- Мне, - говорил матери Василий Селедкин, - абы какая жена не нужна. С абы-какой мне говорить до старости по душам не о чем будет. Вот вы, маман - всю жизнь только и обслуживаете батянины штаны, а могли бы карьеру премьер-министра сделать, если бы своим развитием занимались. И жили бы мы не как сейчас, среди быдла непросвещённого, а в Лондоне бы расположились, среди интеллигентного общества.
И гордо отодвигал почти доеденный наваристый борщ, выказывая презрение ко всему низменному, что его окружало. Анна Ивановна Селедкина лишь горестно вздыхала вслед целеустремленному сыну.
- Знакомьтесь маменька, это и есть судьба моя - Клотильда Фиолетова-Затрыщенская. Эксперт по филологии, философии и позднему Шопенгауэру, между прочим. - Однажды на пороге родительского дома возник Василий и не один.
Рядом с ним стояла щупленькая, невзрачная девица в очках и тревожно принюхивалась к запахам, доносящимся с кухни.
- Мещанством, мещанством попахивает...
Анна Ивановна смолчала и предложила судьбе Васяткиной борща. Потенциальная невестка хоть и покривилась от провинциальной подачи, но борщ выхлебала за милую душу. Сидели в основном молча - невеста односложно отвечала на расспросы о себе, сама же ничем не интересовалась. Кроме борща.
Василий тоже осчастливил потенциальных тестей ответным визитом. Теща угощала Селедкина чаем третьей заварки с сухариками и долгими пространными разговорами о судьбе русской интеллигенции. Тот благоговейно молчал и обрадовался, когда та перекинула внимание на дочь. Тёща была специалистом по раннему Гегелю, поэтому с Клотильдой у них был принципиальный спор о философских позициях и направлениях философии раннего Гегеля и позднего Шопенгауэра Тесть больше молчал, почитывая томик на незнакомом Селедкину языке и хлебал как не в себя жидкий чай.
А Василий оглядывал антураж семейного гнезда Фиолетовых-Затрыщенских - сквозь груды книг и пыли пробивались причудливые островки старинных кроватей и столов. Пахло пылью. Селедкину стыдно было, но он задыхался от запаха интеллигентности, отчего даже раскашлялся.
И вот, зажили вместе Селедкин и Клотильда - он бегал на работу, а Клотильда дни и ночи напролет читала великие труды, что-то строчила на компьютере, ругалась с кем-то по телефону, после чего называла всех маргиналами.
Денег Шопенгауэр не приносил, великие философские труды Клотильды тоже. Все деньги Василия уходили на оплату квартирки и книги жены. Как выяснилось, философия весьма разорительное дело - чтобы выпустить статью в небольшом, никем не читаемом журнальчике - опять же нужно было заплатить.
- Не понимает высокую мысль народ, потому и чахнет в своем бездушном болоте, презираемый высшим разумом.
При этом, худая Клотильда оказалась очень прожорлива - все оставшиеся деньги уходили на хлеб, хорошую колбасу и булки. А на заначку Селедкина она выпросила себе кофе-машину и теперь, вместо жидкого чая с сухариками, поглощала с утра до ночи кофе с бутербродами.
- Так может, милая Клотильда, вы хотя бы борщ варить научитесь? Ну как, Шопенгауэр и борщ ведь не являются идейными врагами? Или подработать за деньги когда? Это ведь тоже не противно философии? А так никакого удовольствия семейного нам с вами от этой вашей философии - одно только разорение.
- Вы Василий мелочный и жадный мужичонка, - обижалась Клотильда, - должны понимать уже, что "самые разнообразные и продолжительные удовольствия - это удовольствия ума". Пойдите, налейте уже нам кофе и бутербродов побольше принесите! А я за то вам почитаю лучшие места из своего трактата.
Лишенный радостей жизни и непривычный к такому порядку организм Василия Селедкина чах с каждым днем. Особенно бурно возмущался кишечный тракт, грозясь несварением. О чем Василий однажды рискнул сообщить потенциальной супруге.
- У нас с вами несварение ячейки общества, выходит, Василий, - отбрила Клотильда. - Я, полагала про вас, что вы перспективный мужчина и знаете, что жизнь без боли бессмысленна. Что окажетесь способны понять всю мощь позиции волюнтаризма. А вы только о борщах и думаете. Противны вы мне, уйду я от вас.
И исчезла из жизни Селедкина, прихватив книги, кофе-машину и остатки старой заначки несостоявшегося жениха.
Так и порушились мечты Василия Селедкина о жене, с которой он смог бы говорить до старости о великом и о жизни в Лондоне среди благородных людей. А во всем виноват борщ и капризный желудок.
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
Шопенгауэр
Разборы историй, научные факты и лучшие комментарии на моем Телеграм-канале
или ВКонтакте ссылки в профиле.
*В рассказе использованы подлинные высказывания Артура Шопенгауэра.
