Дома-коммуны и вообще жилье в эпоху конструктивизма ассоциируется в первую очередь с нуждами работников заводов.
А какие настроения были у творческой интеллигенции?
В 1929 году Ленинградский союз писателей объединил усилия с Обществом ИТР и на паях от будущих жильцов всего за два года на ул. Рубинштейна 7 (тогда Троицкой) выстроил дом-коммуна нового быта по проекту архитектора А.А. Оля (при участи студентов К.А. Иванова и А.И. Ладинского.
Если обратиться к воспоминаниям одной из знаменитых жительниц этого дома Иде Наппельбаум, то кажется, что как раз молодым творческим людям подобный быт подходил как нельзя лучше:
В доме было шумно, весело, тепло, двери квартир не запирались, все запросто ходили друг к другу. Иногда внизу в столовой устраивались встречи с друзьями, с гостями, приезжали актеры после спектаклей, кто-то что-то читал, показывали сценки, пели, танцевали.
На первый взгляд, внешний вид дома кажется слишком скромным и даже аскетичным. Но если присмотреться, то становиться заметно как деликатно формы конструктивизма вписаны в историческую среду.
Нейтральный лицевой фасад украшен маленькими балкончиками в шахматном порядке, что с одной стороны убирает лишнюю строгость, с другой — добавляет светотеневой эффект.
Торец дома — самая декорированная часть здания. Здесь просматривается его разноэтажность и видна открытая терраса на крыше.
На шести этажах располагалась 52 квартиры с числом комнат от одной до четырёх. Дом был организован по гостиничному типу. На первом этаже был общий гардероб. Кухонь в квартирах не было. От индивидуальных душевых тоже решено было отказаться, они располагались на этаже в конце коридоров. Любопытно, что при этом в многокомнатных квартирах были комнаты для прислуги.
Первый этаж целиком был занят общественными помещениями — столовая на 200 мест с кухонным блоком, детские комнаты, библиотека, парикмахерская.
Похоже на какой-нибудь современный апарт-отель. Только там все-таки минимальный быт присутствует в комнатах-квартирах. И из него в любой момент можно съехать. А вот поменять жилье первую половину 20 века было крайне сложно.
Когда через несколько лет продуктовые карточки, которые жители дома сдавали в столовую, отменили, казенная еда опостылела, у части жильцов появилась необходимость стирать и сушить детские пеленки, обобществление быта уже не казалось таким прекрасным.
И уже Ольга Берггольц писала: «Фаланстера на Рубинштейна семь не состоялось», — пошутил кто-то из нас, — и что скрывать? Мы часто сердились и на «слезу», и на свою поспешность.»
В 1960-х годах дом был реконструирован и в каждой квартире появилась отдельная кухня и отдельная ванная. Сейчас в доме 36 квартир.