«…Скорлупа треснула, раскололась на части, изнутри выпало ярко оранжевое существо, размером с Агнешину ладошку и сразу начало расправлять смятые в яйце лапки, хвост, всё тельце.
- Ой! – распахнула глаза девчонка. – Ты кто?
Оранжевое существо потягивалось и молчало. Агнеша бесстрашно присела над ним и начала в подробностях рассматривать четыре лапки с крохотными коготками, тонкий длинный хвостик, маленькую голову с зубастой пастью и две складки кожи на спинке, напоминающие крылышки.
- Ты - ящерица? – на всякий случай ещё раз спросила Агнеша. На что оранжевое существо, наконец, уселось на земле, чихнуло, уставилось на девочку и вдруг закашлялось. Из маленькой зубастой пасти начали вылетать и тут же гаснуть огненные искорки.
«Вот это дааа…» - только и успела подумать Агнеша, как оранжевое существо прокашлялось… и сказало тоненьким голосом:
- Привет! Я - Змей Горыныч. А ты кто?
Удивлению Агнеши наступил предел, и она решила, что, наверно, это сон, поэтому вовсе нечему удивляться.
- Здравствуй…Змей Горыныч, – поклонилась она. – Я – просто девочка. Агнешей меня кличут.
- Нравишься ты мне, Агнеша. Вежливая, - пропищал Змей Горыныч и снова начал кашлять искорками.
- Да не простыл ли ты в яйце на холодной траве, вот что! – вдруг сообразила Агнеша. И заволновалась. – Надо тебя в тепло понести, молоком горячим с мёдом напоить! Полезай ко мне в корзинку? Я дно травой застелю, тебе мягко будет. Отнесу домой, вылечу. А там видно будет.
- Никак не получится, - возражает Змей Горыныч. – Меня там собаки раздерут. Слаб я ещё. По малолетству.
Задумалась Агнеша, где приютить нового знакомца, и вспомнила:
- Возле брошенной делянки избушка лесника стоит пустая. Лесник-то помер в прошлом годе, от старости, а другого нету пока. Туда снесу тебя! Там хорошо: крыша над головой, припасы кой-какие, лавка есть, если сон вдруг сморит… Снесу и навещать начну, пока не поправишься.
Говорит, а сама спешно траву рвёт, донце корзинки устилает.
- Ты лучше в руках меня снеси, - говорит Змей Горыныч. – Мне так сподручней. Да и согреюсь заодно. А то знобит меня что-то.
Берёт Агнеша Змея Горыныча в ладошки, а он горячий, как уголёк. Стерпела, не выпустила:
- Ой! Горячий какой! Прям огонь…Огонёк, то есть.».
- Бабушка, - завозился Санька. - Как же он только родился и сразу разговаривает? Я думал, он вылупится и пойдёт к ней на руки греться. Потому что с мамой спутал. А она подумала, что это ящерка и снесла к лесничему.
- Может, ты тогда сам сказку расскажешь? - возмутилась сверху Сонька. – Пусть разговаривает! Мне нравится.
- Ну, можно и так… - улыбнулась сказочница.
«…«Вот это дааа…» - только и успела подумать Агнеша, как оранжевое существо встало на задние лапки и двинулось к ней.
- Тебе маму надо, чудо-ящерка, - догадалась девчонка. – Вон трясёшься вся, замёрзла. Иди на ручки? Согрею тебя.
Взяла Агнеша диковинного зверька в подол, ладонями согревает и думает: « Куда же я тебя дену? Домой не принести, там собаки порвут. Да и от матушки достанется за своеволие. Здесь оставить нельзя, погибнешь.».
Сидит на траве, раздумывает, про всё забыла: что свечерело уже, что ландышков толком не собрала, что дома накажут. Вдруг придумала и обрадовалась:
- Почто это я, дурёха, про избушку лесника запамятовала?! Снесу тебя туда, устрою на ночлег, а завтра прибегу проведать. Там - хорошо! Крыша над головой, печка, припасы кой-какие, лавка, если сон сморит - всё есть! Только ты не уходи никуда, жди меня!
Говорит так Агнеша, а сама ландышки, какие сорвала, в корзинку уложила, чудо-зверушку к груди прижала и побежала-полетела к заброшенной делянке, где грустила-пустовала избушка лесника.
Вернулась домой уж затемно. Запыхалась, раскраснелась, косы растрёпаны, ноги расцарапаны – вот до чего торопилась! Ландышки в корзинке поникли, свесили жемчужные головки, погибают, от корней оторванные.
Хозяйка на Агнешу с бранью налетела. Почто, кричит, непутёвая, до темноты шляешься! Где ландышки на гадание?! Агнеша ей корзинку протягивает, вот, мол, матынька, цветочки. Хозяйка от злости чуть не лопается. Снеси эти отрёпки в хлевину, кричит, там их место! Завтра сызнова в лес пойдёшь. И чтоб без свежих ладнышков нос домой не казала! Мне Манютку замуж скоро налаживать, а эта вражина ходит по лесу, прохлаждается. Корки хлеба сегодня не получишь, не заслужила! Вот какая суровая наставница девчонке-покидышу досталась.
Легла Агнеша спать голодная, только воды из кадушки попила. И хоть горько ей было от хозяйских слов, но мысль о чудо-зверушке из яйца душу грела. «Завтра…пойду в лес, - думает Агнеша. - Сначала в избушку лесника, крохотулю проведаю…потом за цветочками. Чем же тебя кормить, ящерка моя?». Подумала и сразу забылась тревожным сном.
Утренней зарёй хлопотунья уже мчалась на лесную делянку к заветной избушке. С краюхой ржаного хлеба в кулаке. Осторожно заглянула в дверь, вгляделась в сумрак комнатёнки и оторопела. Сидит посреди лавки вроде вчерашняя ящерка, но только гораздо больше. За ночь выросла, что ли? С две ладони сейчас будет! А цветом всё такая же, огненная. Повернула голову и смотрит на Агнешу внимательно. Не сробела девчонка, подошла, тихо рядом присела. Отщипнула кусочек хлебца, положила на лавку перед ящеркой. Огненный зверёк только крылышками чуть шевельнул. Поднесла тогда Агнеша кусочек на ладошке прямо к мордочке, зверёк понюхал хлеб и вдруг выпустил струйки пара из маленьких ноздрей.
- Ой! – обрадовалась Агнеша. – Я поняла, кто ты такой! Ты – детёныш Змея Горыныча, да? Только почему-то с одной головой. Мне батенька про Змеев Горынычей сказки сказывал. Только в сказках у них по три головы, или по девять! Но с одной головой – лучше. Легче прокормиться. Ты поешь хлебца-то? Крепче станешь.
Огненный зверёк острыми зубками взял кусочек хлеба с ладошки, мгновенно проглотил его и снова выпустил струйки пара. Агнеша с облегчением рассмеялась:
- Ну вот! Сейчас покушаем и пойдём к роднику, тут недалеко. Я тебе водицы наберу!
Всю дорогу до родника Агнеша щебетала без умолку:
- Ты – молодец, что хлебушек кушаешь! Хлеб – всему голова, так батенька говорит. Мы же с тобой подружимся, правда? Это обязательно надо! Потому что у каждого должен быть друг. И у Змея Горыныча тоже! Я буду звать тебя Огонёк. А ты будешь звать меня Агнеша…когда подрастёшь и научишься говорить. Да ведь, Огонёк?
Так началась дружба Агнеши и Огонька. Два летних месяца бегала девчонка тайком от домашних в лесную избушку. На встречу с другом. Не всякий раз ей удавалось выбраться. Но Огонёк терпеливо ждал и радовался каждой новой встрече. За это время он подрос и превратился в настоящего Змея Горыныча, а цвет его кожи из огненного стал золотым. Избушка лесника оказалась мала для Огонька, и он перебрался в горную пещеру на окраине леса. Агнеша не знала, где бывает и чем занимается Огонёк без неё, хоть и спрашивала его об этом. Но Огонёк всё ещё не разговаривал, несмотря на то, что уже давно подрос. Чтобы сообщить Огоньку о своём приходе, Агнеша громко свистела в свистульку, подаренную батенькой. Огонёк слышал свист и прилетал.
Всё лето Агнеша, по поручению хозяйки, собирала ягоды, грибы, орехи. Огонёк с удовольствием помогал ей: относил на своей могучей спине на грибные и ягодные поляны, сбивал шишки с высоких кедров. Хозяйка в толк не могла взять, как Агнеше удаётся так быстро набирать полные корзины лесных даров. В следующий раз она давала корзину ещё больше и злилась на трудолюбивую девушку ещё сильнее.
Однажды в воскресенье поздним вечером в дом пришли сваты. Маню поглядеть. Вот хозяйка взволновалась. Вроде приданое-то у Мани богатенькое, но сама ни ступить, ни молвить не умеет. Свата, неуклюжая, чаем облила, рукоделие показала Агнешино - фигурки из глины да вышивку. За своё выдала – «вот моя работа!». Агнеше же хозяйка приказала не мешаться под ногами, в уголку сидеть. Вышли сваты в сени обсудить невесту и выносят решение, говорят хозяйке: мы вашу неумеху Маню сватать не будем. А вот ту, что в уголку сидела, присмотрим, разузнаем про неё подробнее. Больно уж хороша!
Сказали так и ушли. Заревела Маня, как белуга, что отвод ей дали. А хозяйка набросилась на Агнешу с оскорблениями. Наобзывала вволю и кричит, мол, убирайся из дому, иди, ночуй в сарае! Что делать бедной сиротке-подкидышу? Губы закусила, пошла в сарай.».
- Баба Макоша! – не выдержала Сонька. – Вот почему Агнешечка всё терпит?! Она же не виновата, что такая красивая уродилась! И почему её папа не защищает?!
- Потому что у неё нет папы! – возмутился Санька. – Она – сиротка! Баба, а пусть она убежит из дому? И побежит к Огоньку! Он её спасёт. И дунет огнём на всю ихнюю избушку, чтоб сгорела.
- Вот ты молодец! – прыснула Сонька. – Во-первых, нету такого слова «ихнюю», а во-вторых, у нас сказка - волшебная, а не про войнушки твои! Не надо никаких пожаров. Да ведь, баба? А вот из дома надо убегать. Иначе - погибель неминучая…
«… Сидит Агнеша в сарае, слёзы горькие глотает. И вдруг слышит, как хозяйка с дочкой за стеной разговор завели. Маманька, говорит Маня, утопи Ангешку триклятую! Она мне всех женихов распугает, окаянная! Как же, дочка, я её утоплю, отвечает та. Люди хватятся да этот вон, защитник ейный, папаша твой. Вот ведь тоже, не за родное дитя радеет, а за подкидыша своего! Злится Маня, мне что, в старых девах ходить? Убивать не будем, дочка, работница она нужная, подпортим только, решает хозяйка. Лишим красоты, вот на неё никто и не посмотрит. Завтра утром придумаем, как. Ладно, отвечает Маня, согласная я.
Агнеша ушам своим не верила. Как же так? За что! Ведь она почитала матыньку и дочь её Маню как родных своих! Слова поперёк не сказывала. Неужели подымется рука на сироту бесправную? Горько-то как! Вдруг слышит шёпот осторожный: Агнеша, доченька…выйди на задний двор… Вышла Агнеша. Стоит батенька, трясётся, то ли от ночной сырости, то ли недужится ему. Обнял девчушку, суёт ей в руки узелок и шепчет: уходить тебе надобно! Жена с дочкой тебя со свету сжить удумали! Ведьмы, да и только. В узелке хлеб да одежонка какая. Иди в соседнюю деревню, дотуда недалече, Полкан проводит. Там люди добрые не дадут пропасть, приютят. И вот ещё что: девчонка ты - не простых кровей, не крестьянских! Когда в огороде подкидышем нашлась, у тебя на шее колечко на верёвочке висело. Из золота, с красным яхонтом. Вот оно, возьми! Тогда ещё прибрал и хранил все годы, думал на свадьбу тебе отдать. А, вишь, как всё повернулось… Ну, дочка, не поминай лихом! Прости, если сможешь!
Прости и ты меня, батенька…прошептала Агнеша, надела верёвочку с колечком на шею, вытерла слёзы, прижала к груди узелок и пошла в чёрную темь.
Пошла девушка знакомой тропинкой в сторону леса. Как вышла за окраину деревни, так и дунула в свистульку, призвала друга своего крылатого – Змея Горыныча. Прилетел Огонёк на зов Агнешин.
- Здравствуй, Огонёк! Забери меня отсюда насовсем! – заплакала девушка. – Матынька с сестрой извести меня хотят. Не жить мне с ними. В чужих людях не хочу, а больше пойти некуда. С тобой полечу! Хоть на край света.
Выпустил Горыныч пар из ноздрей, расправил крылья сильные и понёс Агнешу к пристанищу своему – пещере каменной на краю леса.
Зашла девушка в пещеру - темно и холодно. Поёжилась, думает: «Сейчас бы костерок, согреться чтоб.». А Огонёк уж кучку сухой травы искрами поджигает, костёр разводит.
- Ты что, не умеешь дуть огнём? Только искорками умеешь? – подивилась Агнеша. – Чудеса! Столько времени тебя знаю, а только сейчас заметила. Давай вместе костёр разводить? Надо ещё сухой бересты и веток принести.
Весело затрещал в пещере костерок. Согрелась Агнеша, и начало её в сон клонить. Устроилась на постели из сухой травы, мха и листьев, укрылась кофтёнкой, всхлипнула последний разок и задремала. Сквозь дрёму вдруг слышит голос, низкий такой, бархатный: «Не плачь, Агнеша. Я тебя в обиду не дам. И всегда буду рядом…». Удивилась, откуда голос? Но сил не было разлепить глаза. На том и заснула крепким сном. Впервые покойным. С тех пор как помнила себя.
Проснулась Агнеша чуть свет: угли в костерке ещё тёплые, Огонёк вход в пещеру охраняет. Вспомнила вчерашние события, погоревала немного – как быть, что делать? И тут же решила – ничего, не пропаду! С Огоньком, тем более, не пропаду!
Так и случилось. Унёс Огонёк девушку на могучих крыльях в прекрасную долину меж двух высоких гор. Поселилась Агнеша в чудесном маленьком домике с яблоневым садом и пышными ягодными кустами. Обиталищем Огонька стало каменное гнездо на вершине одной из гор. Все дни они проводили вместе: летали над лесами, долами, озёрами, бултыхались в горной речке, грелись на солнышке среди полевых цветов и разговаривали. Да, они разговаривали!...».
- Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнула Сонька. – Наконец-то он заговорил! Я уж думала, так и будет, молча искорки выдувать. Спасибо, бабуля! А о чём они разговаривали?
- Вам, девчонкам, лишь бы поболтать, - неожиданно не согласился Санька. – Змеи Горынычи – они суровые. И не любят попусту болтать! Баба Макоша, пусть он снова замолчит?
- А он не попусту! – Сонька аж подпрыгнула от нахальной наглости брата. – Может, он что-то очень важное Агнешеньке хочет сказать! Да ведь, баба? Рассказывай дальше, пожалуйста? А некоторые с нижнего яруса, которые несогласные с такой сказкой, сейчас возьмут свою подушку с одеялом и отправятся спать в гостиную на диван.
- Подууумаешь, - струсил и понарошку обиделся Санька. – Я же как лучше хочу.
- Тоже мне, сказочник нашёлся! – не унималась Сонька. – От тебя ждут этого…как его… сюжентного поворота, а ты только критикуешь!
На этот раз Санька мудро промолчал, уступив старшей сестре первенство в споре. И баба Макоша продолжила.
«…А разговаривали Агнеша и Огонёк только о хорошем: о своём чудесном настоящем и ещё более чудесном будущем. Мечтали, в какие удивительные места на земле ещё слетают, как много увидят и узнают. О прошлом они не говорили.
За время общения девушка и Змей Горыныч так привязались друг к другу, что уже не мыслили себя один без другого. Особенно Огоньку полюбилось наблюдать, как Агнеша лепит из глины причудливые фигурки и ставит их сушиться на солнце. Он любовался её измазанными в глине пальчиками, пушистой прядкой, выпавшей из косы, и всем серьёзным насупленным видом. А она любила смотреть в его зелёные глаза. То весёлые, то серьёзные, но всегда добрые.
На исходе лета, когда в долине отцветали травы, и листья на деревьях начали желтеть, стал Огонёк часто грустить. Встревожилась за друга Агнеша и однажды спросила:
- Что тебя мучает, Огонёк? Расскажи, не таись. Если беда какая, вместе легче справимся. Чует моё сердце неладное, а что – не пойму…
Помедлил Огонёк, вздохнул и рассказал:
- Я не тот, кем ты меня видишь… Не Змей Горыныч я, Агнеша. Ну, то есть, не настоящий Змей Горыныч… На самом деле я - царевич Алексей. Старая колдунья наложила на меня заклятье. За гордость, спесь и злое сердце… Отец любил меня и баловал, так как рос я без матушки - она при родах умерла. Когда пришло время жениться, ни одна невеста из соседних царств-государств мне не нравилась. Я злобно их высмеивал, чем перессорил отца почти со всеми соседями. В сердцах он пообещал женить меня на первой же нищенке, какую увидит! Как-то раз к воротам дворца подошла безобразная старуха, в лохмотьях и с клюкой, и постучалась. Вон твоя невеста, крикнул в ярости отец, так как никогда не отменял своего царского слова. Но я не слушал его и, ругаясь, гнал старуху прочь. Уходя, та сказала: не кичись красотой да белой кожей, червивое сердце! Вмиг всё кувырнётся! Быть тебе Чудищем-Змеем! Если полюбит тебя ровня по крови и скажет об этом прежде, чем последний осенний лист упадёт со старого дуба, тогда заклятье рассеется. Ежели нет – оставаться тебе Чудищем навек! Я закричал колдунье вслед, где же стоит этот дуб?! В долине меж двух высоких гор, ответила та и исчезла, будто и не бывало. Больше я ничего не помню из прошлой жизни.
- Ты нашёл этот дуб? – как во сне спросила Агнеша.
- Да. Вон он стоит, у подножия соседней горы, - повёл крылом Огонёк. - Из моего гнезда его хорошо видно.
- Откуда ты знаешь, что это - тот волшебный дуб? – девушка с трудом приходила в себя от первого потрясения.
- У него необычные листья. В форме сердца, - просто ответил Огонёк. – Я облетел всё наше царство, все горы и долины… И нашёл его. Но сейчас это уже неважно…
- Что ты такое говоришь?! – встрепенулась Агнеша. – Как это неважно?! Посмотри, дуб стоит ещё весь зелёный! Ни один листочек не упал! У тебя есть ещё время найти ровню по крови! Она тебя обязательно полюбит! Тебя нельзя не полюбить! А кто такая – ровня по крови?
- Царевна…- нехотя ответил Огонёк.
- Царевна? – удивилась Агнеша и тут же спохватилась. – Ах, да, конечно…царевна…Какая же я глупенькая. Всё ещё не могу привыкнуть, что ты – царевич Алексей.
- Сейчас я – Змей Горыныч! – возразил Огонёк и выпустил пар из ноздрей. – И вовсе ты не глупенькая. Ты – самая лучшая девушка на свете! С тех пор, как ты ушла из дома, я понял, что должен защищать и охранять тебя. Поэтому мне нужны мои звериные лапы, крылья и хвост.
- И что, из-за меня ты не будешь искать царевну и навсегда останешься Змеем? – тихо спросила девушка. – Как же мне дальше жить, зная, что погубила тебя?
- Ты не погубила меня, Агнесса! Ты наполнила моё сердце светом! – горячо ответил Огонёк и добавил грустно. - …моё червивое сердце…
«Как странно и красиво он назвал меня – Агнесса. И как жаль, что я не царевна», - горько подумалось девушке….».
- Царевна! Царевна! – вдруг хором закричали Санька и Сонька.
– Бабочка Макошенька, пусть Агнеша будет царевна! – начала жалобно просить Сонька. - Ведь у неё колечко золотое на шее висит, с яхонтом. Она не крестьянских кровей. Сам батенька ей сказал, помнишь? Ну что тебе стоит? Надо ведь Алёшеньку спасать!
- Надо спасать! – только и смог сказать встревоженный Санька.
«…Кончилось лето. Осень быстро и неумолимо вступала в свои права. Пожелтела и пожухла в долине трава. Желтела и облетала с деревьев листва. Зарядили долгие холодные дожди. Нещадный ветер трепал поредевшую крону старого дуба у подножья высокой горы.
Теперь Агнеша и Огонёк полюбили днями сидеть в небольшом углублении на склоне горы, под каменным навесом. Там они укрывались от дождя и ветра. Разводили огонь, грелись, пекли нанизанные на веточки яблоки из Агнешиного сада. И наблюдали за тем, как всё меньше листьев оставалось на старом дубе…
Порой Агнеша задавала другу вопрос:
- Ты не пожалеешь о своём решении?
На что он неизменно отвечал:
- Если не ты, то больше никто.
Девушку такой ответ и радовал и огорчал одновременно. Она тоже уже не мыслила жизни без своего друга. Но боялась, что когда-нибудь он пожалеет о том, что не искал свою царевну и не боролся с колдовским заклятием. Но будет уже поздно…
В одно не прекрасное утро обнаружила Агнеша, что на дубе осталось всего три листа. Сердце девушки сжалось. «Надо что-то делать!» - решительно подумала она. И сделала!...»
- Что сделала? – встрепенулся Санька. – Что она, баба, сделала?
- Слушай - узнаешь, - не сразу ответила та.
- Ничего страшного, да ведь, баба? – почему-то запереживал Санька.
- Вот прилипала! Что ты всё перебиваешь!– возмутилась Сонька. – Что сделала, то сделала! Уже не исправишь!
- Как это, не исправишь? – не сдавался Санька. – Очень даже исправишь! Мы же сами сказку сочиняем, вот и можем делать в ней, что захотим!
- Не слушай его, бабулечка, рассказывай дальше, - попросила Сонька. – А то перебивает вечно на самом интересном месте!
«…Дождалась Агнеша ночи, сняла любимую голубую ленту с волос, отрезала от неё кусочек и пошла к заветному дубу. Что делала девушка возле старого дерева, не надо знать никому. Добрая ночь укрыла её своим покрывалом, сберегла тайну. Утром сильный порыв ветра оторвал от веток ещё два листа и унёс их в осеннюю долину. И только один, последний лист-сердце отважно держался за ветку, хоть и трепетал на ветру…».
Продолжение следует...)