«Продается чемодан. Советский. Набитый советскими открытками. Открытки по одной не продаются. Цена: десять тысяч. Торга нет».
Глаз зацепился за объявление в разделе «Вас может заинтересовать» и сейчас я заинтересованно рассматривал фотографию до боли знакомого с детства зеленого чемодана с коричневыми кожаными уголками на больших блестящих заклепках. В свое время, пока не стали архивом, он служил по назначению папе в его скитаниях по необъятной Родине. Как осел он, осел и чемодан. В разное время, чемодан хранил в себе белье, потом – фотографии, потом, был отдан под открытки. От родственников, знакомых, друзей, товарищей и прочих, на момент отправки, неравнодушных людей. Одинарные, раскладные, с одной строчкой, с целыми письмами, втиснутыми на обороте, с вклеенными телеграммами и пустые, так и не отправленные нами или купленные ради красоты.
«Совсем как наш, даже одна из круглых задвижек у застежек ржавая в том же месте», – подумал я, – «и погнутый ключик на веревочке, привязанной к ручке». Мои лоты набирали просмотры, но не покупались. Я закрыл приложение и задумался чем заняться. Жена с детьми уехали на все лето к ее старшему брату в Краснодарский край, и я, вплоть до отпуска в конце августа, в часы, свободные от работы, был предоставлен сам себе. Сходил на кухню, накрутил просмотры холодильника, уделив особый пристальный взгляд бутылке водки на дверце и снова ушел валятся на диван под бормотание телевизора. Вечером под пельмени. Одну стопочку – не больше. Марине обещал. Я ж мужик, а не тряпка.
Так промаялся до вечера. Вот, наконец, пельмени. И вот, наконец, стопка. И что дальше? За окном было еще совсем светло, хотя уже закончились вечерние новости и шел очередной сериал про былое. В этот раз, очередная молодая строительница коммунизма стала объектом борьбы гениального инженера и уличного карманника. Дело происходило в семидесятых и в руках у девушки, приехавшей покорять Ленинград, был все тот же зеленый чемодан. Давно я в моём не рылся. В детстве, почти каждый день я доставал это хранилище поздравлений и пожеланий и часами рассматривал зайцев с вербами в лапах, медвежат, дедов морозов и прочих космонавтов на ракетах, читал слова, написанные разными, знакомыми и не знакомыми почерками. Были там и адресованные мне. Когда же я последний раз в него заглядывал? Ну, лет десять, наверное. Когда тараканов травил. Принес с кухни табурет и полез на антресоль. Чемодан лежал в дальнем углу, поближе к стене, за валенками, свернутым ватным зимнем одеялом и мешком с зимними вещами.
Должен был лежать. Но его не было. Повторный внимательный осмотр антресоли ничего не дал. Как и осмотр шкафов, дивана, балкона. Но ничего. Да и сложно спрятать большой чемодан в крохотной двушке. Было еще одно место, где он мог быть. Но до гаража идти было лень – видимо, Марина унесла туда. Хотя, он достаточно тяжелый – меня бы попросила скорее. Решил, что завтра схожу, а для успокоения нервов, разрешил еще одну стопочку.
В гараже чемоданов тоже не нашлось, хотя я перевернул его вверх дном.
– Марин, привет.
– Привет. Чего не звонил вчера? Не напился хоть? Сашка на ракушку наступил и…
– Да погоди ты. Ты чемодан куда дела?
– Какой чемодан?
– Ну мой чемодан. С открытыми.
– Что за чемодан? Какие открытки?
– Ну зеленый такой! На антресолях лежал! Помнишь, ты еще орала, чтобы я не тащил в дом всякий мусор. Мы еще первый раз поссорились.
– Нет, не помню. А первый раз мы поссорились, когда ты на мой день рожденья на рыбалку уехал.
– Это второй раз. То есть ты его не выбрасывала и не уносила в гараж?
Жена честно задумалась.
– Нет. Я вообще не понимаю о каком чемодане ты говоришь. У нас только наш красный, но мы с ним уехали.
– Ладно. Так что там Сашка?
Так. Марина отпадает. Куда ж он мог деться? Я открыл то объявление и на этот раз внимательно посмотрел все фотографии. Это был мой чемодан. Мой! Этого не могло быть, но это был он. На одной из фотографий, где демонстрировалось содержимое, на внутренней стороне крышки было выведено папиным каллиграфическим почерком «Пустовойтов А.М.», а ниже, моими корявыми буквами красным карандашом, за что мне прилетело по жопе, было написано «Пустовойтав Ваня». Это я – Пустовойтов Иван Алексеевич. Я это!!!
– Алло, Иван? Я по объявлению. Еще не продали? Отлично. Я могу приехать посмотреть? Хотелось бы сейчас. Хорошо, минут через двадцать буду.
Ехать было далеко – на другой конец города, но дороги в воскресенье были практически пустые. Навигатор привел меня к такой же хрущевке, прячущейся в зелени разросшихся кленов и огромных кустов сирени в шумной тишине. Звонко чирикающие птицы, несколько детей, роющихся в песочнице, дребезжащие велосипеды детей постарше, дремлющие в тени собаки, жмурящиеся с подоконников кошки, ряд гаражей разной степени ржавости и обязательные старушки на лавочке. Прям, как и не уезжал из своего района.
Поднялся пешком на пятый этаж. Звонок не работает – тоже небось все не может кнопку поменять, оставшуюся еще с советских времен. Стучусь.
– Кто там? – женский голос.
– Здравствуйте, а Иван дома? Я по объявлению.
– А, да да. Минутку, он одевается.
Дверь открывается и на пороге в трениках, в которых я раньше по утрам бегал, когда хватало силы воли, в тапочках, которые мне жена на прошлый День рождения дарила, стою я.
– Здравствуйте. Вот чемодан – смотрите. Жена требует, чтобы выбросил, а у меня рука не поднимается – столько лет хранили и выбросить.
Он уверенно сдвинул кружок, щелкнули запоры. Вот надпись. Провел по ней пальцем. Следа уже не осталось – карандашный след намертво въелся. Вот открытки. Беру памятную, с парусником и раскрываю.
«Ванюша, с днем рождения. Счастья тебе и твоим близким. Баба Алеся». И год – 1984. Помню я эту открытку. Даже подписал вот сверху все тем же красным карандашом: «ОТ БАБЫ».
– По одной не продам, – рублю я, видя, как я вцепился в парусник, – даже не просите.
– Ну и дурак, – шипит шепотом Марина в подаренном мной на восьмое марта шелковом халате, – так бы больше выручили.
– А как ваша фамилия? – спрашиваю я у себя.
– Пустовойтов.
– Если не затруднит, можете паспорт показать?
Я удивленно поднимаю бровь, но я уже достал две оранжевые бумажки, и он лезет в нычку в шкафу, где мы храним все документы, чтобы дети не добрались. Сашка опасливо выглядывает из комнаты и тут же скрывается снова.
В руки не дал – я б тоже, кстати, не дал. Пустовойтов Иван Алексеевич. Одиннадцатого марта тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Довольно свежее фото – я недавно паспорт менял.
Отдаю бумажки и быстро захлопываю чемодан и прижимаю его к груди, под мои удивленные взгляды.
Марина зло смотрит на меня – видимо думает, что я нашел там что-то безумно редкое и стоящее гораздо больших денег. Точно весь вечер пилить будет.
Машинально подкручиваю вечно раскручивающийся глазок и выхожу на лестничную клетку.
Из-за двери доносится приглушенное:
«Дурак, говорила же дешево!»
Положить чемодан в багажник не решаюсь – просто кладу его рядом на пассажирское сиденье и глажу крышку. Впервые, за всё время смотрюсь в салонное зеркало. Какой-то незнакомый мужик. Редкие волосы неровной гребенкой, узко посаженные глаза, круглые уши и тонкие губы. Достаю права – как меня зовут-то хоть? Порфирьев Иван Остапович. На фото тот же мужик, что пялится на меня в зеркале.
Сразу, пока не передумал и не испугался, делаю видео вызов.
– Привет.
Красивая. И как я такую отхватил?
– Привет, Марин, вы как там?
Я бодр, весел, у меня всё хорошо. Обычный день, просто решил позвонить. А что лоб вспотел, так жарко.
– А ты чего с видео? Соскучился что ли?
Она кокетливо поправляет волосы. На заднем плане бесятся мальчик с девочкой, прыгая на кровати.
– Ага. Че, опять не спят?
– Да какое там… Тебя ждут. С папой говорить будете?
– Пааапаа! – на экране веснушчатое незнакомое девичье лицо с сияющими глазами, – ты когда приедешь?
– Через месяц – папа работает.
– Уууу, абрикосы пропустишь!!!
Ксюшу отодвигает Сашка.
– Ты мне спиннинг обещал – не забудь!
«И маску для ныряния» – кричит Ксюша с кровати, продолжая прыгать.
– Марин, купи ты им там, я денег кину.
– Нефиг, – снова моя незнакомка, – сам обещал сам и купишь. Где я тебе тут в деревне возьму?
– Ладно.
– А ты чего в машине?
– Да начальник вызвал срочно. Всё сделал, решил вам позвонить. Ладно, давайте, спите. Пока, пока. Люблю всех, целую всех! Вечером еще позвоню.
– Ага. Пока. Целую. Слышали – папа сказать спать, – грозно рыкает Марина и дети принимаю позы спящих. Ксюша мне машет рукой приоткрыв один глаз.
Ну что ж. Открываю крышку чемодана. «Пустовойтав Иван». Прощай, Пустовойтов. Надеюсь, я хоть живу там же откуда уехал. Хотя… Я почти с полной уверенностью открываю навигатор и усмехаюсь – я стою около своего дома… Вот же мой гараж – как я его сразу не узнал…
Что же делать, паспорта с собой нет. Ищу в навигаторе по метке дом. Нету. Ну да, что я, как до дома доехать не знаю. Точно! В ПТС же есть.
Через пятнадцать минут ставлю машину около девятиэтажной панельки и открываю дверь в свою новую квартиру.
– Ты про этот чемодан то говорил?
Марина, стоя на табуретке достала со шкафа-купе пакет с елочными игрушками. По телеку идет «Ирония судьбы», а дети шмыгнули мимо из кухни – опять подтаскивают колбасу с тарелки с нарезкой.
– Ага.
– А что там?
– Да так, открытки.
– Покажи хоть.
Снимаю тяжелый чемодан и открываю крышку.
Каллиграфическим почерком выведено: «Порфирьев О.Р.» и ниже красным карандашом Парфирев И.О.
– Ты мне про него раньше не говорил, – Марина перебирает открытки и находит с парусником.
– Ванюша, с днем рождения. Счастья тебе и твоим близким. Баба Тася, – читает она вслух, – это кто?
– Бабушка по маминой линии, – вру я, совершенно не представляя кто это.
– Хлам, – констатирует Марина, закончив рыться, – ничего ценного. Зачем оно тебе? Может выбросим? Пыль только собирает.
– Выбросить не дам. А вот продать можно – вдруг коллекционеры на открытки советские поведутся.
Внешне я спокоен, но сердце стучит, а виски налились свинцом. Видимо, теперь моя очередь.
– Сиди, открою, – Марина встает и идет в коридор, – кто там?
Потом заглядывает в комнату, где я уже одеваю какие-то старые и явно дорогие бывшему владельцу, спортивки, найденные заботливо уложенными в мешок в глубине шкафа:
– Вань, там по объявлению.
Я открываю дверь, на пороге стою я и с круглыми глазами пялюсь на меня.
– Вот чемодан, смотрите. Жена говорит – выбросить, а у меня рука не поднимается – столько лет хранил и выбросить?
Вроде, все также сказал. Вдруг, это тоже важно?
Автор: UrsusPrime
Источник: https://litbes.com/prodaetsya-chemodan/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ #литературная беседка @litbes #фантастика