Официальные лица США и их страны-союзники все чаще рассматривают позицию Китая в отношении противостояния России и Запада как признак того, что Пекин встал «на сторону Москвы», и как свидетельство их прочного стратегического партнерства.
Однако события, предшествовавшие недавней встрече Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Самарканде и во время нее, подтверждают аргументы в пользу того, что китайско-российские отношения ограничены по своим масштабам.
Интересы России и Китая сходятся в одном — в противостоянии гегемонии США и ускорении формирования «многополярного миропорядка». Несмотря на это совпадение интересов, две стороны расходятся по ключевым аспектам этого порядка.
Очевидно, что Москва и Пекин стремятся избежать обязательств друг перед другом, что ограничивает их возможности для сотрудничества, не говоря уже о согласовании взаимных интересов.
В результате этого их двусторонние отношения лучше всего понимать как ограниченное стратегическое партнерство.
В последнее время Россия все чаще стала говорить о «многополярном мире». С 90-х годов прошлого века эта идея была не только ключевым компонентом во внешней политике России, но и основой китайско-российских отношений.
Об этом свидетельствует их «Совместная декларация о многополярном мире и установлении нового международного порядка» 1997 г., а также учредительный устав ШОС 2002 г. Кроме того, в совместных заявлениях двух стран регулярно говорится об усилиях по продвижению многополярности в последние три десятилетия.
С их точки зрения, многополярность создает более демократичный, справедливый и стабильный международный порядок.
Важно отметить, что Пекин и Москва рассматривают друг друга как ключевые полюса многополярного порядка, который они продвигают.
Несмотря на это сближение интересов, камнем преткновения между Москвой и Пекином является Европа.
Китай считает, что в будущем Евросоюз должен обладать большей субъектностью и определять свою политику независимо от «диктата США». У России же есть сомнения относительно европейской политической, экономической архитектуры и архитектуры безопасности.
Кроме того, сегодня официальные лица Китая, если не выражают открытую поддержку России, то хотя бы продолжают сохранять нейтралитет.
Сохранять подобную неоднозначную позицию Китаю становится все труднее.
На встрече ШОС Путин признал обеспокоенность Китая действиями России, заявив: «Мы высоко ценим взвешенную позицию наших китайских друзей в связи с украинским кризисом. Мы понимаем ваши вопросы и ваши опасения по этому поводу».
Не смотря на гибкость отношений России и Китая, между странами отсутствуют какие-либо более глубокие обязательства за пределами таких узких областей, как энергетические и оборонные закупки.
Степень прочности между государствами можно измерить по объему взаимных обязательств, которые они заключают друг с другом.
Российско-китайские соглашения и взаимодействие показывают, что они избегают брать на себя серьезные обязательства друг перед другом.
И хоть в наше время события могут резко поменяться, ни один документ за последние десятилетия между РФ и КНР не свидетельствует о том, что одна из сторон готова нести серьезные расходы за другую.
Наиболее яркой иллюстрацией такой «осторожности» является отказ Пекина брать на себя риски вторичных санкций, которые могут быть наложены из-за прямой торговой помощи России по некоторым областям.
Даже инструменты, которые позволили бы обойти такие санкции, такие как увеличение своп-линии, или доступ к системе трансграничных межбанковских платежей Китая, остались неиспользованными или использовались недостаточно из-за опасений по поводу тех же вторичных санкций и экономической нестабильности.
Избегая серьезных обязательств, Китай и Россия исторически несли меньшие издержки в своих двусторонних отношениях. Это может повысить их автономию в регионе, но также может сузить возможности в плане кооперации.
Проблема приверженности сохраняется во всех международных отношениях, потому что страны никогда не могут быть уверены, что их партнеры выполнят свои обещания в решающий момент.
На данный момент между Россией и Китаем не функционируют крепкие и глубокие союзнические отношения в «борьбе за многополярный мир». И как показывает история, ожидать, что между этими странами может возникнуть какая-то крепкая дружба — не стоит.