Как же понять, что нравственно, а что нет?
— Все просто: что полезно душе, то нравственно, что неполезно — безнравственно. А для того, чтоб понять, что полезно, а что вредно, надо вести духовную жизнь.
Когда простужался мой старший сын, достаточно было поставить два горчичника, и он поправлялся. А на второго ребенка можно было поставить хоть двадцать — они не действовали. Разные организмы — разный подход. То же самое в духовной области — различным духовным состояниям нужен различный подход.
Каким должен быть миссионер?
— Миссионер должен показать, почему человеку важно знать духовные законы, как они помогают. Сегодня люди заражены соблазнами, очень трудно сказать им: а давайте изучать вот это. Вот такой крест миссионера сегодня.
Миссионер должен быть глубоко верующим и эрудированным человеком, уметь отвечать на любые вопросы. Но если будут вопросы из той области, которую миссионер не знает, не надо бояться показать свое незнание. Я обычно говорю, что обязательно отвечу при следующей встрече.
Миссионер должен вести религиозную жизнь, владеть культурой речи и, что самое важное, он должен научиться любить свою аудиторию. Она может быть разной — крикливой, вредной, ироничной, насмешливой. Миссионер должен уметь все перетерпеть и не отвечать тем же. Каждый сидящий перед тобой — образ и подобие Божие, которому надо объяснить законы духовности. Не всегда получается, но, когда выходит, чувствуешь огромную радость и удовлетворение.
Это призвание? Не каждый сможет нести такое служение...
— Конечно. Я знал одного священника, который прекрасно читал лекции интеллигенции и совершенно не умел общаться с учениками седьмого—девятого классов. Лектор говорил высоким штилем, и поскольку дети его не понимали, они начинали проказничать, что страшно его раздражало.
Священник может быть хорошим проповедником, педагогом, организатором, строителем, но при этом может не быть миссионером. Надо очень тонко чувствовать аудиторию, замечать, когда тебя уже не слушают, что-то менять. Я много раз видел людей, которые выходили к аудитории, а потом терялись или говорили стандартными шаблонными фразами.
Апостолы проповедовали среди иноверцев, а в наше время приходится миссионерствовать среди крещеных людей?
— Да, восемьдесят процентов населения нашей страны относят себя к православным, но при этом совершенно не знают, зачем человеку дана душа, в чем смысл его жизни, чем католицизм отличается от православия.
Помню, на одном совещании, посвященном борьбе с сектами, некий генерал сказал: «А в чем проблема? Они же законов не нарушают». Да, и учитель, который плохо учит, тоже законов не нарушает, но дети у него вырастают глупыми. А у плохого врача, соблюдающего законы, умирают пациенты. В духовной области тоже есть лжеучителя и лжеврачи.
Как изменилась миссия во время пандемии?
— Сегодня в школы даже священников зачастую не пускают. Поэтому мы переключились на соцсети. Стали размещать видеоролики проповедей и бесед. Приходит масса вопросов, у некоторых роликов — миллионные просмотры. Необходимо, чтобы у каждого храма был сайт.
Современная ситуация меняется очень быстро — в разных городах, поселках, организациях свои требования и ограничения из-за карантина. Поэтому катехизация в сети — сейчас наиболее оптимальное решение.
Кто вам помогает в вашем служении?
— Прежде всего, община храма. Наша миссия имеет несколько форм. Первая — это лекции, встречи, беседы, богослужения. Вторая — православное кафе, так как людям хочется встречаться и общаться где-то вне храма. Мы приглашаем гостя, он озвучивает проблему, а потом обсуждает ее вместе с аудиторией. Кафе пользовалось большой популярностью, но сейчас этот проект пришлось приостановить. На Пасху и Рождество мы проводили балы, ведь танец — это тоже средство общения. Причем мы стараемся готовить настоящие исторические балы. Это не просто костюмированные танцы, а мероприятие, погружающее в атмосферу позапрошлого столетия.
Вы много лет возглавляете миссионерский отдел, это служение повлияло на вас лично?
— Да, конечно. Мне приходилось встречаться с разной аудиторией: и с отбывающими наказание в зонах строго режима, и с теми, кто живет благополучно. Но каждый человек — образ и подобие Божие, поэтому приходилось пытаться найти общий язык и заронить хоть малое зернышко веры.
Одна встреча запомнилась мне больше всего. Когда я служил в зоне особого режима, в храм ходило около сотни человек. Среди них был один осужденный с тяжелой формой туберкулеза. Я приехал в феврале, а он должен был освободиться следующей осенью.
Когда мы беседовали, он рассказал, что пока сидел в тюрьме, у него родились внуки. Он мечтал увидеть их, подержать на руках, но врачи посоветовали не встречаться с ними, чтобы не заражать малышей. Я сказал, что сейчас начинается Великий пост, посоветовал попоститься: убрать мат из речи, бросить курить, не участвовать в нечестивых делах, постараться вести нравственную жизнь, читать Евангелие, святых отцов.
В апреле он соборовался. В июне его как освобождающегося отправили в лазарет. Через четыре дня он вернулся обратно с запиской от доктора: «Зачем здоровых людей присылаете?». Я был в шоке, он был в шоке, но больше всего удивился врач, который долгое время наблюдал его болезнь.
Тот человек был так благодарен, что пообещал приехать ко мне и крестить внуков. Но я понимал: сейчас он выйдет на свободу, и мир сделает свое подлое дело, я его больше не увижу. Прошло три года, я открываю царские врата на Малом входе и вижу его в центре храма с женой и внуком. Вот это была самая запоминающаяся встреча. Все не напрасно.
Елизавета Попова
Публикация сайт Архангельской епархии