ГЛАВА 3
“В ЯЧЕЙКЕ”
1.
Господь ворчит: “Пока посмотрим –
Да обретёт сей муж второе Я!
Любовь, жена и брак не ходят по три,
Всегда ль спокойной гаванью семья?”
А Сатана в восторге потирает руки:
”Фантазиям моим ого! Какой простор.
Из ревности, упрёков, мелкой скуки
Между собой поможем возвести забор”.
А дяденьки в огромном Белом Доме
Решили как-то за один присест
Указ: ”Постановленье о Законе” –
Мол, слишком много по стране рабочих мест!
2.
…Герой на свадьбе. Всё пристойно.
Почти совсем не пьёт жених.
И выглядят родители достойно –
Для деток превзошли друзей своих.
Подарки тоже были в стиле.
Преподносить их каждый рад.
Отец невесты был при силе –
Он был магнато-демократ.
Невеста радостной казалась
И ”горьким” хор был голосов.
И пьяно-весело смеялось,
Один был гость всего суров.
Нувориш этот почитает:
Герой-жених есть парвеню.
И втайне искренне считает:
”Украл мужик жену мою!”
Но ближе к первой брачной ночи
Все, понимая, усмехаясь, разошлись.
Отец, мельком целуясь с дочей:
“Зайти ко мне, голубчик, потрудись…”
3.
Назавтра выбрит и ухожен,
Заходит к тестю в кабинет.
Он обстановкою встревожен.
“А, мой зятёк! Привет-привет!
Ну, что приятель, хочешь выпить?
На выбор: джин, мартель, коньяк?
Так в младой и славной прыти
Помочь мы сможем? То пустяк!
Ведь наш теперь, в родню раз лезешь,
Так соблюдай наш интерес.
Чем тише будешь, дальше въедешь:
В окне вон вишь – мой «Мерседес»…”
4.
Он сел за руль, устроился удобней,
И сразу газ до полика нажал.
Зачем нам круг проехать пробный:
“Эй, что, приятель, слопал? Обогнал?!”
На трассе треугольники, круги, квадраты – знаки
Руководят дорожной кутерьмой.
”Что, скорость не могу превысить? Враки!
Какой бензин бы не был дорогой!
Вон кто-то впереди – не потерплю позора!”
Машина словно пущенный снаряд.
Но – в зеркальце обратного обзора
Упал, преломленный очками чёрный взгляд
Оттуда голос: ”Лихо! Я не скрою.
И всё равно тебе «кирпич» или «брикет».
Но как, скажи, поможешь горю:
Мотор вдруг встал, а запасного нет?
Или бензин закончился внезапно?
Его никто не хочет продавать.
И ты бы лимузин отдал бесплатно:
Но кто захочет сани посторонние катать?
А если в рамках правил проезжаешь,
Не собираясь даже нарушать?
Вдруг скрежет – и в кювете продолжаешь
Сам на пустой дороге виноватого искать…”
6.
Но вот приехал с деньгами в семейство.
Там безмятежно ждёт красавица жена.
В квартире всё не жизнь, а – действо,
В них дорогих вещей (для памяти) сполна.
Вся фурнитура редко дорогая,
Глаза в разбеге – некуда присесть.
Всё золото, хрусталь и горностаи,
Аж съел бы, если б можно было съесть!
Полнее, чем в рекламе, холодильник.
А во втором – сплошной деликатес.
Зачем спешишь вперёд, будильник?
Меж нами и достатком – политес.
Я деньги делаю тихонько,
Меня пусть телевизор материт!
На митинги плевать, поскольку,
Мошна растёт, так пусть себе кричит!
7.
“А жизнь идёт, а мы толстеем.
Чем дальше – ближе нам диван.
И на второй этаж – потеем…
Для сослуживцев я уже Султан!
Уже я занял тестя кресло,
А тот уже в больших верхах.
Уже Закон ему по…чресла,
Уже в столицу впопыхах.
Всё хорошо, всего довольно,
И ночью я спокойно спал.
Жена, и тесть, и мать, довольны,
И нищему на хлеб давал”.
Нет, совесть не взыграла, стало скучно.
(В неё по локоть руки запустил).
И из трагедий призрак не пришёл докучно.
Начальству выше тестя нагрубил.
8.
А во дворе стоит машина –
Простуженный грузовичок.
Хромой на обе левых шины.
Водитель – милый старичок.
Печёнкою больной аккумулятор,
И огонька уже у свечек нет.
Искусственною почкой карбюратор,
Не включишь даже при желаньи дальний свет.
Но если завести, поедет худо-бедно,
Хотя кричат: “Морально устарел!”
Звучал, бывало, клаксон твой победно,
Но, - зрелость, - оглянуться не успел.
А в юности проказничал, бывало.
Дорогу «Дизелю», представь, не уступал.
С «Тойотой» вот тягаться не пристало,
Но и её, в ударе, тоже обставлял…
В ухабах времени рессоры отказали,
По тормозам сыграл рабочий стаж.
Не то, чтобы в музей автомобильный взяли –
На старость кто запустит в собственный гараж?
9.
Звонок в дверях с цепи сорвался,
В сравненьи с тестем – мелочь – ураган.
Слюною водопад слов извергался,
Но в безразличье гневный бил таран.
“Ты что?! Совсем поехал крышей?!
О! Родственничке! Что за идиот?
Не притворяйся, что не слышишь,
Не думай – покричит и всё пройдёт!
Всё, в общем, на твоей карьере табу,
Как можно было так слажать?!
Не хочешь спать – не мучай бабу!
Впредь не осмелься мне мешать!
Ты на солидной был ступени,
Но превратилась в плоскости наклон!
Покайся, а? Покроешь пени,
Сходить тебе бы на поклон?”
10.
“То ли лестница в Ад,
То ли лестница в Небо,
То ли спрятанный клад,
То ль больному плацебо.
На ступеньку лишь встал,
Тут же хочется больше.
Ближе чем пьедестал –
Тем ледок тоньше, тоньше.
Ведь вершина одна,
К ней дорога всё уже.
Без рублей не видна,
И там лишний не нужен.
Хоть ступени скольз`ки –
Молодец, если выше –
Не одену коньки:
Пусть подлец лезет к крыше!”
11.
“Ну, ты, милый, мерзавец!
Я хотел вам помочь!
Был и есть оборванец!”
Тут вмешалась вдруг дочь:
”Всё ты лжешь, всё неправда!
Нам не нужен твой хлам!
Ты учить нас устал – да?!
Муж всё сделает сам!”
Вновь для двоих одна лачуга.
Они её зовут «шалаш».
Но беззаботны, как пичуги,
У быта с радостью коллаж…
12.
Господь: “Вот это так подруга!
Её бы в лучший мир забрать!
Ведь жалость – это не услуга,
Его я вынужден ещё раз испытать…”
А Сатана: ”Вот это так фиаско!
Скажите, кто бы мог предполагать?
Не описать пером, как будто в сказке.
Лишь к Господу осталось мне взывать!”
А дяденьки в огромном доме белом,
Посовещавшись, вынесли вердикт:
”Кто не способен заниматься делом,
Пусть сексом развлечётся – нам не повредит”.
13.
Туфелькой белой на чёрном чулке
Крошку ступню ремешок обнимает.
В стройно-высоком нога каблучке
Стрелкой носочка изящно ступает.
В меру наполненной рюмкой икра,
В мире стройней ничего не бывает.
Ножки венец – очертанья бедра.
Смутно вначале, но страсть разжигает.
Талию тонкую нежно обнять,
Нежно покрыть поцелуями груди,
И от восторга тихонько стонать…
Кто и когда сей экстаз позабудет?!
Кожа струит аромат белизны.
Тонкие пальцы, желанные руки.
И в высочайшей глазах синевы
Радость и слёзы, надежды и муки…
Простыни смяты, над ложем – луна,
Соприкоснувшись, тела отдыхают…
Боже ж ты мой – ведь родная жена!..
Из-за чего же, случается, нас покидают?..
14.
Дней очередь к получке ближе.
Исправно с крана капает вода.
Ни то ни сё, ни твердь, ни жижа.
И разговор слоняется туда-сюда:
“Так, муженёк, что за зарплата?
Когда повысят вам оклад?!
Давно уж прорвана заплата
В кармане наша. Папа рад!
А если прав он? Мне казалось
Не нужен кораблю буксир.
Но ничего с тобой не сталось!
Дворец, как будто, превратил в трактир!
Что толку оттого, что пашешь?
Жить стыдно, видите ль, греша?!
А в оправдание что скажешь:
Не сделал в доме ни шиша!
Да, как жестоко я ошиблась!
Впредь возвращаюсь в отчий дом.
Как кошка, с гордостью рассталась,
Ползу с опущенным хвостом…”
15.
“Не торопись сказать: ”Прощай!”
Наш век с тобой ещё не начат.
С начала прерванный рассказ,
Ребёнок, что ещё не `зачат.
И день начнётся без утра,
Река не знает своего истока.
Взаимна наша пусть игра,
Я на любовь ищу намёка.
Теряем часто мы себя,
Друзей порою самых близких.
Нельзя обманывать любя,
Пусть из намерений предельно чистых.
Не надо, не увещевай,
Судьбы и Счастья глас пречистый.
Не торопись сказать: ”Прощай!”
Быть может добрым к нам Всевышний…”
16.
“Да?! Так познай, что ты - отец!
Ребёнок `зачат, будь, что будет…
Не будь ты только сам юнец,
Забудь значенье наших судеб.
Пойми, что с нами всё равно
Бывало, есть и снова будет
Довольно горя. Пусть дитя одно.
Зачем рожают в муках люди?
Неси, мой друг, забот печать.
Чтоб, не боясь досужих судей,
Мог сын беспечно жизнь начать.
А вдруг, родясь, живым не будет?”
17.
Уже вот-вот. Он взбудоражен.
Ждал, ждал и умудрился опоздать.
Но, наконец, в такси посажен,
И скорость мыслями пошла одолевать:
”Что закупить ему? Игрушки?
Пелёнки, верно, тяжело стирать?
С простудой – ушки на макушке.
Чуть не забыл, а как назвать?”
Так и летел к жене с цветами,
Чтоб до конца под окнами стоять.
И без советов сами мы с усами.
Что ещё ребёнку можем дать?
18.
Дорога колеса коснулась,
Ландшафт спокойно наблюдал,
То как оно, скрипя, крутнулось
И, будь не ладен, кто ухабов накопал!
Но едет как-то транспортное средство,
Ведь плохо ехать лучше, чем идти,
Попутчики – вот истинное бедство:
Рождённым ездить – не моги ползти.
Но под колёса лезут, деньги предлагая.
И всем куда-то надо попадать.
И автостопом всю дорогу проезжают.
Так что, себе, быть может, отказать?
Но вот у цели. За дорогу рассчитались.
И радость в ожиданье вся изнемогла.
С женой для продолженья рода рас старались,
В регистратуре новость: в родах умерла…
19.
Вот и всё. И умер человек,
Существо, что ненавидел иль боготворил.
Жизнь- скакун оборвала свой бег,
Указав пристанище среди других могил.
Как сама тщета перед тобою гроб.
Ящик, он в себя лишь тело заключил.
Не хватает самых высших проб
Оценить тоску. А плакать нет уж сил.
Не уехал, умер самый ближний.
Вспомни, чем его ты наделил?
Даже каяться теперь излишне.
Он надеялся, в тебя поверил и любил.
Всех равняет Смерть и ей не важно,
Кем ты был и сколько ты имел.
Знайте: смертный час пробьёт над каждым,
Как бы ты молил и не хотел.
Час сей изредка бывет прошен.
Одр смертный твой – трагедия друзей,
Занесёт могилу зимнею порошей,
Пару поколений поживешь в сердцах людей.
Потому умерь свою гордыню::
Все окажемся когда-то в мире том.
Но над эпитафией подумалось: “Отныне
К упокою ближе с каждым днём”.
Пробуди свой реквием. Послушай,
Умудрённая му`зыка говорит.
Истинной привычный ход сует нарушен –
Познавать своё ничтожество велит.
Ком земли ударится о крышку.
Вдруг прорвёт и в горле твоём ком.
Кто сказал, что сердится Всевышний,
Человек, быть может, счастлив в мире том.
20.
Покой палаты шторками закрыли.
Он в настроеньи зала для прощанья.
Дневной уж слишком в окна свет пустили,
И где-то слышно двери причитанье.
И соболезнуют лишь или даже стены,
Мнёт персонал казённую салфетку,
Кровать пустая ждёт белья замены.
Вокруг халаты. Где ж найти жилетку.
Ни с кем ни слова молвить, не переглянуться.
В карман упрятана опорная рука.
И только зеркало не смело отвернуться
От горя, взявшего за жабры мужика…
21.
“От Судьбы не уйдешь,
От себя ещё паче.
Может, Счастье найдешь.
Кто же знает когда же?
Может, встретишь его
Вот сейчас, и не знаешь.
Много в жизни всего,
Что не ждешь, не гадаешь.
Ведь бывает и так:
Показалось – свершилось!
А окажется – враг.
Где, Судьба, твоя милость?
Но я встретил Её.
Все внутри засветилось.
В камне ландыш цветёт,
Словно Счастье приснилось.
Сам себя позабыл,
Сердце вдруг окрылилось,
Как же раньше я жил
Без того, что случилось?!
Но не стало Её!
Мост над пропастью сломан.
Ветер мысли несёт,
Тенью в траур закован…
И во век не забыть
Тех мечтаний и боли.
Подскажите, как быть?
Вдаль уехать мне, что ли?
Утешенье в вине?
Лишь на время – не боле.
Улететь бы к Луне
От страданья в Юдоли…
Даже всласть пострадать
Одиноко не волен.
Должен сына спасать –
Её жизни Святое…”
22.
Но из окошка информационный глас:
“Вам `права не даётся на младенца!”
И, как с магнитофона, тестя бас:
”Лишен всех прав супружьего наследства”.
И тот, кто был на свадьбе нувориш,
Сжав зубы цедит клятву отомщенья:
”Ты на коленях предо мною постоишь.
Дождёмся только лунного смещенья!”
А он один, как в подземелье Аладдин.
О! Боги, Дьяволы, Пророки!
И зеркало, как мудрый Насреддин,
Велит из будущего вывести уроки.
Да, теорема прошлого сложна,
И годы поисков простейших доказательств.
Подскажут, мол: ”Какого же рожна
С Судьбой бежишь взаимных обязательств.
Стезя борения по-прежнему стройна.
И что желать потерпленных убытков?
Познанья жажда шепчет: ”Я сильна”.
И каждый раз: попытка, мол, не пытка… ”