Можно и надо ли разделять, разлучать детей, родных по крови, лишившихся семьи, попавших в ДД?
Передо мной этот вопрос как-то особо остро никогда не стоял. На этапе гостевого режима, когда сын появлялся в семье и в доме только на выходные и праздничные дни, я как-то судорожно поглощала информацию о нём и его прежней жизни, которая лилась на меня из рассказов персонала в больнице и ДД, из документов, которые мне показывала социальный педагог...
Узнала, что у мальчишки есть жива-здорова биологическая мама (при восприятии этой информации определение "родная" даже не мелькнуло в моём сознании - отказалась, значит, уже НЕ родная...).
Есть РОДНОЙ по матери брат. Вот здесь никаких вариантов определений не было. Родной. В список задач, отсроченных по выполнению попало "обязательное знакомство с родным братом".
Отсроченное, поскольку первоочередной задачей было здоровье сынка, его окончательное устройство в нашей семье и оформление в садик ("Его надо срочно оформить в садик, в группу сверстников, таких же, как он, малышей, без всяких старших и младших!" - это была первая моя мысль, когда я впервые увидела Диму в больнице. "Маленький старичок", больше никаких ассоциаций не возникло при первом общении с ребёнком...)
Из детского дома нам передали вместе с ребёнком его нехитрые пожитки. Самой значимой "вещью" среди них был небольшого формата фотоальбомчик со снимками о жизни у приёмных родителей.
Ни выбросить эти фото, ни запрещать ребёнку перелистывать альбом и объяснять нам кто есть кто на тех фото - подобного желания у меня не возникло ни разу за все годы жизни (уже без малого одиннадцать лет) Димы в семье. К альбому, фото и рассказам о прежней семье ребёнок обращался на первых порах очень часто. Особенно, когда с нами он бывал на гостевом режиме. Поначалу я считала это проявлением привязанности к прежней семье, тоски по тем родителям...
Потом несколько ситуаций подсказали мне, что таким образом он пытается защититься, спастись от неопределённости, в которой оказался на первых порах у нас. Например, я заметила, что к фотоальбому Дима обращался всякий раз, когда мы, оставив его с игрушками или какими-либо занятиями, начинали заниматься своими домашними делами.
Иногда сынок брал не альбом, а поднимал трубку телефона, набирал несколько цифр на диске и начинал "разговор": "Алё! Как дела? Ты на работе? У тебя всё хорошо? У меня тоже...Но я соскучился..." На мой вопрос, кому это он звонит, сынок отвечал:" Маме N"...
Но явнее всего причина таких "диалогов" обозначилась однажды при нашей с дочерью попытке развеселить Диму.
Солнечным весенним днём на лужайке в парке мы с ней затеяли пускать змея. Подтравливая бечёвку и стараясь удержать игрушку, мы переплелись руками, обнялись... Змей, помахивая нам хвостом, взмыл высоко в воздух. Обернувшись к Диме убедиться в том, что ему весело, я увидела на его лице отчаянное одиночество и тревогу...
Поняла, что мы с Верой как бы отделили его, не взяли "с собой", в общее дело... Позвала к себе, предложила помогать нам, держать свой участок бечёвки и не давать змею улететь. Выражение лица быстро сменялось от потерянности и одиночества к растерянности и нерешительности, до выражения счастья и блаженства, когда, наконец, прицепился и к нам, и к этому змею, мы стали "вместе", дружно, не отделяясь и не отдаляясь удерживать его.
Как только Дима перешёл под постоянную опеку и наши еженедельные "путешествия" по маршруту ДД - семья и обратно прекратились, ребёнок стал вести себя спокойнее и увереннее, но "разговоры" по телефону и рассматривание альбомчика иногда повторялись...
Всё прекратилось примерно через полгода жизни Димы в семье. Я за это время из "бабы Тани" выросла до Мамы.
Мамой Дима стал называть меня по собственной инициативе под натиском вопросов со стороны детей из группы в детском садике. И уверенность, которую мальчик обретал в связи с такими изменениями в наших отношениях, проявлялась просто физически: он развернул плечики, которые на первых порах казались пришитыми к ушкам, стал увереннее передвигаться и меньше падать (неумение нормально ходить в четыре с лишним года было одним из симптомов его неврологических проблем), речь стала более ясной, осмысленной.
Желание познакомить сына с его родным братом не покидало меня никогда, но особенно проявилось перед его зачислением в первый класс.
О результатах попытки расширить круг близких, и особенно родных, людей для сынка я писала уже
Когда за ресурсом обращаешься туда, где его нет 2 или как я пыталась помочь приёмному ребёнку найти родных
С тех пор прошло ещё несколько лет. Дочь уехала учиться, а затем работать в другой город. Встречи детей бывают довольно часто, но не ежедневно и даже не всякий месяц удаётся это организовать. Дима абсолютно искренне считает и называет её своей сестрой. И вообще все наши родственники - это и его родня. То есть, у него есть тёти, дяди, двоюродные братья...
Но однажды поминал вместе со мной всех моих уже ушедших родственников, которых он абсолютно самостоятельно, без моих просьб и, тем более, специально организованного заучивания, запомнил всех по именам и в том порядке, в котором поминаю их я. В конце моего списочка он вдруг неожиданно попросил: "Давай будем поминать и мою прабабушку, пожалуйста!" - "Хорошо, давай. А как её зовут?" И Дима, которому тогда было лет 10, назвал первое пришедшее ему на ум имя... Ни он, ни я ничего не знаем ни об одной из его прабабушек...
Имя её иногда меняется, но в случае с жизненной историей Димы и его биографией, наверное, это не самое принципиальное, что надо соблюдать ребёнку... Для меня (и, тем более, для него) важнее, что у него есть род, в этом роду прабабушка - человек, которой по возрасту уже не может быть в живых, но которая достойна того, чтобы мальчишка помнил о ней и поминал её...
Я уверена, что когда-то встреча с родным братом состоится на ином уровне. И Дима не должен на ней оказаться "жалким сиротинушкой"...
И да. В школах в "целях патриотического воспитания" введены теперь такие внеурочные часы, как "Разговор о важном". Очень надеюсь, что на таких часах каждому ребёнку предоставят возможность рассказать о своих родных, о роде, о семье.
А иначе, какие же Отечество и Родина могут выстроиться из тех разговоров о важном?