(Апрель)
Невероятная история, рассказанная Шерлоком Клюквиным
«Мы с Гусем в эту субботу рано утром пошли на спортивную площадку за домом, размяться. После разминки планировали поиграть в настольный теннис. Наш путь пролегал мимо школы. Как только вышли из дома, почувствовали запах гари, как будто что-то горит, и заметили высокий столб дыма, поднимающийся в ясное апрельское небо. Оказалось, что горит наша школа. Мы с Гусем бежим туда. Прибегаем, вокруг пожарные машины, полиция, все оцепили, подойти к школе невозможно. Людей, конечно, толпа. Когда такое шоу еще увидишь! В толпе я заметил нескольких одноклассников, и они нам кое-что рассказали. Оказалось, школа загорелась ночью. Никто из ребят не мог сказать, когда точно это началось, и откуда начался пожар, но все были уверены, что во всем виноват электрик Степаныч.
Короче, школа горела всю ночь и почти полностью сгорела. Огонь был такой силы, что сгорело все внутри здания, оставив только стены. Даже крыша провалилась. Мы же бессильные что-либо исправить, стояли и смотрели, как догорает столовая, спортзал, кабинеты и даже пожарные уже ничего не могли сделать. Никто не в состоянии был спасти школу.
Мы, само собой, с Гусем на спортплощадку не пошли, не до этого было. Звонит мне директор школы и просит срочно прийти вместе с Гусем к нашему участковому. Кабинет участкового майора Груши мы с Гусем хорошо знали, часто там бывали по делам расследований особо важных дел. Майор частенько обращался ко мне за помощью.
Войдя в кабинет участкового, мы увидели, что помимо нашего директора там сидит высокий, хмурого вида незнакомец с усами. Незнакомец представился нам полковником Лютиковым, следователем по особо важным делам. Он так сурово произнес свою фамилию, что улыбаться нам сразу перехотелось. Мы сели за стол.
– Итак, – взял слово директор школы. – Наша школа сгорела, ее больше нет. Как дальше мы будем жить, я не знаю. Что мы делать будем, ума не приложу!
Первым поднялся из-за стола высоченный следователь Лютиков и заходил взад-вперед по комнате, то застегивая, то расстегивая пуговицы своего длинного плаща.
– Мы столкнулись с необычным делом, – произнес он, четко выделяя каждое слово. – Все говорят, что это поджог. Но зачем? Кому понадобилось поджигать школу? Это же храм образования, мекка знаний! У меня нет ответа. Поэтому мы позвали вас, ребята, – он остановился и посмотрел на нас. – Нам известны ваши, Клюквин, способности дедуктивного мышления, которые ничуть не уступают способностям одного литературного персонажа, именем которого вас называют. И я согласен с этим. Вы выручали полицию не раз, так помогите же и сейчас. Нам без вас в этом запутанном деле не разобраться.
Встал из-за стола майор Груша.
– Ребята, – обратился он к нам с Гусем. – На карту положена репутация районной полиции. Да, что районной, – махнул он рукой, – полиции города. Да, что города – всей России. На страже закона и порядка сейчас стоим мы с вами.
– Помоги, Клюквин! – взмолился директор школы.
Я, конечно, сразу согласился.
Перво-наперво, я допросил нашего электрика Степаныча.
– Да не я это! – кричал он, возводя руки к небу. – Господом Богом клянусь. Вот те крест. Я в это время уже спал после… Ну, в гостях я был с дружком, на дне рождения, и, таво, устал очень и у него же уснул. А проснулся только утром. Спросите у дружка моего.
Слова электрика полностью подтвердил его друг и еще с десяток человек, которые были на том дне рождении. Я стал выяснять дальше. Тут прибегает ко мне Гусь и кричит:
– Нашли! поджигателей нашли!
Ночью некий дядечка, проживающий в доме напротив школы, выгуливал свою собаку и заметил, что у школы вертятся два парня. Потом смотрит, один из них зажигалкой чирк и какие-то бумажки стал поджигать и бросать в сторону школы.
Я этого собачника спрашиваю:
– Вы видели, что они бумажки именно в школу бросали?
А он мне отвечает:
– Видел. Только они не внутрь школы бросали, а рядом со зданием. На лавке они сидели, курили и бумажки свои жгли, ёксель-моксель.
Спрашиваю у дядьки, знает ли он, кто эти ребята.
– Так это Митька Егоров и Федька Козлов из седьмого подъезда. Их все знают. Они кажный день эти бумажки у школы жгут, ёксель-моксель, – отвечает он.
Бросились мы с майором Грушей в седьмой подъезд и схватили этих двоих тепленькими.
Спрашиваем с порога:
– Признавайтесь! вы школу подожгли?!
А они отвечают, что дескать, были, но школу не поджигали. А дядька тот, собачник, все врет, он на них давно зуб точит. А поджигали они не бумажки, а петарды и бенгальские огни. Уж больно им нравится, как они горят в темноте. Мы развели руками и оставили ребят пока в покое. Следствие продолжилось. Выяснилось, что в ту ночь еще выходила гулять бабуся из первого подъезда дома, что рядом со школой стоит. Она кошку свою искала, которая на день из дома гулять уходит.
– Видела, милок, как подъехали двое на мотоцикле, – отчиталась бабуся. – Один спереди сидел, другой за ним. Подошли они к школе, ходили, все что-то вынюхивали, высматривали. Потом свет зажигали. Вот они-то и пожгли школу, милок.
Номера мотоцикла бабуся, разумеется, не разглядела, а вот модель запомнила.
– Кавасаки, милай. Верняк! У меня такой жа. А номер ежели я бы и увидала, то рази б во тьме разобрала? – ответила уверенно бабуся.
На всякий случай дали запрос на поиск мотоцикла. К версии с мотоциклистами следователь Лютиков отнесся слишком серьезно.
– Очень может быть, – заявил он, после непродолжительного раздумья.
Я же в версии с мотоциклом усомнился сразу. Во-первых, мотоцикл шумит и его легко запомнить. Во-вторых, его можно не завести и тогда что? Бросить на месте преступления, это то же самое, если бы преступник оставил свой паспорт. Быстрее скрыться на своих двоих, чем скрыться ночью на мотоцикле – везде же камеры висят. Нет, преступник или преступники пришли либо пешком, либо уже были в школе. Свои догадки я довел до сведения следователя Лютикова.
– Очень может быть, – согласился он, подумав какое-то время.
Мы продолжили поиски преступников. Разглядывая пепелище, мы заметили следы возможного преступника. Это были следы подошв кроссовок сорок пятого размера. Отпечатки были отчетливые и вели к дому N 7, на второй этаж, в квартиру N 5. Это такой старый двухэтажный дом напротив школы. Мы несколько раз постучали в дверь (звонок не работал). В квартире был слышен шум, затем кто-то громко ругнулся и открыл, наконец, дверь. К нашему удивлению, из квартиры вышел наш физрук. Он был в футболке, поношенных трениках и в кроссовках сорок пятого размера.
– Ага, вот и поджигатель! – бодро закричал следователь Лютиков, указывая пальцем на испачканные кроссовки физрука.
– Это же учитель физкультуры, – удивленно проговорил майор Груша.
– Не может быть! – воскликнула соседка физрука, вышедшая на лестничную клетку посмотреть, что произошло.
– Я ничего не поджигал, – заикаясь, начал оправдываться физрук. – И потом, я дома все это время был. Жена может подтвердить и вон… соседи.
Все посмотрели на соседку, и та утвердительно кивнула.
– Ко мне заходил, соль спрашивал, – отрапортовала соседка.
– А откуда вам известно, когда загорелась школа, а? – давил на физрука Лютиков. – Признавайся!
– Так крику было сколько, – снова заикаясь, объяснял физрук. – Все говорят, что ночью загорелось. Вот я и узнал.
Я поинтересовался у физрука про следы от его кроссовок около школы.
– Так, я же песок принимал, Клюквин, – ответил он, разглядывая свои испачканные в песке кроссовки. – Мы же с вами должны отрабатывать в мае прыжки в длину. Когда принимал песок, видно тогда и наступил.
Тут физрук набрался смелости и предположил:
– А я думаю, школу поджег не человек.
– А кто же тогда? – спросил удивленно майор Груша.
– Человек такое сделать бы не смог. Это же школа! – многозначительно подняв указательный палец, сказал физрук. – Кому ее надо поджигать?! Это дело рук потусторонней силы.
И тут до меня дошло. Конечно, не человек поджег. Ну, зачем кому-то надо было поджигать школу, в которой учится столько детей; поджигать школу, которую закончило за все ее время существования огромное количество людей, жителей нашего района; школу, которая является нашим вторым домом; несомненно, физрук был прав – человек не мог этого сделать.
У следователя Лютикова зазвонил мобильник.
– Да – сухо ответил он кому-то. – Так. Ага. Ясно. Мы скоро будем, ждите.
Все посмотрели на него, включая любопытную соседку.
– Есть видео пожара, – произнес тихо следователь. – И там видно…
Не договорив, он схватил меня за руку, и мы все, включая соседку физрука, побежали к владельцу видео.
Соседку мы отправили назад, отчего она сильно расстроилась, а сами пошли в квартиру владельца видео.
– Я совершенно случайно это снял, – тонким фальцетом произнес он. –Удивительно, но все очень четко видно на видео. Вот сами смотрите.
И что же мы увидели.
Вечер. Темно. Кто-то забыл выключить в школе свет, и несколько окон освещены. Тимошка, наш школьный кот, гоняется по освещенному спортзалу за попугаем Ботаном. Вдруг они оба исчезают и появляются уже во дворе школы. То ли потому, что было темно, то ли по каким-то другим причинам, Тимошка держит в своей пасти зажженный фонарик. Видимо, он подобрал фонарик, который потеряли те, кого видела бабуся на мотоцикле. Тимошка бегает с фонариком по двору, ищет Ботана. Фонарик внезапно вспыхивает и выпадает из пасти кота. И тут началось.
По всей видимости, бензобак мотоцикла был дырявый и бензин из него понемногу вытекал. Поэтому, как только вспыхнувший фонарик упал на землю, огонь из него попал на вытекший бензин, и он загорелся. Тонкой, ярко-оранжевой ниточкой огонь начал двигаться в сторону лавочки у школы. Дойдя до лавочки, огонь, видимо, добрался до оставленных Митькой Егоровым и Федькой Козловым неиспользованных петард. Мгновение, петарды зажглись, вспыхнул фейерверк, начались взрывы и выстрелы. Взрывы петард разлетались в разные стороны, в том числе и в открытое окно каморки электрика Степаныча. Что уж там в его каморке лежало, неизвестно, но через пару-тройку секунд там что-то вспыхнуло, повалил дым и начался пожар, который спалил нашу школу.
И вот на самом интересном моменте, как назло, зазвенел будильник, и я проснулся».
– Ну, Шерлок, снятся же тебе такие сны, – с завистью произнесла Кнопка. – Мне вот такое никогда не приснится.
– Как хорошо начиналось, – разочарованно сказал Сизя. – и как закончилось – прозвенел будильник. Эх!
– Хорошо, что я тебе не приснилась, Клюквин? – улыбнулась Голубкина.
– Хорошо, что это был всего лишь сон, – засмеялся Гусь, и мы все пошли на урок географии.