Глава 10
Анина мама уже ждала на крыльце и шагнула к подъехавшей машине. Томаш выскочил с водительской стороны.
– Томаш Евелевич, счастлив наконец-то с вами познакомиться, – формально представился он, галантно поцеловал ей руку и придержал дверь.
– Эмма Михайловна, – насторожено и чуть неприязненно ответила Анина мама. Она была в своём выходном тёмно-синем костюме.
Томаш достал из багажника букет алых бархатных роз. Анина мама слегка смягчилась от такого внимания, а Аня впервые поняла, что до этого дня не знала его фамилии. Она попробовала «Анна Евелевич» на вкус, и это сочетание ей очень понравилось.
Томаш не поскупился – они пошли в претенциозный французский ресторан «Ла Каравелла». Томаша там, оказалось, знали, и сам хозяин вышел с ними поздороваться. Один из самых богатых людей в городе, он смотрел на Томаша заискивающе и даже, как показалось Ане, испуганно.
– Я рад вас видеть, пан Томаш. Ваш столик?
– Нет, Сергей, пожалуй вон тот, у окна. У меня сегодня очень важное событие. Познакомьтесь – это пани Анна и её мама, Эмма Михайловна. Пани Анна оказала мне честь и согласилась стать моей женой. Мы отмечаем помолвку, и я самый счастливый мужчина в мире.
– Помолвку? – Сергей недоверчиво посмотрел на Аню, хотел что-то сказать, но осёкся. – Поздравляю вас, прошу, прошу…
Хозяин подвёл их к столику, ловко убрав с него табличку «Зарезервировано». Томаш отодвинул стул для Аниной мамы, а Сергей – для Ани. Все в ресторане, казалось, повернулись в их сторону. Аня ужасно засмущалась от направленных на неё взглядов, а её мама, наоборот, была в восторге.
Да, в таких местах Аня ещё не была: когда она выходила в туалет, то есть каждые пятнадцать минут, то возвращалась к аккуратно свёрнутой свежей льняной салфетке. Официантов было человек пять, и они все крутились вокруг них, готовые подскочить по первому знаку.
К столу подошёл молодой парень с бутылкой шампанского:
– Это от Сергея Ивановича, подарок, на помолвку!
– Благодарю!
Томаш разлил шампанское по бокалам и произнёс тост за Аню и её маму. Аня только пригубила.
Потом они рассматривали меню и Анина мама спросила с удивлением:
– Я не вижу цен, очень странно…
– Я попросил меню без цен, Эмма Михайловна. Я вас угощаю и хочу, чтобы вы получали удовольствие, а не думали о том, сколько это стоит.
Когда официанты принесли заказанные блюда, то сначала театральными жестами продемонстрировали их обедающим, а уже потом поставили на стол.
Анина мама, несколько опьяневшая от шампанского, которое подливал ей Томаш, начала рассказывать ему о своей жизни. Он слушал не сводя с неё глаз. Аня заметила, что он умудрился незаметно взять ладонь её мамы в свои.
– Я так любила Аниного отца, Томаш, он был смыслом моей жизни. Уже почти десять лет, как его нет, а я всё ещё не могу удержаться от слёз, когда думаю о нём.
– Как я вас понимаю, Эмма Михайловна, – Томаш нежно погладил её руку. – Моя жена умерла в прошлом году. Я так тосковал по ней, что уехал из дома.
– Неужели? Сколько вы были женаты?
– Более двадцати лет. Я не думал, что найду кого-то, но ваша дочь, она как ангел, посланный Богом чтобы спасти меня от одиночества.
Аня чуть не прыснула от смеха, но Томаш оставался абсолютно серьёзным.
– Ангел? Моя Аня? – с сомнением сказала Эмма Михайловна.
– Конечно, я так люблю её. Эмма Михайловна, у нас принято на помолвку дарить родителям невесты подарки. Мне даже неудобно предложить вам такую безделушку но, к сожалению, у меня было мало времени.
Томаш положил в ладонь Аниной мамы коробочку и открыл её. На чёрной бархатной подушечке лежала камея, прозрачно-розовая с молочно-белой головкой прекрасной девушки. Анина мама недоверчиво посмотрела на будущего зятя.
– Это для меня?
– Конечно, позвольте мне… – Томаш вынул камею из коробочки и ловко приколол её на грудь Эммы Михайловны.
– Спасибо, Томаш, – она, казалось, лишилась на мгновение дара речи.
Уже за десертом, Томаш нанёс последний удар:
– Эмма Михайловна, как я вам уже сказал, моя матушка умерла. Вы не позволите мне называть вас мамой? Вы окажите мне честь.
Анина мама совсем растаяла.
– Конечно, Томаш, я всегда хотела такого сына, как ты, – и она расцеловала Томаша в обе щеки.
Когда они, отвезя Эмму Михайловну домой, вернулись к себе, то повалились на диван задыхаясь от смеха.
– Я же сказал, что понравлюсь твоей маме!
– Она любит тебя больше чем меня, это точно. За волосы под венец потащит!
– Кстати, об этом, когда ты уже разведешься? Я не хочу, чтобы наш ребёнок родился бастардом.
– В наше время это не важно, Томаш.
– Это важно для меня. Я так хочу.
– Хорошо, я улажу с Антоном. Ты, наверно, ждёшь мальчика?
– Совсем нет. Я люблю моих дочерей не меньше, чем сыновей. С девочками проще – их можно оберегать, баловать подарками и смешить всякими историями; потакать во всем, танцевать с ними и ревновать к влюблённым кавалерам. Мальчиков надо готовить к жизни.
– Времена изменились.
– Возможно меньше, чем тебе кажется, душа моя.
***
Теперь предстояло самое трудное: развод. Аня боялась неприятного разговора, но решилась, взяла уже подготовленные бумаги и подошла к Антону, курившему на веранде. Он жестом указал ей на стул рядом с ним. За последние несколько месяцев он заметно поседел.
– Ну что, как у тебя дела? – Антон говорил нарочито равнодушно, как с чужой.
– Антон, я принесла бумаги на развод. Томаш сделал мне предложение, и я согласилась.
– Аня, ты что, с ума сошла? Ты же его знаешь всего полгода? Ну ладно, нашла самца трахаться, а замуж зачем?
– Не груби мне!
– Грубо тебе? А мне каково! Снюхалась с ним за моей спиной, орёшь на всю улицу, как шлюха в борделе, когда он тебе вставляет! А я терпеть всё это должен?
– Ты думаешь, мне стыдно? С какой это стати я должна стыдиться, что я нашла мужчину с которым мне хорошо, а? Что он меня хочет? Что я с ним кончаю? С тобой я не то, что кончить, ты меня уже не целовал и не обнимал лет десять! Сплошная игра в одни ворота! Ты мне хоть что-то приятное сделал?
Разговор катился с обрыва в никуда, и Аня вдруг выдохнула:
– Антон, я беременна, пожалуйста, подпиши.
– Беременна? От него? Ну ты, Анька, даёшь! Ты же ничего про него не знаешь. Вдруг он бандит?
– Томаш? Бандит? Да ты подумай, какой из него бандит! Он же мухи не обидит!
– Подожди, Аня, я вчера ночью передачу документальную по телеку смотрел, про польскую мафию. Так там сказали, что главный одной из группировок в Варшаве умер недавно, и всем сын его заправляет. Только сын этот никчёмный, вроде Фредо из «Крёстного Отца». Был другой мужик, всех в руках держал, так тот исчез. Пропал, и никто не знает, где он. Вот они теперь и воюют, только трупы по всему городу находят. А тут у нас появляется поляк, денег не мерено, и с тобой… Ты для него – крыша. Иначе зачем ему, при таких бабках и бабах…
– Заткнись, Антон. Фантазия у тебя ненормальная. Томаш – программист. Мы любим друг друга. И скоро у нас будет ребёнок. Вот и всё, просто, без всяких мафий и крыш.
– Вспомнишь мои слова! Что-то с ним не то, с этим Томашем.
Антон пробурчал ещё что-то под нос, но бумаги подписал.
Аня и Томаш расписались в ЗАГСе, с Таней и Володей в качестве свидетелей. А ещё были мама Ани, Эдик и Инна. Томаш ни друзей ни знакомых не пригласил, даже с работы. До последнего момента Аня боялась, что это сон. Но Томаш надел ей на палец обручальное кольцо, взял за руки, посмотрел в глаза и произнёс:
– Аня, я люблю тебя и обещаю беречь и заботиться о тебе и наших детях. Я умру за тебя, если доведётся. Ты моё счастье и моя судьба. Мы связаны вместе до конца.
– Томаш, любовь и жизнь моя, мы связаны вместе до конца, – повторила Аня с дрожью в голосе.
Его поцелуй, долгий и чувственный, заставил покраснеть даже ведущую.
После церемонии, Томаш пригласил всех в «Ла Каравелла», где был заказан торжественный обед.
В следующие выходные после свадьбы, они с Томашем были дома. Эдик ушёл к приятелю, а Томаш, сидя на диване, читал книжку, обнимая свободной рукой Аню, которая полулежала, положив голову ему на грудь. Аня закрыла глаза и погрузилась в счастье и покой, иногда поглаживая живот. Из этого блаженного состояния её вывел звонок в дверь. Томаш осторожно положил голову жены на диван, поднялся и пошёл открывать.
Аня тоже встала встретить вошедшего мужчину. Ему было лет шестьдесят, седая щётка волос, длинные сивые усы. Лицо его было загорелым до черноты, и на этом фоне резко выделялись светло-голубые, прозрачные, как льдинки, глаза. Он был одет в безукоризненный в мелкую полосочку костюм. Ане почему-то стало страшно.
– Ничего ты, Томаш, устроился, – гость обвёл глазами гостиную, кухню и столовую. – Уютное гнёздышко. Да и бабу себе, я вижу, завёл.
– Чего тебе надо, Ян? – резко и грубо спросил Томаш. – И с чего ты взял, что это моя баба? Ты что, смеёшься? Что я, помоложе да посмазливее себе не найду? Это Анька, домработница моя. Пошла вон, Аня, мне с Яном с глазу на глаз переговорить надо.
Аня хотела было возмутиться, но осеклась: она ещё никогда не видела Томаша таким: морщины на лбу и от носа к губам стали глубже, рот сжался в жёсткую, презрительную линию, а в серых глазах была сталь, холодная и непреклонная. Аня почему-то подумала, что этот человек может запросто убить.
– Сказал, вон пошла, – громко повторил Томаш, и Аня молча выскочила на улицу.
Она спряталась за углом дома, судорожно соображая: Томаш выгнал её, он явно не хотел, чтобы этот человек знал, что она его жена. Почему? Что у них за счёты? Кто такой Томаш? Её Томаш, добрый и мягкий? Неужели Антон, со своей болезненной ревностью, наткнулся на правду, и Томаш – бандит? Ещё полчаса назад она бы ни за что в это не поверила, но тот человек, который внезапно вселился в Томаша, мог быть кем угодно.
В этот момент Ян, как его назвал Томаш, вышел из дома, подозрительно огляделся по сторонам, сел в поджидавший его чёрный блестящий новенький Мерседес и уехал. Аня проследила глазами удалявшуюся машину и вбежала обратно в дом.
Томаш сидел у стола, и она немедленно направилась к нему:
– Томаш, кто это? Почему ты так говорил со мной…
Томаш был бледен, и держался за бок, но он постарался улыбнуться ей. И вдруг закрыл глаза и начал медленно валиться со стула на пол. Аня подперла его плечом, а свободной рукой набрала скорую.
– Что случилось?
– Я не знаю, моему мужу плохо, я только что вошла… Он без сознания!
– Адрес?
Аня сказала.
– Ждите.
Скорая приехала быстро, всего через несколько минут, которые Ане показались вечностью. Вбежавшие санитары сняли Томаша с её плеча и отвели его руку. Из ножевой раны на пол закапала кровь, и Аня чуть не упала в обморок. Но она не могла позволить себе отключиться. Она залезла в скорую с Томашем, который так и не пришёл в себя, и позвонила Эдику:
– Сынок, Томашу стало плохо, и я вызвала скорую. Иди к папе, хорошо?
– Мама, как он?
– Без сознания, Эдик, но всё будет в порядке, не беспокойся.
Аня смотрела на Томаша, и в голове мешались две мысли: «Мой Томашек – бандит. И мне всё равно!». Она гладила его руку и жадно вбирала в себя его бледное неподвижное лицо. На подъезде к больнице, Томаш открыл глаза:
– Молчи и не верь. Никому. – и он опять потерял сознание.
Видать санитары сообщили вперёд, потому что скорую встретили, и Томаша сразу увезли в операционную. Аня, как во сне, заполняла анкеты и подписывала какие-то бумаги. Потом сидела в приёмной, безразличная и опустошённая, и нервно вертела на пальце обручальное кольцо. К ней подошёл молодой симпатичный полицейский. Она не разбиралась в званиях. Он участливо улыбнулся ей:
– Это ваш муж? Томаш Евелевич?
– Да.
– Вы знаете, что его пырнули ножом?
– Да, мне сказали.
– Не просто ножом. Это итальянский стилет. Шестнадцатого века.
– Я думала, – блекло ответила Аня, – что так каблуки называются.
– Да, каблуки тоже, но это очень странный выбор оружия. Вашему мужу невероятно повезло. Чуть левее, и он был бы мертв.
– Я беременна, он не может умереть не увидев нашего ребёнка, – упрямо сказала Аня и сжала голову руками. В висках больно пульсировало.
– Вы видели того, кто его ударил? Вы были в доме?
Полицейский говорил мягко и вежливо, но Аня сразу же насторожилась. «Он допрашивает меня. Он хочет знать про этого Яна. Томаш не хочет, чтобы кто-то знал». В этом она была уверена.
– Извините, как вас зовут?
– Лейтенант Андреев. Юрий.
– Вы знаете, Юрий, меня не было дома, и я ничего не видела. Я вошла, и Томаш упал без сознания. Я не знаю, кто мог сделать такое. Томаша все любят. Я очень устала, хорошо? – она закрыла глаза, прекращая разговор.
Аня сама не заметила, как задремала. Её разбудил толчок в плечо: рядом стоял Эдик, а за ним маячил Антон. Эдик был взбудоражен и расстроен.
– Мама, что случилось? Нам сказали, что Томаша кто-то пырнул ножом. Ты что-то знаешь?
– Нет, я была на улице.
– Подумай ещё про то, что я тебе сказал! – многозначительно произнёс Антон. – Не такой уж я дурак!
В этот момент из операционной к ним вышел врач.
– Как Томаш?
– Вы его жена?
– Да, он будет жить?
– Он спит. Но прогноз хороший. Ему ужасно повезло, один шанс из тысячи. А так может и на ноги быстро встанет.
– Я могу его увидеть?
– Пока у палаты полиция дежурит. Им надо с ним поговорить. Потом мы вас позовём.
Аня отправила Эдика и Антона домой и опять ждала.
Томаш очнулся и попытался приподняться, но не смог. Над ним склонилось молодое лицо.
– Я из полиции. Мне надо у вас кое-что спросить. Хорошо?
– Могу я вам не отвечать?
– Нет, отвечать придётся.
– Я пить хочу.
– Пить вам пока нельзя. Кто ударил вас ножом?
– Я не знаю.
– Как это – не знаете? К вам в дом вошёл человек, нанёс ножевой удар, а вы не знаете?
– Вор, наверно. Он со спины подошёл, и я его не видел.
Томаш явно врал, но поделать с этим полицейский пока ничего не мог.
– Это ваше последнее слово?
– Да. Я устал. Я хочу видеть мою жену. Она здесь?
Полицейский выругался и вышел, а Аня вошла в палату. Томаш лежал прицепленный ко всяким датчикам, которые изредка разражались фыркающими или ноющими звуками.
Она взяла его руку и поцеловала.
– Да уж по-настоящему поцелуй, что уж тут за ручку!
– Не шути, я очень испугалась.
– Ничего не бойся. Не так-то просто меня убить.
Они замолчали. Аня не хотела говорить ему про свои сомнения. Он жив, и они разберутся со всем остальным.
На следующий день у двери палаты её остановил молодой полицейский:
– Нам надо с вами поговорить о вашем муже. Зайдите в отделение.
– Сегодня я хочу побыть с Томашем. Я приду завтра утром.
Продолжение следует...
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 8