Сегодня седьмое ноября, а я вспомнила историю про Первое Мая. Что за ассоциация такая?
А простая — про демонстрацию. Вернее про то, как папа меня к ней подготовил.
С вечера он сообщил, что возьмёт меня завтра с собой. Была я восьмилетней девчушкой, и стала безумно счастлива от того, что побываю на самой настоящей взрослой демонстрации. Пройду колонной со всеми трудящимся и звонко прокричу многократное многотысячное «ура» вместе со всеми, а то я только по телевизору видела это завораживающее действо.
Папа приказал маме приготовить мое самое красивое платье. Было такое у меня: красное, из тоненького шерстяного трикотажа, с рукавчиками-фонариками и вышитыми на груди несколькими белыми цветочками. Я обожала это платье.
Ну во-первых, оно было очень красивое, во-вторых, оно достаточно ладно на мне сидело, облегая мое стройное детское тельце. А в-третьих, такого ни у кого не было. Мама привезла мне его с Северного Кавказа, из города с удивительным названием Кисловодск. Я все время, когда мама уезжала туда на лечение, спрашивала:
-Мам, тебе там придётся только борщ и щи варить.
- Почему?- смеялась мама.
- Ну вода же там кислая, только на борщ и сгодится.
Все взрослые падали со смеху, а мне было невдомек, почему им так весело.
Ну так вот, мое красное платьице оказалось грязным, и мама его постирала, а поскольку отопление к первому мая уже выключают, и батареи были холодные, а на улице ночью все еще прохладно, то платье мое не высохло. И папа решил досушить его утюгом…
Хозяйственные женщины уже, наверное, догадались, что случилось с моим трикотажным нарядом!
Когда я проснулась, то увидела на стуле своё-не своё платье.
Своё, потому что оно было все таким же красным с белыми цветочками.
А не своё - потому что платье мое от разглаживания утюгом больше стало похоже на чехол к папиной машине, что впрочем мама и предложила папе сделать с моим платьем - укрывать им зеленые «Жигули».
-Неужели ты не видишь, что испортил платье? - упрекала мама папу.
Папа же удивлённо смотрел то на маму, то на платье, простодушно заявляя:
-Не сжег! Ни одной дырки. Что не так?
Горю моему не было предела, на демонстрацию я не пошла, хотя мама предлагала мне надеть оранжевое, ситцевое. «Гляди, какое милое! Твое любимое!» Или черную юбочку и белую футболку. «Белый цвет - самый праздничный!»
Кстати, мне так и не удалось ни разу за всю мою советскую жизнь пройти колонной и спеть вместе со всеми громкое и раскатистое «ура»! О чем я очень сожалею до сих пор, спустя не один десяток лет!
Цикл «Жизненные истории»
Татьяна Алимова
