Оперетта — удивительный театральный жанр. Не знаю, как другие зрители, но когда я выхожу с оперетты, то всегда пою и пританцовываю, абсолютно не умея ни того, ни другого, а на душе чистая радость и безудержное веселье! В прошлом сезоне мне посчастливилось пересмотреть половину репертуара Московского театра оперетты. И если раньше я знала всего трёх блистательных представителей этого театра – Герарда Васильева, Светлану Варгузову и Юрия Веденеева, то сейчас открыла для себя несколько новых имён, среди которых молодой, очень энергичный, обаятельный и, безусловно, талантливый артист – Владислав Кирюхин.
— Владислав, у Вас необычайно мощная энергетика, и Вы реально умеете заряжать ею зрителя. Говорю Вам это, исходя из своих ощущений. Скажите, пожалуйста, это врождённое свойство, или это можно как-то прокачать?
— Скорее всего, врождённое, если мы говорим об энергетике. Иначе это будет, наверное, просто дым из ушей и ничего более.
— Вам поразительно метко удаются комедийные роли, коих в Вашем репертуаре немало. Как думаете, почему Вас довольно часто на них приглашают?
— Ну, наверное, из-за того, что у меня такая энергетика (смеётся).
— Что-то мне подсказывает, что Вы имеете свойство часто раскалывать партнёров по сцене. Так ли это?
— Нет, оно само собой так происходит, я ничего для этого не делаю специально.
— Многие артисты репертуарных театров часто сетуют на то, что одно название спектакля идёт всего 1-2 раза в месяц, и они долго не могут его, что называется, обкатать. А мюзиклы, наоборот, идут по 2 недели подряд. У Вас в связи с этим не случаются моменты профессионального выгорания и эмоциональной усталости?
— Нет. Ведь каждый раз ты выходишь с разными партнёрами. У них может быть разное настроение, какие-то события в жизни. Партнеры каждый раз по-разному реагируют на тебя, а ты на них. И если смотреть на человека и видеть его, какой он, и что он из себя представляет сегодня, в каком он расположении духа, какая у него сегодня реакция на твои реплики, — то как может происходить выгорание? Каждый раз — это новое прочтение, и, прежде всего, себя самого.
— Когда артист драматического театра сбивается с текста или забывает его, то он либо выкарабкивается «по смыслу», либо его выручают партнёры. С артистами мюзикла или оперетты ситуация несколько иная. У Вас бывали случаи, когда Вы забывали слова из арии?
— Года два назад был мюзикл «Монте-Кристо», я отработал днём прогон в роли Вильфора, вечером — спектакль. На прогоне всё было замечательно, а на спектакле выхожу: и у меня — «белый лист». Это длилось, возможно, доли секунды, но мне это время показалось значительно длиннее. И я пел, вспоминая текст буквально по строке. Но, слава Богу, не сбился.
— А у Вас когда-нибудь возникал страх потерять голос?
— Такого страха не было.
— А какой-то другой страх есть?
— Я каждый раз паникую, выходя на сцену! Переживаю: а всё ли получится, всё ли удастся? Хотя я знаю точно свою задачу, своего персонажа. Я знаю, что я делаю, куда я выхожу, зачем я выхожу на сцену, знаю, что мне надо делать. Но каждый раз мандраж.
— Многие артисты обожают пострадать на сцене. А Вам нравятся трагические роли?
— Пострадать ради того, чтобы пострадать – глупо. Страдание – это как постфактум. Это ситуация. Страдание невозможно сыграть. Горе — это предлагаемые обстоятельства. Персонажи с трагической судьбой мне нравятся. Там есть своя интересность.
— Вы часто поёте вне сцены?
— Стараюсь этого не делать. Мне работы хватает на работе.
— У Вас есть комплексы?
— Да, я боюсь потолстеть. Я стараюсь соблюдать диету, но это у меня плохо получается.
— Вы сентиментальный человек? Вас легко можно растрогать до слёз?
— Да. Например, я 8 раз смотрел «Фореста Гампа» и 8 раз ревел в одном и том же месте, и иногда даже заранее начинаю плакать, зная, что дальше будет. Фильм «Осень в Нью-Йорке» — начинаю реветь с самых первых титров.
— Чему Вы можете искренне позавидовать?
— Я не завидую вообще никогда.
— Можете назвать свою самую большую удачу в профессии?
— Могу! Как-то пришёл в театр и внезапно узнал, что идёт уже второй тур кастинга на «Монте Кристо»! Я нашёл быстро ноты, минусовку, за 15 минут выучил партию, вне очереди ворвался, спел. Этим поступком были недовольны, правда. Но, в итоге, меня взяли в проект. Считаю это большой удачей.
— У Вас очень большая занятость в театре. Много прекрасных ярких и абсолютно разноплановых ролей. Но какая из них любимая, если брать текущий репертуар?
— Маффио – это персонаж, у которого такая богатая палитра эмоций: от любви до ненависти, которой нет ни в ком другом в этом спектакле! Иметь такие глубокие чувства к женщине, найти силы простить, понять, принять, смириться, и в итоге быть отвергнутым и полностью сломаться – в эти эмоции очень интересно окунуться и попробовать их все пережить в одной роли.
А что касается роли Юсова: ну, прежде всего, была огромная работа над этим образом — другой возраст, другая эпоха — чтобы применить его на себе, чтобы понять, почему он такой, почему он так действует, чем он живёт, была проработана и физика, и восприятие всего происходящего.
— Вы учитесь у старших коллег?
— Когда мы на сцене – мы равные партнёры. А когда я, например, вводился на роль Генриха Айзенштейна в "Летучую мышь", мне во многом помогали народные артисты России: и Светлана Павловна Варгузова, и Юрий Петрович Веденеев, — рассказывая, как у них проходил репетиционный период, когда спектакль ставил Георгий Ансимов. Это очень здорово, когда есть люди, имевшие связь с первоисточником.
— Вам лично сценический костюм помогает вжиться в образ?
— Обязательно. Например, в «Доходном месте»: изначально на Юсова планировался обычный костюм. Но мне этот персонаж виделся нездоровым, с болезненной толщинкой. И эту толщинку мы придумали вместе с художником по костюмам Викторией Севрюковой. Это существенно дополняет образ Юсова в том прочтении спектакля, которое есть у нас в театре. Поэтому сначала я надеваю «второе тело», а потом костюм.
— В 2020 году театры по полгода были закрыты из-за пандемии. Чем Вы занимались всё это время?
— За это время мы с супругой освоили новое ремесло и сварили две террасы. Года полтора назад Василиса с моей подачи закончила профессиональные курсы, и теперь она, будучи солисткой Театра оперетты, ещё и сварщик третьего разряда — так что сейчас мы можем варить всё, что угодно.
— Как Вы думаете, голосу может вредить курение?
— Все эти смолы и продукты горения раздражают голосовые связки, и это, скорее всего, может как-то отразиться на голосе.
— А Вы курите?
— Я курил 20 лет и пытался бросить. Клеил пластырь – не помогало. А потом как-то проснулся и перестал курить. Это было 1 ноября 2015 года.
— Какую музыку Вы сами слушаете?
— Совершенно разную. Могу неделю сидеть на «Рамштайне», потом слушать русский шансон или вообще попсу, потом — классику.
— Какой момент в Вашей профессии Вы могли бы назвать переломным?
— Переломный момент – это, наверное, когда дали играть стариков. Повзрослел (смеётся).
-----
Думаю, в последнем ответе Владислава была небольшая нотка лукавства.
На самом деле, актёру Владиславу Кирюхину мастерски подвластны как роли молодых и энергичных героев, так и роли солидных стариков. Он равно органично выглядит как в серьёзных образах, так и в комедийных. Честно, ещё не во всех ролях видела этого замечательного артиста, но обязательно наверстаю упущенное!
#владиславкирюхин #московскаяоперетта #мюзикл #театроперетты #мюзикланнакаренина #мюзиклмонтекристо
