Один из первых террористов не был осужден за попытку угона самолета
Терроризм и экстремизм – это всегда страшно. Десятки, а то и сотни безвинных людей становятся заложниками, как правило, безумцев или законченных подонков. Часы и даже сутки на тонкой грани между жизнью и смертью. бессилие. Ужас...
Сегодня борьбу с терроризмом ведут лучшие спецподразделения.
Несколько лет уже активно работает Национальный антитеррористический комитет, созданный в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 15.02.2006 № 116 «О мерах по противодействию терроризму». Головным оперативным подразделением МВД России в сфере противодействия экстремистской деятельности и терроризму является Главное управление по противодействию экстремизму.
Но было время, когда экипажи и пассажиры самолетов оказывались с террористами один на один. И побеждали, проявляя при этом такие забытые мужество и героизм...
Тринадцатое место. Лида, Маша
23 апреля 1973 года бортпроводницы Лидия Еремина и Мария Аганесова вылетели на самолете ТУ-104Б по рейсу № 2420 Ленинград-Москва. На борту находилось 51 пассажир, в том числе один ребенок. В связи с неполной загрузкой людей посадили во второй и третий салоны. Первый же, ближайший к кабине пилотов, пустовал.
Через 25 минут после взлета Лида заметила, что с места 13-В в третьем салоне поднялся мужчина средних лет. Он прошел в первый салон, положил на одно из кресел портфель. Подошедшей Марии пассажир протянул белый конверт, попросив срочно передать его экипажу.
Девушки, заподозрив неладное, прошли сначала на кухню и попытались прочитать текст письма, благо конверт был не запечатан. Сразу же бросились в глаза первые слова: “Пять минут на размышление”. В это время из-за спин бортпроводниц раздался нервный голос: “Не читать! Немедленно передать письмо экипажу!”... Обернувшись, они увидели, что пассажир с 13-го места стоит рядом, а в руках держит металлический контейнер цилиндрической формы. От контейнера тянулись какие-то провода к зажатой в руке незнакомца кнопке.
- Не волнуйтесь, пожалуйста, присядьте на кресло, сейчас все передадим, – как могли, попытались успокоить девушки вошедшего. В это время Лида успела дать сигнал экстренного вызова командира экипажа, а сама, улыбаясь пассажирам, пошла по салонам (“Через некоторое время вашему вниманию будут предложены прохладительные напитки”)...
Пять минут на размышление. Экипаж
Командир экипажа Вячеслав Янченко, получив тревожный сигнал, дал команду бортмеханику Викентию Грязнову и штурману Николаю Широкову выяснить причину вызова. Вскоре они вернулись. Штурман доложил суть разговора с пассажиром.
“У меня сильный заряд. Все сработает в любом случае. Не вздумайте шутить, – угонщик нервничал, – Только в Швецию, пустите меня в кабину!”...
Текст письма тоже не оставлял сомнений в намерениях злоумышленника, зато заставлял серьезно задуматься о его психике и возможных последствиях отказа:
“...Здесь более 2 кг взрывчатки... Я много лет испытываю на своей шкуре когти кровожадных сверх-зверей. В противном случае – смерть для меня не печаль, а убежище от хищных, алчущих моей жизни...”.
Командир корабля, оценив обстановку, немедленно связался с землей. Но никаких конкретных указаний не поступило.
В те времена о воздушных террористах практически ничего не было известно. Навыков по их обезвреживанию, судя по всему, тоже недоставало. Впоследствии, как следует из записей “черного ящика”, сохранившихся в деле, командир лайнера неоднократно запрашивал разрешения на изменение маршрута, но диспетчеры все ждали ответа из министерства, который, естественно, задерживался. То ли там не могли принять решения, то ли просто растерялись. А пять минут, отпущенные экипажу на размышление, истекали. Тогда командир принял решение сам: “Возвращаемся в Ленинград”.
Самолет, сделав крутой вираж (это несколько успокоило угонщика), лег на обратный курс. А Викентий Грязнов снова ушел в буфет к террористу вести переговоры...
Пассажиры
...После того, как с террористом первый раз переговорили штурман с бортмехаником, пассажир, не выпуская из рук “адской машины”, уселся на кресло 1-Б, сказав проводницам, чтобы они немедленно уходили “заниматься своим делом”. В третьем салоне Лида заметила офицера. Сомнений, в том, что человек в форме не откажется помочь, не было. Стюардесса тихо попросила его пройти к кабине пилотов, пояснив: “Там – человек, который угрожает взорвать самолет”. Девушка успела попросить о помощи и возвращавшегося из отпуска военнослужащего срочной службы Адоля Ли.
Командир артиллерийской батареи капитан Анатолий Попов поднялся с кресла. Следом двинулся Ли...
Как человек военный комбат сразу же оценил опасность: металлический цилиндр, провод, палец, судорожно давящий на кнопку. Значит, достаточно отпустить – может произойти взрыв – захват невозможен. А террорист занервничал, начал кричать: “Попробуй, подойди... или рукой махни... Или ударь – все взорву!” Комбат попытался вступить в переговоры и несколько минут увещевал пассажира, мол, вы же в войну людей защищали, а теперь...
Из пилотской кабины вышел бортмеханик. Террорист вдруг потребовал, чтобы офицер немедленно уходил: “Пошел вон! К пассажирам! Иначе взрываю!”. Пришлось подчиниться.
Пассажиры самолета, подчиняясь указаниям стюардесс, уже пристегнулись перед посадкой. Сев на место, комбат тоже пристегнул ремень. Выглянув в иллюминатор, Попов заметил вдалеке внизу клумбу в форме пятиконечной звезды. До посадки на Ленинградский аэропорт “Шоссейный” оставались считанные секунды...
Бортмеханик
Викентий Грязнов, вернувшись к террористу, вновь перебравшемуся в буфет, пытался разговорить его, успокоить, отвлечь внимание от иллюминаторов. Злоумышленник категорически отверг предложение о необходимости дозаправки в Финляндии. “Только в Стокгольм. Иначе взорву!”. То ли от напряжения, то ли от волнения его рука, сжимающая кнопку, подрагивала.
Бортмеханик согласился, мол, конечно, постараемся... может, долетим... Только не волнуйтесь...
Когда до земли оставалось километра три, на высоте 150 - 170 м злоумышленник выглянул в иллюминатор практически одновременно с Поповым. Наверное, он тоже успел заметить злополучную клумбу.
“А-а-а!”, – Ли со своего места услышал страшный крик в буфете, а затем успел заметить, как Грязнов, очевидно поняв, что террорист сейчас взорвет бомбу, бросился в его сторону. Как на амбразуру дота...
“Вражьи голоса”
Комбат, пытавшийся взывать к совести террориста, ошибся. Человек, захвативший самолет, Иван Евстафьевич Бирюк (фамилия изменена - авт.), во время войны не участвовал в боевых действиях, а проходил службу в районе Ленинакана (сейчас - Гюмри). Позднее, решившись бежать за границу, он сначала будет намереваться перейти турецкую границу именно там, в местах хорошо знакомых. Но это будет гораздо позднее, когда воспаленный мозг уже не сможет нормально воспринимать жизнь.
А после войны Бирюк проживал в Днепропетровской области, постоянно менял места работы, сетуя, что все они слишком трудные и отказываясь от возможных вариантов. В конце-концов, работу ему предлагать перестали, а в 1962 году Бирюк был осужден на 5 лет за то, что от ревности едва не зарубил до смерти топором свою сожительницу, трижды ударив ее по голове.
После освобождения он переехал жить к женщине, с которой познакомился по переписке, еще находясь в заключении. Как она позднее покажет на допросе, Бирюк сначала жил нормально. По характеру был очень вспыльчив, ревнив, хотя и замкнут. Из-за “неудач” с трудоустройством все больше озлоблялся и с конца 60-х годов начал писать многочисленные жалобы в различные инстанции (при обыске обнаружено будет более 100 копий, причем, очевидно, сохранились далеко не все). Адресатами Бирюка были практически все центральные газеты, МВД СССР, ЦК КПСС... Переписывался он и с Главным управлением зерновых культур по общим вопросам земледелия (по вопросу об удовлетворении потребностей в чечевице), и с Минметаллургии УССР (о качестве их изделий), и с Бумагоделательным заводом... В конечном итоге на учет в психдиспансер Бирюка все же поставили. Правда, диагноз выставили странный: “сифилисофобия” (заразившись однажды этой болезнью, пациент всю жизнь панически боялся рецидива).
Знаменитая песня Высоцкого об обитателях сумашедшего дома: “...у него приемник “Грюндик”, он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ...” кажется, написана именно про Бирюка. Вечерами, да и ночами он по много часов просиживал перед радиоприемником, ловя “вражьи голоса” – “Радио “Свобода” и “Свободная Европа”. Именно из их передач он узнал, как удачно можно бежать из СССР, захватив самолет.
К сожалению, объективной информации о немногочисленных тогда случаях попыток захвата лайнеров у нас не было. Подобные дела тщательно засекречивались...
С 1954 по 1973 год в СССР было всего девять попыток захватов самолетов в СССР.
С 3 января 1973 года согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР угон воздушного судна стал квалифицироваться как самостоятельный вид преступления.
С 1973 по 1989 год в СССР произошло уже 46 попыток захвата самолетов.
Сегодня весь мир до сих пор с ужасом вспоминает события 11 сентября 2001 года, когда захваченные террористами самолеты таранили дома в Нью-Йорке и Вашингтоне…
...А зарубежные радиостанции умело восполняли пробелы в знаниях наших сограждан, подводя под это соответствующую подоплеку. Бирюк неоднократно возвращался в разговорах с сожительницей и немногочисленными знакомыми к прослушанным передачам, говорил, что знает из них, как надо захватить самолет. “Это очень просто, ОНИ все объяснили. Нас там примут”...
Могли ли подобные передачи повлиять на нормального человека?.. - Во всяком случае, на Бирюка смогли. В апреле 1973 года он пишет письмо Л.И.Брежневу: “...Мои слова принимают за пустую болтовню”, поэтому решил “перейти от слов к делу”. Отправив это послание, Бирюк взял с собой самодельное взрывное устройство, начиненное не менее чем двумя килограммами пороха, и отправился в Ленинград, где купил билет на рейс № 2420 “Аэрофлота”...
Конец террориста
...“А-а-а!”, – Ли со своего места услышал страшный крик в буфете, а затем успел заметить, как Грязнов, очевидно поняв, что террорист сейчас взорвет бомбу, бросился в его сторону. Как на амбразуру дота...
Но не успел...
Взрыв разворотил обшивку лайнера. Янченко и второй пилот Владимир Кривулин из последних сил пытались выровнять теряющий управление самолет. После встречи с землей удалось выпустить аварийный парашют, но не выдержало переднее шасси и покореженный ТУ-104, застыл у посадочной полосы.
К тому времени, как к лайнеру приехали “скорая” “пожарная” и другие машины экипаж уже успел завершить эвакуацию пассажиров. Ни один из них не пострадал, если не считать отдельных синяков и душевных переживаний.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1973 года Грязнову Викентию Григорьевичу было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Командир экипажа награжден медалью Золотая звезда и орденом Ленина, второй пилот и штурман – орденами Красного знамени, бортпроводницы – орденами Красной звезды...
По заключению посмертной психиатрической экспертизы Бирюк “страдал психическим заболеванием в форме параноидальной шизофрении... не мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими”. Родственники отказались забирать его останки. Место захоронения террориста на Северном кладбище в Парголове, как следует из документов, отметили “холмиком земли и жестяной табличкой с указанием установочных данных”...
Все фотографии из уголовного дела.