Сегодня, друзья, на канале история Кристины. Она не только про травлю, она про тот самый случай, когда ребёнок зажат с обеих сторон: класс нездоров («всё время кого-то подтравливали»), точнее, вся школа нездорова («учителя делали вид, что ничего не происходит»), и при этом в семье тоже нет безусловного принятия ребёнка. В такой адской смеси у ребёнка нет шанса вырасти со здоровой самооценкой, восприятием себя и мира. Героиня проделала уже огромный путь к исцелению, но очень многое ещё предстоит. Это откровенное интервью — один из важных пунктов работы над собой. Очень надеемся с Кристиной на ваши лучи поддержки.
В «началке» у меня не было никаких особых проблем в школе. Хотя почему-то с самого первого класса в школе и во дворе я была, как два совершенно разных человека. Во дворе я никого не боялась, а вот в школе, несмотря на то, что с этими детьми я ходила вместе в детский сад, я их побаивалась. Всегда кто-то кого-то дразнил, обижал, подтравливал, я это видела, возможно, поэтому сразу выбрала стратегию молчать, сидеть тихо в уголке. У меня была одна подружка, я дружила с ней, мы тихо играли, и до поры до времени меня никто не трогал.
Переломным стал день, когда лет в десять мама сказала мне две вещи. Во-первых, что у меня некрасивая прическа. Во-вторых, что я скучная, читаю книжки, со мной никому не интересно. Для меня это было откровением. Я и подумать не могла, что всё так плохо. Я очень сильно поверила в мамины слова. Начала смотреть на себя в зеркало, искать всевозможные недостатки, которых не было, пытаться что-то делать с волосами. В итоге на голове каждый день водружалось что-то нелепое, а поведение стало странным.
И вот тут на меня обратили внимание одноклассники. Я странно выходила к доске, странно себя вела, не заметить это было невозможно. Надо мной стали смеяться: «Смотрите, что у этой на голове! Я у мамы вместо швабры». Меня это ещё больше убедило в том, что со мной что-то не так. Я расстраивалась, ещё больше зажималась. Очевидно, моя реакция всем понравилась, травить меня становилось всё интереснее. Повторюсь, до этого момента подтравливали не только меня, но так жестоко обошлись именно со мной.
Больше всего мне доставалось от одного мальчика. Он буквально меня преследовал и издевался. Подходил, говорил гадости. Слова «мразь» и «ш....» были самыми безобидными. Постоянно повторял, что ненавидит меня. Я была в ужасе. Помню, как одна девочка возмутилась: «Почему ты при нас говоришь такие слова?» То есть, в мой адрес сказать такое было можно, а вот при них — нет, оскорбительно. Они бы, видимо, предпочли, чтобы это происходило где-то за углом и не травмировало их. Я постоянно чувствовала, что они все отдельно, а я у позорного столба, и что меня нельзя смешивать со всеми. Постоянной свитой у мальчика не было, присоединялись четыре-пять человек, каждый раз они были разными. Остальные слушали и смеялись.
Самым страшным в этом всем была моя уверенность в том, что я сама виновата, что я должна стать лучше, стараться, меняться. Я говорила себе: «Других же так не травят, если бы ты была лучше, с тобой бы этого не случилось». К тому же, с тех пор, как он на меня переключился, он уже особо других и не трогал.
Моя ошибка была в том, что я постоянно пыталась влиться в коллектив, контактировать. Мне казалось, что важно завоевать уважение класса, справиться с этим, что только тогда у меня в жизни всё наладится. Естественно, ничего не получалось, и это ещё сильнее снижало мою самооценку.
Учителя все видели. Делали вид, что ничего не происходит. Помню, как классная однажды затеяла игру после уроков. Я знала, чем это обернётся для меня, спросила, можно ли не ходить. Мне не разрешили. Я пришла, конечно же, надо мной начали издеваться, передразнивать буквально каждое сказанное мной слово. Я сидела рядом с классной, но она даже бровью не повела.
Три раза главный агрессор доводил меня до нервного срыва прямо на уроках. Все три раза учителя видели, что я рыдаю навзрыд на весь класс, не могу остановиться весь урок, но просто продолжали делать вид, что ничего не происходит. А некоторые ещё и присоединялись к тем, кто травил. Физрук, например, любил издевательски изобразить, как я бегаю, учительница по физике часто повторяла, что я колышница, хотя я по физике училась средне и ни колышницей, ни двоечницей не была. Учительница по истории, на уроке которой в девятом классе мне пришлось драться с моим мучителем и потом снова рыдать весь урок, была ещё и завучем. Но и она даже не поинтересовалась, что происходит. После этой драки на уроке истории он почему-то от меня отстал. Хотя дрались мы и раньше. Не знаю, что у него щёлкнуло, возможно, потому что мне удалось прилично оцарапать его руки, пока он держал меня за волосы, чтобы я не достала до его лица. Видимо, я перешла некую черту. Дальше оставалось несколько месяцев до конца девятого класса. А потом он ушёл из школы. Кардинально отношение класса ко мне не изменилось, ко мне до конца школы относились как к низшему сорту, но откровенных издевательств и преследований больше не было.
Все эти годы, пока длилась травля, я была совершенно одна. В классе никто не заступился. Учителя предпочли не обращать внимания. Маме я не могла сказать, я считала, что это было бы подтверждением того, что она была права. Она продолжала меня ругать за то, что я унылая и скучная. Я не только молчала, я даже всячески от неё скрывала факт травли. Я была уверена, что она скажет: «Вот видишь, я же тебе сказала, других же детей не трогают». Сейчас задним умом я понимаю, что совершенно не факт, что она бы так сказала, но тогда я в этом не сомневалась.
Папа был непростым человеком, эмоционально нестабильным, всё время кричал на меня. Пару раз он вмешался в мои совершенно безобидные конфликты во дворе с другими детьми, когда его вмешательство и не требовалось и я его об этом не просила. Оба раза он выбегал во двор сам, дети говорили ему, что я виновата, и всё заканчивалось тем, что меня заставляли извиняться. Поэтому ему я точно не готова была рассказать про травлю в школе.
Больше всего я боялась, что расскажу родителям, а они вообще ничего не сделают, просто выслушают, но не помогут. Это стало бы концом света. Я предпочла сделать всё, чтобы они не знали, так у меня оставался шанс, что они меня любят.
Только около пяти лет назад я осознала, что я нормальная, что дело не во мне, что я не хуже других, что я не заслуживаю плохого обращения. Сейчас мне сорок один год. Это был долгий путь к себе. Он длился двадцать пять лет и длится до сих пор. Я не обращалась к психологам, мне было стыдно, я даже от них ждала осуждения. Очень много читала, исследовала тему травмы, намеренно работала над своим гневом. Мне кажется, я справилась, меня больше не обжигает ненависть. Вот только сейчас смогла построить нормальные отношения, хотя семьи и детей всё ещё нет, уверена, что мой детский опыт сыграл здесь не последнюю роль. Повышенная тревожность, отсутствие базового доверия к миру. Было даже такое время, когда я ходила по улице в страхе, что на меня кто-то набросится. Пришлось недолго лежать в клинике. Сейчас я всё ещё иду по пути к себе. В том числе, это интервью мне нужно, потому что долгое время эта тема была моим личным табу, а рассказать о травме важно для полного исцеления.
Когда я приезжаю в свой родной город, я иногда встречаю того мальчика. Теперь это уже мужчина. Он со мной здоровается первый, мне иногда кажется, что ему неловко, хотя точно знать, что у него в голове, я не могу. Я здороваюсь в ответ. Мне кажется, он даже специально ловит мой взгляд, чтобы поздороваться. Не знаю почему. Не знаю, как сложилась его жизнь. Знаю, что он водил грузовик, завёл семью. Я понимаю, что я до сих пор его боюсь, боюсь того, что, если начну ему что-то говорить, он опять выйдет победителем.
С мамой я это ни разу не обсуждала. Я не держу на неё обиду, не виню её. Мне нужно было тогда, в детстве, что-то говорить. Сейчас в этом уже нет смысла. Мне очень хочется сказать всем нынешним родителям, что ребёнка нужно принимать любым. Ваши дети только тогда будут приходить к вам с проблемами, когда будут уверены, что их не отвергнут, не осудят, не посчитают какими-то не такими.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.
