Что ожидает новое искусство?
Говорить о современном искусстве – вещь неблагодарная. Восхищаться общепризнанной классикой как-то легче, да и разглядеть будущего классика в начинающем художнике порой бывает ох как непросто. Да и кто лучше искусствоведов знает, что успех и признание порой отнюдь не являются синонимами таланта или гениальности? В большинстве случаев спрос на высокое искусство формирует мода и умелый промоушен, когда о дарованиях художника вспоминается едва ли не в последнюю очередь.
Что же, в мире всегда существовали такие вещи как мода и конъюнктура. Тем более такие вещи значимы в искусстве. На коне всегда тот, кто первым сможет уловить едва намечающийся тренд или же имеет силы самому придать новый вектор развитию искусства. Сейчас уже очевидно, что современный мир вступает в новую эру сурового постмодернизма. Экономические кризисы, угроза терроризма, экзистенциальный страх западного человека, тотальная стандартизация и низвержение авторитетов подготовили питательную почву для гремучей смеси современного искусства. Кроме того, уже очевидно, что искусство «мертвое», кто бы и что бы ни говорил, стремительно теряет свою актуальность. Живопись и скульптура уже давно потеряли свое влияние, растворившись в тысячах течений и направлений. Субпостсубъектодеконструктивизм или что-либо подобное может интересовать лишь самих варящихся в своем соку художников, искусствоведов и философов искусства, но отнюдь не широкую публику. Сильные мира сего, конечно, не прочь повесить у себя в альпийском замке что-либо диковинное, но на всех художников спонсоров не напасешься. И это объективный факт.
Литература, конечно, имеет больше шансов продержаться на плаву. Но бурное развитие информационных технологий свело на нет всю сформированную за последние несколько веков культуру чтения. Не секрет, что современный читатель чаще всего лишь пробегает глазами огромное количество мелькающих на его планшете заголовков. Текст, как таковой, перестал быть культурной доминантой нашей цивилизации. Теперь он стал лишь подписью к видео или изображению, выполняя, по сути, вспомогательную функцию. Не более того.
Видео, демотиватор, удачный мем - сегодняшний центр притяжения масс. Удачный комментарий и загруженное в социальную сеть видео с флэшмоба – мощнейшие конкуренты современных телевидения, литературы и театра. Сейчас любой персонаж сетевого пространства может в мгновение ока привлечь к себе внимание миллионов. «Старое» искусство стремительно теряет популярность. Вернее, старое искусство стремительно проигрывает перед новыми средствами художественного выражения. По сути говоря, сейчас мы находимся на сломе двух эпох – эпохи старого и эпохи нового искусства. То, что «мертвое» галерейное искусство уже фактически изжило себя, не говорит разве что только ленивый. Отныне галерея, музей перестали быть местом сосредоточения неких, условно говоря, арт-объектов. Театр, кино и телевидение потеряли свою монополию показывать зрителю «движущиеся картинки». Теперь любой арт-объект, любой перформанс чаще всего существуют лишь виртуально. Жесткие диски серверов и сенсорных устройств миллионы раз копируют и воспроизводят jpeg’и и видео однократно повторившихся в реальном времени перфомансов и арт-акций. Искусство теперь возвращается обратно к людям, пусть, по большей части, и виртуально, а не люди идут в храм искусства, как это было раньше. Таков нынешний тренд.
И здесь мы сталкиваемся с весьма неоднозначной ситуацией. Теперь буквально любой может объявить себя Творцом и заявить о своей «исключительной» позиции, выраженной через новые средства художественного выражения. Новые технологии – новый тренд не только для ушлых маркетологов, но иногда и для не менее ушлых фриков. Иногда соблазн проявить себя перед миллионами может зашкаливать и напрочь лишать таких приверженцев «нового» искусства всякого здравого смысла. Людям, попросту, срывает башню, а, может быть, теперь у людей с такой сорванной башней есть больше шансов заявить о себе? Как известно, зритель создает актера и художника, а зрителю, как это часто бывает, хочется чего-нибудь погорячее. Имеет ли это какое-либо отношение к искусству? Доподлинно неизвестно, но известно только одно, что площадные выступления факиров, акробатов и клоунов всегда собирали наибольшее число зрителей. Также наибольшее количество зрителей всегда собирали казни и публичные сожжения. В этом смысле Средневековье полностью удовлетворяло культурные потребности тогдашнего среднестатистического европейца.
Сегодня времена изменились. Но необходимость в «горяченьком» осталась. Не в статистике дело, но, как кажется, с момента изобретения видеомагнитофона порнография надежно закрепила за собой жанр самого просматриваемого среднестатистическим обывателем жанра. «Лики смерти» также собирали свою изрядную долю зрительской аудитории. С приходом Интернет ситуация не изменилась. Эрос и Танатос – вот два основополагающих человеческих инстинкта, играя на которых любой «творец» соберет огромную аудиторию. Вот почему кровь и эротический, граничащий с порнографическим, подтекст, стали так часто использоваться в виде «арт-объектов». Все дело в том, что старое искусство умирает, а новое еще не родилось или только рождается и сейчас во время этого безвременья наверх выплывает лишь только пена из мира искусства. Пена, задачей которой является лишь только держаться на плаву и на виду у миллионов, с интересом наблюдающих за «первооткрывателями» новых форм.
К сожалению для многих специалистов широкая аудитория безразлична к теме нового искусства – как настоящего, так и фрикового. Между тем фрики все активнее занимаются своим промоушеном, используя для этого любые возможности. К сожалению, у нас в стране пока что любое событие, вызвавшее общественный резонанс, напрямую связано с большой политикой. Не исключением стал случай и с внезапно возникшими из информационного небытия панками-феменистками из группы «Pussy Riots». Панк-группа из той же обоймы болтающейся сверху накипи решила добиться славы, в нетрадиционной форме проповедуя свои резкие антиклерикальные взгляды. Для этого им было необходимо пропеть свои куплеты в главном православном храме страны. Спрашивается, что их туда потянуло, ведь священники со святой водой и крестами отнюдь не выказывали никакого желания посещать концерты этих «бесноватых»? Ответ очевиден – жажда самовыражения и «признания» любой ценой. Мы знаем имя Герострата, сжегшего одно из семи чудес света – храм Артемиды Эфесской, теперь мы знаем и имена участниц группы «Pussy Riots», задиравших ноги в храме Христа Спасителя. И дело не в том, что мы должны немедленно наложить на них строжайшую епитимью – свободу каждого по отношению к религии у нас пока еще не никто не отменял – дело в том, что это событие уже стало публичным достоянием и образцом для подражания. Теперь любой «творец» знает как проторить дорогу к своему зрителю. Можно сказать, что ящик Пандоры открыт. Одна из участниц «Pussy Riots» уже была замечена в публичном совокуплении, будучи беременной. Их друзья уже изображали огромный половой член на мосту. Такое вот новое искусство и его новые формы. Правда, все это было завернуто в блестящую обертку оппозиционной борьбы. Стало быть, страдают наивные молодые идеалисты, потерпевшие за правду. Как тут не пустить слезу и не простить им все их художества?
Что же прикажете с ними делать? Действительно, детей никак нельзя разлучать со своими родителями – а ведь у двух задержанных участниц «перформанса» в храме Христа Спасителя, Натальи Толокно и Марии Алехиной, есть малолетние дети. Не знаю, что подобные матери могут привить своим отпрыскам. Можно сказать и более: скорее всего, они будут водить их на свои «перформансы». Что же, с детьми надо быть честными до конца, и если маме придется снова совершить публичный половой акт ради служения искусству, дочь или сын обязательно должны будут приобщаться к «высокому». Думается, тут есть над чем подумать нашему омбудсмену Астахову, впрочем, что предпочтет мать – «искусство» или своего ребенка, еще неизвестно. Но известно точно, что посадкой участниц «Pussy Riots» власть преподнесет и себе и Церкви медвежью услугу. Тогда мы все рискуем увидеть то, как в общественном мнении будет сформирован образ мучениц, посаженных в узилище инквизиторами-церковниками и идущими у них на поводу властями. Мы рискуем, что храм Христа Спасителя превратится в место паломничества восторженных неформалов, стекающихся посмотреть на место знаменитого «молебна». Думает ли об этом воцерковленная общественность, когда требует должным образом покарать «осквернительниц святого храма»? Или они согласны время от времени наблюдать в своей главной святыне нечто подобное выступлению столь нашумевшего панк-коллектива? Единственным выходом станет превращение храма Христа Спасителя в некий режимный объект со своими пропусками и строгим фэйс-контролем на входе. Таковой вскорости мы имеем возможность узреть дорогу к храму. Такой может оказаться цена статьи УК, примененной к одиозным представительницам новой волны.
Единственная возможность серьезно повлиять на таких «деятелей искусства» - это их информационная изоляция. Подобные личности могут сколь им угодно прилюдно совокупляться и петь свои куплеты у себя в андеграунде – Бог им судья. Необходимо сделать так, чтобы такое «искусство» было лишено серьезной информационной поддержки. Иначе мы все рискуем захлебнуться в этом мутном потоке, где некоторым вполне успешно удается ловить рыбу на живца. Естественно, без создания контркультуры, противостоящей таким «новым» творцам, не обойтись. На информационное воздействие можно ответить только лишь аналогичным образом. Хотелось бы, чтобы государство уже поняло это и перестало действовать по алгоритму «не пущать и запретить».
Вполне очевидно, что Михалковы и Кончаловские, уже выработали свой ресурс. Кто придет им на смену, чтобы бороться с новой эстетикой безобразного протеста? Кто заставит Интернет работать не на разрушение, а созидание? Кто будет заниматься продвижением нового искусства? Вопрос открытый. Что же, за отсутствием других информационных поводов нам всем приходится наблюдать лишь за творчеством «Pussy Riots» - ничто другое продвинуться в широкие массы сейчас не может. Не дают.