...В кабинет вошла невысокая старушка. Ткачев напрягся. Он в одно мгновение оценил и немодную сильно поношенную шаль, укрывавшую худенькие поникшие плечи, и совершенно с нею не гармонировавшую лёгкую шифоновую юбку, которая была заметно великовата, сидела на женщине не очень аккуратно, выдавая краешек оторванной подкладки; и давно некрашеные, сильно старившие ее волосы. Небрежно заколотые тусклые грязно-пепельные кудри лежали на висках, лбу кусками неопрятной пакли, как ничто другое выдавали уже наступившую старость. Ткачев был поражен. Березину он знал давно и близко. Она была женой их с Катеринчуком друга и учителя. Сам генерал умер семь лет назад, и все очень хорошо помнили его похороны. И дело здесь, конечно же, было не в роскоши, которая отличала данное «мероприятие» от других подобных; ни в том, что хоронили «элиту», ментовского генерала. Тут было другое. Ткачеву больше никогда - ни раньше, ни позже - не приходилось переживать атмосферу такого искреннего и неподдельного участия. Пожалуй, только на этих похоронах, пришло ясное осознание несостоятельности известной «истины», когда незаменимых на свете будто бы нет. Березин, как оказалось, был действительно незаменим - его теперь очень не хватало. Ушедший человек был по-настоящему дорог всем и каждому, и каждый переживал эту потерю непритворно и очень остро. Мысль, что Савва Березин «умер», «ушел», «что его нет и никогда больше не будет...», казалась до такой степени страшной и нелепой, что просто физически давила безысходной тоской. Грозные, не слабонервные и неслабохарактерные его соратники шли за гробом угрюмо-молчаливой толпой, всем сердцем ощущая, что осиротели. С ним, этим человеком, от них навеки уходило что-то большое, важное и настоящее. Воистину настоящее! Еще долго Ткачев находился под впечатлением этой потери. Однако постепенно давящие чувства ушли, оставили после себя светлую ностальгическую грусть...
...С точки зрения простого обывателя Савву Ильича даже близко нельзя было назвать счастливым. Не накопив за целую жизнь никакого имущества, он по собственной воле растерял еще и последнее, самое, в общем-то, дорогое - из четырёх рожденных им с женой сыновей в живых оставался только один. Трое остальных, пойдя по отцовским стопам, погибли. Старший, когда брал с напарником беглых бандитов. Уже повязав злодеев, он распрямился, облегченно выдохнул, в последний раз оглянулся на тесное полутемное пространство заброшенной стройки. Всё было чисто. И вдруг слабое шевеление в углу… Это притаившийся за кучей мусора недобиток успел таки дотянуться до потерянного во время схватки оружия... Молодой Березин рванулся на выстрел, в броске оттолкнул в сторону товарища, принял в себя предназначенную ему пулю. Второй Березин-младший прослужил в органах несколько дольше, чем брат, и был убит во время ожесточенной поножовщины при захвате очередной одиозной ОПГ. Третьего сына Савва Ильич привел в свою «контору» сам, и тоже не в лучшие для страны времена. Шла вторая чеченская компания…
Все были обескуражены. Конечно, подозревать генерала в позёрстве, в том, что он рисуется, специально позиционирует себя как «легенду», как некоего из ряда вон «достойного подражания образчика», оснований не было никаких. Наоборот. И самому предвзятому скептику было понятно: такой поступок - от сердца. Потому что Березин был Человеком. В самом хорошем и самом высоком смысле этого слова. Он был во всех отношениях очень порядочным и человечным. А его беззаветная верность службе в угрозыске было то, что называется жизненной позицией. Он исповедовал известный принцип: «Если не я, не мой сын, то кто?..» Не указывая ни в кого пальцем и не осуждая, видя, как другие отцы суетятся, радеют родному человеку, не следовал их примеру, не пристраивал своих сыновей на «теплые» места, не помогал им делать карьеру, не позволял никаких поблажек. И всё же мысль, что надо бы быть как-то поделикатнее с генеральским отпрыском, ну, в общем, не подставлять его без нужды, в общественном сознании присутствовала. Как следствие, в командировки на Кавказ его не оправляли, да и во время шмона явок смотрящих старались задвинуть куда-нибудь подальше в тыл, чтобы тот, не дай бог, ненароком не нарвался... Длилась для новичка такая лафа, впрочем, недолго. Старик имел беседу с его командирами - своими подчиненными - «вставил всем хороших пистонов». Лейтенанта отправили на боевую в Чечню. И он не вернулся. Вот так, из первого же в своей жизни настоящего дела...
Ткачев присутствовал на церемонии прощания. Очень многолюдной и очень трогательной. Однако не трагическая сама по себе её атмосфера, не то обстоятельство, что отец-генерал хоронил уже третьего по счету сына-правоохранителя, поразила тогда всех. Самым удивительным, а для многих совершенно непостижимым явился факт, что родители погибшего парня были, по-видимому, не особенно его смертью и… огорчены. Березины стояли над гробом отнюдь небезутешные, не обезумевшие от горя. Напротив, они были спокойны, разговаривали не через силу, без скорбной «рекламы» прощались с уходившим от них навеки дорогим своим мальчиком. Старик, когда произносили прощальные речи, слушал их внимательно, чуть заметно кивал, одобряя сказанное, и был ни то, чтобы умиротворён, а как бы действительно доволен тем, что происходило. Лицо его, светлое, помолодевшее, с разглаженными морщинками, было не измученным, не скорбящим, как можно было ожидать, а каким-то одухотворённым, светилось изнутри невысказанной тихой радостью. Люди смотрели на него во все глаза, а он, не отвечая на их настороженное изумление, продолжал радоваться, словно зная что-то такое, чего не знали и не понимали они. Когда наступила решительная минута и нужно было закрывать гроб, он, не суетясь, пропустил к сыну сначала жену, потом подошёл, стал рядом. Они низко-низко склонились к бледному восковому лицу, о чем-то шептались, сдержанно улыбались. Не только Ткачев, многие обратили вдруг внимание и на другую, странную, почти мистическую, раньше не подмеченную ими деталь: и сам молодой покойник лежал сейчас с заметно не расстроенным улыбающимся лицом. Дальше родители, словно входя в его особое положение, в то, что его время истекло, и он должен уже уходить, с чувством пожали его холодную ладонь, вернулись на свое место. Они были до ненормальности хладнокровны и мужественны, и эта мужественность вызывала вопросы...
…На годовщину памяти погибшего они опять собрались. Теперь дома у генерала. Три фотографии молодых улыбчивых парней, которым, по всем представлениям «ещё бы жить, да жить...», стояли на конце накрытого к поминальному обеду стола. Ткачев остановился перед ними, положил цветы, скорбно задумался. Березин приобнял его за плечи
- Не горюй, Костя. Это не мы - это они должны за нас, оставшихся здесь, переживать. Они уже дома, мы - в гостях...
- Мужественный вы человек, Савва Ильич. Я бы так не смог...
- Всё от непонимания.
Ткачев обернулся, вгляделся в задумчивое лицо. Старик продолжал
- Настоящая жизнь не здесь, а - «там». Здесь - это пробник. Это то, что для опыта. Всё, что здесь наработаешь, потом «туда» с собой и заберешь. Моим парням не за что себя стыдиться. Своё испытание они прошли. И я рад. Так как неважно, сколько человек жил; важно как жил. Мои достойно. И это греет. Я счастливый человек. И свою судьбу ни на какую другую не променял бы. Даже, если бы заранее знал, что всё так случится.
- А они?..
- Что они?
- Не жили же почти совсем...
- Хм... А сколько нужно?..
- И всё же...
- Ты не прав. Живут ни столько, сколько «хочется», а столько, сколько надо. Чтобы успеть сущность свою человеческую проявить. Иному для это и целого века не хватает, а иному и одного мига достаточно. Мои парни - кровь от крови, плоть от плоти мои. Они думали как я, они чувствовали как я, жили как я. А по-другому не могли и не хотели. У них, Костя, особая «карма». Они сразу знали, зачем в этот мир пришли. И другой судьбы не искали. Они – человеколюбцы, защитники, они - охранители. Они - живые щиты для других: слабых и беспомощных. Да, весь мир не обняли, не обогрели. Только нескольких. Но и этого, если так рассудить, немало. Всё отдали. Всё, что имели. И, исполнив эту свою миссию, ушли, ни о чем не сожалея. Но ты скажешь: легко тебе, старик, рассуждать, когда ты пожил, погулял... И семью, дескать, имел, и женщин любил, и до больших звёзд дослужился... Уходить, мол, станешь, хоть вспомнить что будет... А они, желторотые, ничего этого не видели и не имели... Не правильно мыслишь, Ткачев. Разве в этом истинное счастье? Впрочем, для кого-то, может быть, и так. За всех не подпишусь, не знаю. Но мои - особенные. Они - одухотворённые, из божьего воинства. «Личное» для них значения не имело. У них другие приоритеты и другая жизненная сверхзадача были. И они это знали, сознательно на это шли. Не нужно их оплакивать и жалеть.
- Но без них трудно.
- Другие есть. Возможно, только не такие просветлённые как мои. Таким уходить труднее: личное очень сильно держит. Но за это и больший им почёт и уважение. Что сумели через «своё» переступить, не соблазнились.
Ткачев проглотил горький комок
- Они вам сняться?
- Представь, нет. Ни разу не приходили. А вот рядом их ощущаю. Постоянно. Да здесь они... Иногда просто физически чувствую. Знаешь, даже разговариваю с ними...
- !
- Думаешь, с ума сошел?.. Нет. Скучаем мы с матерью... И любим. Сильнее даже, чем живых.
...Нина Максимовна, красивая, стильно одетая, без всяких черных траурных лент, суетилась около стола, подавала, расставляла поминальные закуски. Она же задавала и тон поминкам. Те прошли не скучно, не были ни мрачными, ни тоскливыми. Полностью разделяя философию супруга, когда «сам погибай, а товарища выручай...» и «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих...», гордилась своими сыновьями, тем, что они оказались настоящими людьми. Она была сильной. И ее крайне потерянный и неряшливый сейчас вид, который так не вязался с образом волевой, всегда уверенной в себе и нестареющей женщины, поразил Ткачев невероятно. Правильно угадывая за этой переменой какие-то особо трагические в ее жизни события, он нахмурился, помрачнел, не зная как себя вести. При других обстоятельствах, он, конечно же, немедленно приступил бы с расспросами, не отпустил бы ее, пока всего не выяснил, сейчас же он не смел настаивать и даже интересоваться, - Березина со своим «личным вопросом», считай бедой, обратилась не к нему, а к Катеринчуку. И это был ее выбор.
В кабинете на мгновение повисла неловкая тишина. Женщина, сильно смущаясь, только коротко поздоровалась, не предприняла и попытки к общению, как чужая застыла, где стояла. Ткачев почувствовал себя лишним, направился к двери. Уже взявшись за ручку, оглянулся
- Если что, я рядом...
Березина вдруг всхлипнула. Ткачев немедленно вернулся. Катеринчук взял ее под локоток, провел к столу, усадил, уселся напротив.
- Что у вас случилось?..
Женщина не могла говорить. Она беззвучно рыдала, рылась в сумочке, отыскивая платочек, но не найдя, утёрла нос концом шали. Смущаясь чужого участия, она отвела глаза, едва слышно выдавила
- Я пришла посоветоваться. Ведь ты, Катеринчук, не чужой. Почти, как родной. Савва тебя уважал. Говорил, что могу, в случае чего, обратиться. Только... - Она вдруг жалостливо взглянула на полковника - ...только ты - начальник...
- И что?..
- Занятой человек. Имею ли я право отнимать у тебя время? Есть ли у тебя возможность со мной, старухой, возиться?
- Я вас побью...
Женщина приняла шутку, улыбнулась.
- Какой ты хороший...
Полковник взял ее ладошки в свои руки, не сильно сжал, ласково позвал
- Так что произошло, Нина Максимовна?
Женщина спрятала глаза, опять заморгала влажными ресницами
- Горе у меня, Серёжа. Такое, что и не высказать...
Ткачев нахмурился. Слышать это от женщины, которая уже схоронила троих детей и всегда вела себя очень мужественно, было странным. Он вдруг поймал себя на мысли, что был здесь сейчас действительно лишним: Березина обращалась только к Катеринчуку, отчего-то даже не смотрела в его сторону, словно демонстративно игнорировала. А ведь и он был этой семье не чужим...
Полковник, между тем, не почувствовал неловкости, придвинулся ближе, участливо спросил
- Что-то с Кириллом?..
Кирилл был последним сыном Березиных. Старушка покачала головой, ответила просто, как о вещи совершенно обыденной.
- Нет, он жив. Даже последнюю «химию» перенёс хорошо...
- Какую «химию»?!
Нина Максимовна вскинула недоуменные глаза. Потом, вспоминая, что никто из знакомых был еще не в курсе этой проблемы, обмякла
- Ах, да, ты же ничего не знаешь...
- ?!
- У Кирюши рак. Уже неоперабельный.
- !!!
- !!!
- Вот ведь как бывает... Сам онколог, а собственный диагноз проглядел. Хорошо, если до Нового года дотянет...
Катеринчук непритворно покачал головой: да уж... Это воистину горе. Потом смущенно кашлянул в кулак
- Но мы-то чем здесь можем помочь?.. От нас что требуется?
Старушка замахала руками.
- Нет, нет! Что ты… Чем же здесь поможешь...
И опять генерал и полковник поразились совершенно естественной простоте, с какой эта женщина, мать, относилась к несчастью, случившемуся с ее ребенком. Последним(!) ребёнком! Ни мало, видимо, не горюя по поводу его скорого ухода, она только печально развела руками
- Ну что делать... Такова жизнь. Люди рождаются, потом умирают... Все смертны. Никто не будет жить вечно. А Кирюша хотя бы пожил...
- Сколько ему?
- Сорок два.
Ткачев медленно откинулся на спинку стула, закусил губу. Печальная тишина накрыла кабинет, цапнула за сердце. Все молчали. У каждого в голове быстро промелькнули картинки жизни, смерти и похорон Березина и сыновей. А ведь старик считал себя счастливым. Вот и пойми...
Катеринчук вдруг нахмурился. Если старуха не жалела последнего сына, воспринимала его близкий уход, как вещь совершенно обыденную и нормальную, то зачем пришла, о каком еще г о р е говорит? Что может быть страшнее, ужаснее за это?
- Так что у вас случилось, Нина Максимовна? Мы внимательно слушаем. Рассказывайте...
Женщина потупилась, чуть слышно пролепетала
- Кто-то умышленно уничтожает мою семью... Кто-то специально её убивает.
- Как это?!
- В общем, у нас... у меня... погибли уже трое внуков...
- Когда?!!!!!!
- Как?!!!!!!!!!
Ткачев с полковником были ошеломлены.
Женщина вздохнула, стала рассказывать.
- Старший наш, Валерик, утонул. Поехал с отцом и его друзьями на природу, купался там и утоп. Второй, Славик, погиб в ДТП. Он возвращался из спортшколы, было уже темно, и, рассказывают, не разминулся с какой-то легковушкой, - та сбила его прямо на пешеходном переходе. А младшенький, Коля, покончил с собой. Буквально месяц назад. Мы его несколько дней как похоронили.
- И вы считаете...
Березина перебила, смотрела на сказавшего это Ткачева холодно и отчужденно
- Я не верю в такие совпадения. Не верю!
Генерал потрепал женщину по плечу, уговаривая ее успокоиться.
- С этим разбирались?..
- Да. Полиция проводила проверки...
- И что?
- Всё спустили на тормоза. Дескать, «трагическая случайность» и ничего больше.
- А почему вы думаете иначе?
- А как бы ты, Ткачев, думал, если бы за неполный год положили всю твою семью?! Неужели, действительно, не усомнился бы в такой «случайности»?! Там всё необъективно. Ну не сходятся там концы! Никак не сходятся! Это же и дураку ясно! А твои следователи... Да они с этим даже не разбирались! Просто приехали на место, постояли, посмотрели, протокол составили и... умыли руки. «Справились», одним словом! Как же так можно, ей-богу?!!
- Давайте по порядку. Что по первому эпизоду? Почему считаете, что внук не утонул?
- А он утонул. И тут без вопросов. Клиническая картина утопления была, можно сказать, классической. И пена вокруг носа и рта, и гипергидрия, то есть «влажное вздутие легких» с отпечатками на них рёбер, и отёк печени, и вода в желудке... Он нахлебался ею, что называется, под завязку. А еще «нефтяная проба» была у него положительной. Она подтвердила, во-первых, именно прижизненное проникновение воды в организм, а, во-вторых, выявила внутри него следы тех же нефтепродуктов, что содержались в море. В общем, посмертный диагноз достоверный. Мальчик утоп. Вот только... Случайно или нет?.. Вот в чем проблема. По-другому, утопили его или он сам?.. И вот здесь, если по совести-то к делу подойти, и обнаруживаются нестыковки...
- Например?
Женщина немедленно подалась вперед
- Ты когда-нибудь, Ткачев, видели, как люди тонут?.. Или хотя бы представляешь как(?!) это происходит?.. А она, такая гибель, к слову, всегда происходит по одному и тому же «сценарию». Если, конечно, не считать, случаев «сухого утопления». Это когда человек тонет, будучи, по сути, уже мертвым. При «сухом утоплении» у него сначала происходит рефлекторная остановка сердца и он, находясь уже в состоянии клинической смерти, беззвучно идет ко дну. Или, - если смерть случилась в соленой воде, например, на море, - остается плавать на его поверхности лицом вниз. Так ведь в случае с внуком всё было по-другому! Он именно утонул! Понимаете?!! У-то-нул! То есть случилось «истинное», «мокрое» утопление! И когда тонул, был в полном сознании, а не в агонии! А, значит, он, как и другие тонущие, должен был непременно звать на помощь, барахтаться, паниковать... И это обязательно должны были заметить остальные. Он отдыхал не на каком-нибудь «диком пляже» и не в одиночку. В момент несчастья вокруг него находилось не меньше двух десятков людей, в том числе и родные! И не увидеть, что что-то случилось, они не могли уже по определению! Понимаешь?!!
- А как же тогда всё это произошло?
- Хороший вопрос! Правильный вопрос!!! Которого никто из твоих следователей, Ткачёв, себе не задал! Наш парень тогда... пропал. Просто пропал! Ну, вот как бы плыл себе и плыл - и, заметь, плыл рядом с отцом, наперегонки - и вдруг в один момент исчез... Отец сразу ничего не понял. Вокруг была масса народа, веселье било через край. Он подумал, что мальчишка отстал специально: нырнул, поплыл, дурачась, под водой к какой-нибудь другой группе - к молодёжи, девушкам. Он его даже и не искал сначала: улегся себе на волне на спину, стал отдыхать, в небо смотреть, расслабился. Море ласковое, спокойное, тёплое... Чайки вокруг носятся, солнечные зайчики на воде блещут... Только потом, накупавшись, когда вся компания уселась на берегу перекусить, он и братья заметили, что его нет. И никто его не видел. Оказывается, он ни с кем больше не плавал. Получается, отец был последним, кто с ним общался. Бросились искать. Потом спасателей вызвали, водолазов... И его нашли. Через сутки. Далеко от того места, где он, предположительно, мог захлебнуться. И вот вопрос: если он захлебнулся, тогда как мог оказаться в открытом море, практически в нескольких километрах от отдыхающих?.. Подводных течений там нет - там бухта. Неглубокая, кстати.
- Есть какие-нибудь версии?..
- А какие здесь могут быть еще «версии»?! Убили его. И это однозначно. И это не подлежит никакому сомнению!
- Эксперты что говорят?
- Несчастный случай. И, типа, здесь без вариантов. Ну не было, не нашли они на теле никаких повреждений и следов борьбы! И мотива, к слову, тоже. Кому он, дескать, мешал?! Кого мог обидеть, чтобы захотели так отомстить?! Ведь парень-то золотым был! Просто золотым!
Все помолчали. Наконец, Ткачев шевельнулся.
- По второму внуку что?
- Такая же неопределенность. Ни с кем не конфликтовал, дорогу никому не переходил... А погиб. И тоже странно. Он у нас самбист. Занимался в местном спортклубе. Тот недалеко, в нескольких остановках от нашего дома, находится. Тренировался четыре раза в неделю по графику: два дня - с утра, два - во вторую смену, по два часа - с шести до восьми вечера. Потом пока переоденется, пока доедет, в общем, в полдесятого-десять всегда уже дома был. А тут нет его и нет... Мы, естественно беспокоиться стали. Позвонили тренеру. Тот удивился, дескать, давно ушел... Бросились искать. А он уже в морге. В ДТП, говорят, погиб...
- Водителя, что его сбил, нашли?..
- Так в этом-то и странность... Оказывается, сбили его на машине нашего соседа. Но только у того стопроцентное алиби. И это без дураков. Он действительно в момент аварии находился у себя в ресторане. Он шеф-повар. У них в этот вечер был большой банкет. Он его обслуживал. И никуда не отходил даже на минуту - с десяток людей ресторанной обслуги это безоговорочно подтверждают.
- А как же машина?..
- Угнали. Потом сбили на ней нашего парня и тут же метрах в пятидесяти от тела бросили. Получается, специально угоняли, чтобы убить...
- Дело возбуждали?
- А как же.
- И?..
- И следователь сразу предупредил, что это «глухарь». Дескать, где, кого прикажете искать?.. Типа, по хулиганке пацанва машину угнала, а потом, после аварии, испугавшись, бросила. А такие «непрофессиональные» угоны и случайные непреднамеренные наезды всегда очень трудно раскрывать. Такие дела практически безнадёжные.
- А вы считаете, был умысел?
- Да. Это было заранее спланированная, тщательно подготовленная акция.
- Откуда такое мнение? Какие основания это подозревать?
- А другого мнения, Ткачев, здесь и быть не может! Если бы это действительно была трагическая случайность, когда полупьяный молодняк решил так «отметиться», то есть угнать, куража ради, чтобы «покататься» чужую «тачку», то доказательств этому должно было быть хоть отбавляй. А в машине - ни одного следа. Ни одного! Понимаешь?! Ни отпечатков тебе, ни пото-жировых. А это может означать только одно: либо убийца был в перчатках и хорошо упакован, так, чтобы на месте преступления не потерять ни одного волоска, либо он потом всё хорошо за собой подтёр. А теперь ответь: шпана будет так себя вести?! Однозначно, нет. Если бы это была непреднамеренная случайность, то для хулиганья такой, со смертельным исходом наезд, явился бы настоящим шоком. И бежать с места преступления они должны были, как зайцы, - в разные стороны и без оглядки! Какое уж тут за собой «подчищать»?! А тут, говорю тебе, машина была буквально вылизана: на руле, на дверцах машины, на сидении, - а оно дерматиновое - нет отпечатков ни злодея, ни хозяина этой тачки. А как такое может быть?.. И вы бы видели саму эту машину... Ну, какая это «машина»?! Настоящая колымага. Старый потёртый, разбитый «жигуль». На таком «металлоломе» «порядочные люди» не ездят, а уж тем более «не катаются». Если уж угонять, то что-то стоящее. Обязательно иномарку. А это, типа «малолетнее хулиганьё», лезет на хоздвор ресторана и выбирает из двух десятков стоящих там приличных машин самую плюгавую. И кто в это поверит?!!
- На камерах видеонаблюдения момент угона зафиксирован?
- Был зафиксирован. Но пока твой следак сопли жевал, администрация их удалила...
- Вы с хозяином машины разговаривали?.. Что он по этому поводу думает?
- Ничего не думает. Человек потрясён не меньше нашего.
- Вы ему верите? Возможно, машину взял кто-то из его родни...
- Вот, вот! И я о том же! Но ты следаку своему попробуй это скажи! Он же, гад, задницу свою от стула боится оторвать, пальцем не пошевельнул, чтобы куда-нибудь позвонить, что-нибудь узнать или спросить! Он дело умышленно волынит, время тянет, чтобы потом закрыть. У него, видите ли, работы невпроворот... А убой на дороге - это не «работа»?!
Ткачев помрачнел, оглянулся на сидевшего всё это время молча Катеринчука.
Тот спросил.
- По последнему случаю, что?
- Внук у меня, типа, «самоубийца»...
- Не верите этому?
- Не верю. И никогда не поверю. А уж при данных обстоятельствах - тем более. Мальчишку убили. И в этом нет никаких сомнений.
- Как он погиб?
- Говорят, с крыши шестнадцатиэтажки спрыгнул.
- Эксперты подтверждают?
- Да. Все повреждения прижизненные характерные для падения с высоты. Больше того, в крови Коли обнаружено какое-то психотропное вещество.
- Что за вещество?
- Они не смогли его идентифицировать. Какой-то новый синтетический наркотик. Точнее, его следы. Следователь сразу за это ухватился. Его послушать, мой внук - наркоман. "Нюхач". Кто дрянь всякую специально нюхает, чтобы «мультики» ловить
- А это ни так?..
- Ни так. Во-первых, в нашей семье никогда наркоманов не было! И ты, Катеринчук, это знаешь лучше, чем кто-либо другой! Во-вторых, где семилетний пацан мог взять такую «дурь» и деньги на неё?.. Наркота - товар недешёвый. Мы, семья, ему их на неё не давали. И, в третьих, действительно думаете, что мы, родня, могли не заметить, что наш мальчишка подсел на марафет?.. Ну ладно мы... А школа?.. Он же первый ученик в классе. Общественник. Всегда на виду. И вдруг «наркоман»?! Это, вообще, как?..
- Что следствие?
- Да дурное оно, твое следствие! Деваха там молодая размалеванная в кабинете в кителе сидит, типа, «офицер», жизни меня учит: вы бабушка, говорит, много уже не догоняете... Жизнь сейчас другая. Все, мол, наркоманы. Только у каждого своё: один, мол, - героинщин, другой - клофелинщик, третий - морфинист, четверный - токсикоман, пятый - игроман, шестой - маньяк и насильник... Вы просто, мол, не заметили, что ваш внук тоже дуриком стал. Правда, не конченным, начинающим. Потому, мол, вы этот момент и не усекли. И акт экспертизы мне в харю тычет - читайте, там же черным по белому всё написано. А я ее спрашиваю: что «написано»?.. Что мой внук - «наркоман»? Нет. Там, говорю, другое написано: что в крови мертвого ребенка обнаружено запрещенное вещество. А экспертиза ваша установила, как оно туда, при каких обстоятельствах попало, и где малолетний пацан мог его взять?! А, главное, что добровольно, а тем более сознательно ее употребил?! А эта пигалица губки свои надула, обиделась, отвернулась, сквозь зубы мне цедит, одолжение делает: мол, будем разбираться... Вот и разбирайся, говорю. А потом уже баки мне втирай о «других в жизни временах...»
- Разбирались?
- Нет. У следствия, говорит, другие, более важные дела есть...
- А вы о прежних ЧП с вашими внуками сообщали?
- Кому?! Ты, Ткачев, сначала спроси: меня вообще кто-то в твоей «конторе» слушает?! Они мною, старухой, брезгуют, за полоумную держат. Никто не снизошел, чтобы хотя бы выслушать до конца. Не говоря об остальном... Так обидно!.. Если даже убийства детей(!) никого больше не интересуют, то, что говорить о прочем?!!
Женщина, наконец, нашла платочек, утерла прыгающие от гнева губы и вдруг решительно распрямилась, уставилась в генерала холодными непримиримыми глазами.
- Не хотелось мне этого скандала, Бог свидетель! Но ты сам нарвался. Теперь всё скажу, не обессудь, Костя. Ты хоть и друг семьи, и любимым учеником Саввы моего был, уважал он тебя очень, но порядков твоих здесь я, прости, не понимаю. Пару лет назад меня ограбили. Можно сказать на пороге собственного дома: ублюдок какой-то следом в подъезд вошел, а потом содрал с меня серьги. Вместе с ушами содрал! Вот, смотри... - Березина сдёрнула с себя клипсы, показала бугристые шрамы на мочках. - Потом сумку из рук вырвал, копался там, вытащил, забрал кошелёк. И, уже убегая, так, «на всякий случай», ударил ногой. В пах, в лицо. Сломал нос и скулу. С трудом доковыляла до квартиры, позвонила в полицию. Приехали. Молодой оперативник медленно листал мой паспорт и с видом: «Убил бы тварь...», всматривался в уже опухшую физиономию. Потом выдал: ну и чего ты, спрашивает, курица старая, от меня хочешь?.. Чтобы я искал твоего грабителя? А сколько он у тебя взял? Три рубля?.. А серьги твои сколько стоят?.. И вот из-за этого говна, я должен буду сейчас поставить на уши весь райотдел?.. А дальше последовала уже известная тирада о тяжелых милицейских буднях… О том, что сотрудники неделями не видят собственных детей, о копеечной зарплате, об унижении со стороны начальников, о том, что нет бензина для служебных машин, что нет и самих этих машин, а еще, что правоохранители должны постоянно рисковать своими жизнями, лезть под бандитские пули и ножи... и всё из-за таких уродов как я. Закончил твой лейтенант тем, что будь его воля... Короче, я не стала писать заявления по поводу ограбления, а опер отзвонился в отдел, доложил о «ложном вызове»… Через пару месяцев мне опять пришлось столкнуться с твоей конторой: банда залётных кидал «развела на деньки и имущество» без преувеличения весь район. Не только я «попала» - сотни людей написали заявления о совершенном преступлении. Чем, думаешь, закончилось дело?.. Ну, правильно - мошенников не поймали. Но самым болезненным было то, что, как потом выяснилось, быстро установив и личности преступников, и место их нахождения, твои подчиненные не торопились их брать. Аферисты же, со своей стороны, зная, что находятся у них «под колпаком», отчего-то и не думали прятаться, продолжали спокойно «работать». И только закончив «дела», отняв машину у последней жертвы, скрылись. Совпадение это или нет, но к отработке оперативных мероприятий по поимке банды угрозыск приступил только на следующий день после ее отъезда из города. На наше возмущенное негодование сотрудники ответили уже известными «тезисами» - о тяготах службы... мизерной зарплате... о детях, которых не видят... а еще отсутствии бензина в баках их УАЗов... Напомнили мошенники о себе через год. Открыв как-то газету, я наткнулась на фоторобот их главаря. Ошибки быть не могло - это был он, наш «Серж»! А дальше в статье вы просили граждан о помощи: вы были рады любой информации о неуловимых... убийцах. Убийцах! Оказывается, банда сменила «масть» - теперь отморозки отнимали имущество не у живых, а только у мертвых - грабили и убивали людей в поездах... А теперь ответь мне, Ткачев, что происходит?.. Вы что, ополоумили здесь вконец?! Грабежами, разбоями, мошенничеством твое ведомство, оказывается, уже не занимается... Убийствами тоже. Мелковато это, понимаешь, для твоего «офицерства». А чем тогда оно у тебя здесь занимается?.. Бумажки с места на место перекладывает?! «Дела» шьёт?! «Жизни» нас, дураков, учит?! В конкурсах «на лучшего следователя и оперативника» участвует?! А еще по TV пиарится?! Ну, типа, «связь с общественностью поддерживает». Ну что бы уж совсем от людей не отрываться, напоминает им время от времени, кому они, законопослушные налогоплательщики, платят огромные зарплаты... Это что за херня такая, Ткачев?! Вы почему так себя ведёте?!! А, главное, если этот беспредел, о котором я тебе сейчас рассказываю, творится в отношении семьи самого Саввы Березина(!), то у меня фантазии не хватает представит, что же вы тогда с простыми людьми здесь делаете, а?!! Если вы на меня, жену легендарного ментовского генерала, мать троих погибших ваших товарищей плюёте, позволяете убивать их родню, то что же тогда говорить о других?!!!
Березина встала. Она больше не плакала. Коротко порывшись в сумочке, она достала свёрнутый вчетверо листок, спокойно положила его на стол.
- Это моё заявление. Официальное. Я требую разбирательства. И запомни, Ткачев: если в ближайшее время вы не найдёте убийц моих внуков, или если, не дай Господь, еще хоть кто-нибудь из них погибнет, я... я не стану тебе мстить. Я поступлю по-другому. Я приду к тебе, к твоей «конторе», стану под твоими окнами, и вот здесь, прямо на площади, оболью себя бензином и подожгу. И ты будешь с этим жить... Хватит с меня этой дураковки!!! Слышишь?!! Хватит! Я нормальный человек и понимаю: не все преступления на свете раскрываются! Бывают и такие моменты, ну что делать... Но мой случай не из этой «оперы»!!! Вы же даже не пытались убийц искать! Твои люди палец об палец не ударили, чтобы что-то предпринять! Сидит себе в тёплом кабинете твой тупой дятел, чаи гоняет, - типа, устал очень, - и за между делом му-му водит: дескать, ну убили, и что?.. Не ваши внуки - первые, не они - последние... Подумаешь, эка невидаль - убийства... Это редкость теперь, что ли?.. Кого ими, убийствами, сейчас удивишь?.. За них теперь даже не судят и не сажают... Так зачем и напрягаться?.. Это называется «приехали»... Дожили, одним словом! Спасибо тебе, Ткачев...
(продолжение следует...)
Р. S. кто хочет читать все главы произведения подряд, заходите ко мне в ленту - один клик мышкой в аватарку (женщину в белом в кружкее