На утро чуть свет Яга растолкала Ивана.
- Вставай, богатырь, на подвиг пора, - скрипел старухин голос. – На вот тебе перо птицы вещей Гамаюн. Оно тебе путь укажет. А я отдохну маленько. Сто лет так колдовать не приходилось. Притомилась. Ты уж, Ванюша, на бабусю не серчай. Прости, ежели што не так.
Поклонился Иван Яге в пояс, вскочил на Коня-Златая Грива и пустил перо птицы вещей по ветру. Подхватил ветер перо, понёс прочь от старухиных болот через лес, равнину, прямиком в горы. Конь-Златая Грива с Ванюшей не отставали, следом за пером летели-мчалися, не касаясь земли.
В три мига добрались до крутой горы. Там возле дерева упало перо, вспыхнуло и сгорело синим пламенем, даже пепла не осталось.
«Вот те раз! – опять думает Ванюша. – И что мне дальше делать? В чём тут заковыка?».
Думает, а сам с Коня сошёл и дерево могучее осматривает. Оно одно на всей горе-то и стоит. Глядь, а в кроне дерева ларец висит, золотом, драгоценными камнями переливается. Взобрался Иван на дерево, заглянул в ларец… пусто. Только бумага свёрнутая лежит. Развернул Иван бумагу-то, а там - письмо:
«Прилети Гамаюн, птица вещая, через море раздольное, через горы высокие, через тёмный лес, через чисто поле.
Ты воспой Гамаюн, птица вещая, на белой заре, на крутой горе, на ракитовом кусточке, на малиновом пруточке.».
Сказать на все четыре стороны!
Ждать.».
Запомнил Ванюша написанное слово в слово, уложил аккуратно письмецо обратно в ларец (мало ли кому понадобится), слез с дерева, набрал в грудь воздуху побольше да громко так, даже громогласно, крикнул, на все четыре стороны:
- Прилетии, Гамаюн, птица вееещая, через море раздооольное, через горы высооокие, через тёмный лес, через чисто поооле! Ты воспооой, Гамаюн, птица вееещая, на белой заре, на крутой горе, на ракииитовом кусточке, на малиииновом пруточке!
Крикнул и сел под дерево ждать. И вроде, с одной стороны, нервничает и сомневается: что ж так долго не летит, а вдруг вообще не прилетит! А с другой – Ягинский наказ вспоминает: «Поспешай, не торопясь!». Да и доверять бабусе можно, зря за пером бы не отправила.
Прилетела-таки, появилась птица вещая Гамаюн, села на ветку дерева, спрашивает нежным голосом:
- Зачем, молодец, звал меня?
Объяснил Ванюша ситуацию. Мол, Марьюшку спасать еду из лап Кощеевых в зловещий Замок Плачущих Невест на чёрную гору. Вот Коня-Златая Грива добыл. Дальше Баба Яга к тебе послала.
Выслушала Гамаюн внимательно, качнула крылом:
- Ох и заботушку ты себе выбрал, Ванечка. На Кощея идти одного Коня мало. Нужен тебе ещё, Ваня, меч-кладенец. Без него тебе в битве не справиться.
- Как же добыть меч-кладенец? – спрашивает Иван.
Гамаюн погодила немножко, а потом говорит:
- У подножья этой горы есть пещера глубокая, в пещере лежит камень-валун. Под валуном меч-кладенец схоронен. Сдвинешь камень, достанешь меч – пойдёшь на Кощея. Не сдвинешь – возвращайся домой и забудь про Марьюшку.
Сказала и полетела прочь. Смотрит Иван птице вслед и думает: «Как же я дорогу к Замку Плачущих Невест найду?», будто уже добыл меч-кладенец. Стоит, опережает события. Но всё же разумно решил не торопиться и решать проблемы по мере их поступления.
Спустились Иван с Конём к подножью крутой горы, нашли пещеру, в ней – валун. Оторопел Ванюша: валун ростом-то с него самого будет! А вширь – три обхвата!
Приловчился Ваня, пристроился и ну толкать валун, тот - ни с места! У Ванюши в глазах темно от натуги, а камень лежит, как вкопанный, не шевелится!
- Да что ж я, не богатырь что ли! – в сердцах тут воскликнул Иван. – Неужто посрамлю Дух русский! Матушка, батюшка, услышьте молитву мою, благословите на труд и подвиг ратный!
Да так от души сказал, что силы утроились! Долетела молитва, видать, до родного порога. Надавил он плечом молодецким, сдвинул валун, а под ним меч-кладенец лежит, сталью сверкает.
Взял Иван в руки меч, сел на Коня - вмиг понёсся тот к Замку Кощееву, что на чёрной горе высится. Знал-ведал Златая Грива дорогу туда. То-то и оно.
Добрался Иван до чёрной горы затемно уже, у подножья спешился. Вокруг темень-чернота непроглядная, и только грива Коня да клинок меча светятся в ночи. И ни звука вокруг: птица не кричит, букашка не трещит, трава не шелохнется – всё мёртво в царстве Кощеевом.
- Ну что ж, пришло время, - говорит Иван тихо, но твёрдо. – Сразимся в честном бою с лихом беззаконным – Кощеем Бессмертным. Освободим Марьюшку. Не подведите в трудный час, друзья верные, а уж я вас не подведу. Насмерть стоять буду! До последнего вздоха!
Сказал, погладил Коня, поцеловал меч-кладенец, развернулся лицом к Замку зловещему и закричал, что есть мочи:
- Ээээй! Лихо беззаконное! Выходи на честный бой! Это Я тебе говорю – Иван богатырь!
Проснулось эхо, откликнулось, трижды прокатило по лесам вокруг чёрной горы Иванов клич боевой. И снова – тишина…
И вдруг, будто с неба, голос загрохотал:
- Кто тут осмелился нарушить мой покой?!
- Смерть твоя! – крикнул в ответ Иван, сел на Коня и обнажил острый меч.
- ХА! ХА! ХА! – загромыхало вокруг. – Невежда! Я – Кощей Бессмертный! Олух ты Царя небесного.
- Никакой ты не бессмертный! – отважно и дерзко отвечал Иван. – И жить тебе осталось до первых петухов, не долее! Проучу тебя! Будешь знать, как Марьюшку, невесту мою, в неволе держать да горем людским питаться!
- Ах, вот оно что! Женишок пожаловал! Ну, давай сразимся по-честному. Кто победит, тому Марьюшка и достанется!
- Не о чем мне с тобой, сила вражья, договариваться! Не на жизнь, а на смерть с тобой драться пришёл! Выходи на бой и всё тут!
- Да я тебя одним пальцем раздавлю, как букашку!!
- А вот и посмотрим, кто - кого! – крикнул Иван и давай зорко в темноту вглядываться, не покажется ли внезапно ворог окаянный.
И вдруг громадная молния с оглушительным громом разорвали небо пополам. И увидел Иван в свете молнии зловещую фигуру на стене Замка: в руке – меч, на плечах – плащ, под плащом – броня, голова - в железном шлеме.
«Ишь, как вырядился, чучело огородное! – думает Иван. – Опасается всё-таки за жизнь свою бессмертный. Или меня устрашить решил, дурья башка? Мне опосля Мишкиных объятий, тогда в лесу, ничего уже не страшно!».
Думает так, а сам на Коне к Замку подъезжает.
- Ты с коня-то слезь? – говорит Кощей. – Будем на равных биться.
Слез Иван с Коня. Только ногой земли коснулся, налетел откуда ни возьмись ветрило, да такой, что с ног сбивает, к земле клонит. А тут и гром с молнией следом, да ливень стеной. Беснуется непогодь, глаза Ивану водой заливает, землёй засыпает.
Утёр Иван рукавом лицо, глядь, а Кощей уже супротив него стоит, глазищами вращает.
Завязалась тут битва жестокая! Три дня и три ночи бился Иван богатырь с Кощеем Бессмертным! Три раза голову ему срубал мечом, а она, проклятая, вновь отрастала! И закончил бы Иван дело, не отступил, но в конец обессилел. Тело измученное ранами кровоточит. А Кощей будто забавляется.
Чувствует Ванюша головокружение сильное и говорит, ухмыляясь:
- Стой! Хватит ссориться! Жалко мне убивать тебя, настроение у меня хорошее. Оставляю тебе жизнь. Но взамен отдай Марьюшку и обещай впредь девчат по деревням не красть и горя людям не делать!
Сказал и рухнул бесчувственный наземь.
Удивился Кощей на слова Ивановы, и запал боевой у него начисто пропал. Проникся злодей уважением к духу русскому несгибаемому. Вот ведь, умирает, а не сдаётся!
- Ладно. Отпускаю тебя, Иван богатырь. Нет радости лежачего добивать. Забирай невесту свою и прощай! Яге кланяйся от меня.
Сказал Кощей, превратился в ворона, взлетел на стену Замка, сверкнул на Ивана чёрным глазом и исчез. Будто в воздухе растворился.
Тут всё и стихло. Марьюшка из заточенья вышла тихонько, бледнёхонькая вся (три дня и три ночи от окна не отходила, за защитника своего молилась), раны Ивану перевязала. Насилу очнулся молодец. Сели Иван да Марьюшка на Коня-Златая Грива, полетел скакун, быстрее ветра, обратно, к Яге на болота. Залечили Ванюшины раны бабкины снадобья да девичья забота. Полюбилась парню девушка. Со взаимностью, к счастью.
Пришло время в дорогу собираться. Меч-кладенец Ванюша Яге на сохранение передал. Коня-Златая Грива с собой позвал. Поблагодарили бабусю влюблённые голубки, попрощались душевно и отправились восвояси - родителям объявиться, что, мол, живы-здоровы.
Вскоре и свадебку сыграли. Гуляли всей деревней, дюже весело! Да так, что три гармоники порвали! Вот ведь.
Историю свою Иван никому не сказывал, в секрете держал. Всё равно бы не поверили.
А в лес Ванюша ходить не бросил. Только уж бережно, по всем лесным законам ходил. Хороший лесничий получился. До сих пор его народ добрым словом поминает.
Такой вот сказ. Где-то страшный, где-то смешной, и везде - занимательный. Хотя об этом Вам судить, дорогие Уважаемые.».
- М…такая вот страшная сказка… - выдержав паузу, промолвил Санька. И было не понятно, то ли он огорчён, то ли, наоборот, рад этой сказке.
Сонька мгновенно сбила с лица блаженную улыбку и с подозрением посмотрела на брата.
- Ты что это? Хочешь сказать, сказка не страшная?! – понизив голос, почти прошептала она, выпучив на брата глаза. Затем, прищурившись, медленно двинулась на него. – А как тебе медвежонок в лесу вздохнул и помер… А потом Леший Медведь раздавил его… насмерть почти! А как тебе с Кощеем биться, головы срубать, а они вырастают! В темноте, в мокроте, вся в крови!! Это тебе не страшно?! Смотреть на улку, плакать и не хотеть замуж за некрасивого!
Сонька наступала на дрогнувшего брата, пока тот не упёрся затылком в угол. Дальше отступать было некуда, и Санька решил дать отпор агрессору.
- Подумаешь, замуж! А мне и не надо! Я не девчонка! – фыркнул он, полыхая щеками. – Зато там Васька и Сорока смешная в перьях! И Баба Яга добрая! И Кощей лежачего не убил! Это как тебе, страшно?! Я видел, как ты смеялась, когда бабушка рассказывала.
Сонька, уже чуть поостыв, неожиданно согласилась:
- Ну да. Только в некоторых местах смеялась. А ты как будто не смеялся!
- Ну вот! Я ж говорю, что сказка смешная, а не страшная, - успокаиваясь, выдохнул Санька. – Да ведь, бабушка?
- Где-то страшная, где-то смешная, но везде - занимательная, - улыбнулась та. – Вот вы, дорогие Уважаемые, и рассудили…
Сказала, весело сгребла внуков в охапку и поцеловала тёплые макушки.