятно, что те, кому хочется потреблять оппозиционный контент, спокойно смогут это делать и там, но он будет продолжать находиться внутри такой «эхокамеры» и не иметь захода на широкие слои неполитизированного населения.
* принадлежит корпорации Meta, которая признана в России экстремистской организацией и запрещена
** СМИ, признанное в России иностранным агентом