На поле перед соломенной кучей валялись обрывки бело-красной ленты. Интересно, криминалисты наверняка нашли здесь мои следы. А то, что я об этом вспомнил только сейчас, может значить лишь одно - то, что я вне подозрений. А ещё - и это уже совсем хреново - местная полиция в курсе присутствия таких тварей на вверенной им территории.
Уф-ф ...
Ирина присела у подножья соломенной горы. Дрожащими руками достала из кармана зажигалку. Зубчатое колёсико с треском прокрутилось под пальцем. Ещё раз. Ещё. Даже искры не выбилось.
- Давай... - я перехватил её руку. Хотя сам до сих пор сомневался в эффективности нашей затеи.
Маленький огонёк слегка прикусил мой палец, и я пересадил его на сухие стебельки. По золотисто-серой поверхности катушки с тихим шёпотом безумца побежали прозрачно-розовые, тонкие лепестки, оставляя за собой чёрную полосу, быстро покрывающуюся белыми хлопьями пепла, старательно выедая каждый сантиметр, скручивая былинки в серые хрупкие завитки. Огонь разрастался в тригонометрической прогрессии, во все стороны, моментально схватывая предлагаемые угощения.
Было что-то дико грандиозное в этом бесконтрольно-страстном, необузданном пиршестве. Ледяными иголками по спине прокатилось осознание момента потери контроля. Вот только что, секунду назад, ты мог остановить это, припечатав подошвой кроссовки, одним движением раздавив росток пожара. А теперь уже не приблизишься, руки не протянешь, пекло сожрёт тебя - своего создателя, и не подавится.
Иришка отступила дальше, оттаскивая меня за рукав. Я окинул взглядом дело рук своих. Куча полностью почернела, огонь ушёл на глубину, разведывать неизученные уголки этого соломенного мира. Между катушками вертикально вверх вырывался раскалённый воздух, плазменно-прозрачный, текучий. Из соломенного нутра слышался тяжёлый, натянутый гул, упругими волнами вместе с жаром накатывалась ощутимая кожей вибрация воздуха. А потом повалил дым. Плотный, сизый и белый, серый и жёлтый, густой и разбавленный завитками прозрачного огня, снова пробивающегося на поверхность. Чернеющий с каждой секундой. Дымом не то что не пахло. Он просто заполнил нос и горло, протянулся по бронхам угольной паутиной и забил лёгкие комками саже-чёрного войлока.
С неестественным визгом из соломенной кучи прямо по моим кроссовкам пронеслась крыса. Она пробежала лишь полметра и, резко замерла, упала, вытянув лапки. Шерсть на её спине обгорела, а белесая кожа гладко поблёскивала, надуваясь изнутри сплошным огромным волдырём. Крыса тяжело дышала. Потом вздрогнула, глаза её закатились, поджав лапы, она опрокинулась на бок и застыла.
Над кучей до самого неба поднимался чёрный дым. Солнечный свет пропал, словно нас накрыли огромной прокопчённой чашей. В кромешной тьме, в дымных клубах разворачивал свои кожистые крылья древний огненный демон. Огонь теперь поднимался выше, свивался в гигантский вихрь, гудел и выл, словно дикий зверь. Кашляя, Иринка попыталась закрыться рукавом. Давно пора было уходить, но я не мог сдвинуться с места, очарованный могуществом стихии, что выпустил на свободу, всего лишь щёлкнув пальцами.
- Митя, - прошептала Ирина без звука, одними губами, и снова закашлялась, - надо... отойти...
Я только кивнул.
Медленно, шаг за шагом я отступал назад, не сводя глаз с исполинского костра.
- Как думаешь, теперь всё закончится? - с надеждой прошептала Ира, всё ещё покашливая от дыма, хотя здесь уже было сравнительно легче дышать. Щёки моей любимой были покрыты сажей, на лбу чёрная полоса и глаза до слёз красные. Красота.
Но вдруг я забыл обо всём на свете.
Позади Иринки, опустив голову и припав на передние лапы, оскалила пасть та самая ДОХЛАЯ собака. В дымных сумерках видимость стремилась к нулю, но я точно узнал её. Мышино-серая, с длинным, грязным хвостом и острой мордой. И провалившейся сквозь рёбра шкурой...
Псина не сводила с меня жёлтых глаз, пронзительно-глубоких, словно далёкие прожектора в ночи, и глухо рычала. Иринка спряталась за мою спину, а я вдруг вспомнил, что при нападении собаки её нужно сильно ударить по носу. И сейчас меня особенно интересовало, сработает ли это с собакой-зомби...
Эй, что за дешёвый треш? Я дыма надышался?
Но собака не нападала. Убедившись, что мы смотрим на неё, она повернулась в сторону дороги. Села на задние лапы и завыла. Её протяжный, тоскливый вой поднимался вместе с дымом до самого неба и тяжёлой волной скатывался вниз, превращаясь в глубокий инфразвук. Хтонический гул.
Внизу на дороге и на поле метались тени от неведомых тёмных тварей, что бесновались на высоте, в чёрных дымных облаках. Их огненные глаза гасли и загорались вновь, пропадали и появлялись с каждым новым вихрем искр, взлетающих в непроглядное чёрно-графитное небо.
Собака резко оборвала этот жуткий вой, словно по команде, и рьяно бросилась вниз по склону холма. И пропала в зарослях придорожного бурьяна.
Сквозь эту дымную мистерию на дороге внизу проступили знакомые очертания. Я быстро достал из нагрудного кармана телефон. Навёл камеру.
Так и есть. Лошадь с телегой. На козлах - старик, позади на телеге человек десять детей. Худой парнишка словно жонглирует чем-то...
Это сквозь камеру. А наяву (хоть я и сомневался, что здесь явь) только те же неистовые танцы теней в пропитанных сажей сумерках.
Но через экран, через десятки лет назад, я отчётливо видел всю картину.
Там пока ещё светит солнце. Вот старший протягивает что-то чумазому мальчишке, следом тянутся ещё ручонки, светловолосая девочка смеётся, прижимается к его плечу. Возница оборачивается и по-стариковски, по-доброму трясет головой, кивает.
С испуганным вздохом ко мне прижалась Иринка, заглянула в экран. И достала свой телефон.
- Стой здесь. Смотри. Только не отводи камеру, - почему-то прошептал я и на негнущихся ногах начал спускаться с края холма. Я держал телефон перед собой, стараясь смотреть туда, в солнечное прошлое, а не на сумрачно-дымное настоящее. Там, точнее - тогда, перед дорогой рос куст. Я прошёл сквозь него, словно персонаж сырой компьютерной игры - невозмутимо, напролом, сквозь текстуры.
- Эй, привет, - позвал я ребят, поравнявшись с телегой. Хотя уже догадывался, что они не видят меня. Помахал рукой перед носом у старшего. Ноль реакции и на экране телефона моей руки не было...
Я обернулся.
На вершине холма стояла Иринка. Ветер трепал её волосы, цветной шарфик, расстегнутую куртку, но она кажется ничего не замечала. Она только то и дело переводила взгляд из прошлого на экране, в настоящее в реале. А я, наверное, довольно забавно выглядел - хожу тут по дороге в дыму, руками размахиваю... Только никому не смешно.
- Митя!!! - закричала она, - Митя! Самолёт, - и показала на небо с северной стороны. Я навёл камеру. Сквозь пыльные облака я увидел чёрный крестик, даже услышал слабое гудение из динамика телефона и далёкий приглушённый писк: «Это не наш».