Среди происходящего тяжело молчать, поэтому слово сегодня пульсирует как обнаженный нерв. Мир наполнен драматичными словами - мы видим это в личном общении, в Сети, в медиа. И даже молчание сегодня, порой, слишком громко и нервно.
Кто-то говорит от страха, кто-то от гнева. Кто-то по обязанности, а кто-то по собственной воле. Кто-то говорит правду, а кто-то лжет - молчанием или словом, намеренно или в силу стечения обстоятельств. Для одних слово - щит, для других меч. Для третьих - и то, и другое.
Мы говорим сами и ждем, чтобы другой высказался вместе с нами или за нас. Мы хотим слышать свои мысли, свои чувства, звучащими извне - это знак, что мы не одни среди испытаний. От этого становится легче и мы чувствуем себя нормальными.
А многие ждут, чтобы кто-то большой и сильный озвучил их мысли и чувства, страхи и надежды. И это естественно: ведь мы - вид, образующий сознательно коммуницирующие коллективы, в которых важно переживать принадлежность к группе и осознавать, что твое направление соответствует направлению группы. И любой "бунтарь" в наших группах лишь подтверждает это правило.
Одни ждут слово от правителей, другие от общественных объединений. Речь не о клубах филателистов или обществах охотников и рыболовов - нам важно слово от групп, претендующих на особый этический и концептуальный статус.
Поэтому, сегодня так важно слово церквей (намеренно пишу с маленькой буквы - это важно!). Поэтому все - те, кто pro и те, кто contra, - прислушиваются к тому, что говорят церкви. Все хотят иметь церкви на своей стороне - так было всегда. Но, именно поэтому всегда есть недовольные словом, звучащим со стороны церквей в тяжелые дни. Характерный пример - последние высказывания патриарха Кирилла. Я не буду заниматься здесь критикой патриарха - это дело православных теологов, а не мое и каждый желающий в Сети найдет доводы "за" и "против" (с точки зрения православного богословия, вопрос не так прост, как кажется светскому читателю, потому что представления о войне и ее религиозном измерении, отраженные в святоотеческом наследии, принадлежат несколько другой эпохе, а тыкать пальцами - это каждый может). Но, почему вообще существует эта проблема?
На мой взгляд, объективно нуждаясь в слове, мы, зачастую, упускаем из виду один значимый факт: существование Церкви в этом мире (в той реальности, что дана нам в ощущении) проникнуто непреодолимым дуализмом. Церковь одновременно и космический феномен без границ (Церковь, как "дело Божье") и земные институции со своими границами и локациями (церкви, как организации, претендующие на принадлежность к "Божьему делу"). Ситуация такова, что Церковь, как "дело Божье" всегда предстоит нам в лице эмпирических церквей, земных институций.
Эти институции, как и любые другие самоподдерживающиеся группы, стремятся к стабильности через сохранение идентичности (и неких корпоративных "правил игры", как части этой идентичности). И вот тут возникает конфликт, потому что импульс (Дух Бога (Святой Дух)), который порождает Церковь как "дело Божье", являет себя в мире многообразно, динамично и довольно непредсказуемо.
Как следствие, этот импульс невозможно впихнуть в земные институции (эмпирические земные церкви) без остатка и там зафиксировать в каком-то неизменном виде, как поставки газа по договору (здесь можно вспомнить Ин 3:8: "Ветер веет, где хочет. Ты слышишь, как он шумит, но не знаешь, откуда он и куда направляется. Так и с теми, кто родится от Духа" (Современный русский перевод)).
Дух Бога порождает динамику, которая одновременно:
(1) поддерживает жизнь в эмпирических церквях
(2) поддерживает в них принадлежность к Церкви ("делу Божьему")
(3) создает угрозу стабильности эмпирических церквей.
В итоге получается, что в реальности эмпирическая церковь не только является производной Церкви, как "дела Божьего", но и всегда противостоит ей. И только Святой Дух поддерживает их связь и возможность эмпирических церквей нести спасительное Слово и Таинства
через любое несовершенство любого сообщества людей.
Поэтому, как я полагаю, земная церковь способна предъявить итерацию истины в данный момент времени только в борьбе и через борьбу с самой собой. Грубо говоря, Божья истина не в том, что говорит Паша или Васiль, John или Dietrich - Божья истина открывается в их коммуникации и борьбе. Другими словами, истина - это не данность (не набор фактов), это процесс прикосновения к Божественному. Процесс, который в церкви представлен борьбой и единством "священника" и "пророка" - формального и неформального начала (здесь можно, как маркер проблемы, вспомнить 3-е послание Иоанна 1:9: "Я писал церкви, но только вот Диотреф, склонный к властолюбию, не хочет иметь с нами дела" (перевод Кулаковых))
Поэтому, не стоит ждать от церквей идеальных универсальных высказываний - обычные грешные люди, образующие земные церкви, на них не способны независимо от своих претензий. Их делает Церковь, но у неё, как и у Бога, в этом мире очень тихий голос, который непросто расслышать среди людских конфликтов и свар. А голос человека всегда относителен.
Как же быть? Ведь нам нужно слово? Да, и поэтому я предлагаю искать его не среди "тяжеловесов" и публичных ораторов, которые часто связаны незримыми нитями зависимости и ответственности перед другими "игроками" на словесном поле. Мы можем услышать слово, Слово Бога, в наших простых совместных размышлениях над страницами Библии, в малых группах, в наших общинах, принадлежащих к разным церквям.
Да, мы можем услышать его по-разному. Но, мы - разные и главное, чтобы в этом слове мы нашли утешение и силы идти дальше.